Я оборачиваюсь. Все смотрят и ждут. И вопрос абсолютно серьезен.
— Правда! — отвечаю. — Только не власть, другое. Покорять, что природу, что соседа, чего греха таить, в сути человеческой заложено. Но вот нельзя так — мы одни цветы, а все прочие для нас удобрение. Все равно кто — немцы, арабы, евреи, негры, да и русские тоже. Кто так говорит — тот фашист. А с фашистами не спорят — их бьют. И чтоб было так на вечные времена.
— Так тогда и штатовцы не лучше. «Золотой миллиард» их…
— А ты что, сомневался? — отвечаю. — Фрицы хоть открыто говорят: «Вы недочеловеки и рабы, и потому мы будем вас убивать и грабить». А штатовцы — то же самое, но с улыбочкой и якобы «дружбой». Или забыл, как их президент, кажется, говорил: «Голод в бедных странах — это ужасно, но надо помнить, что именно мы, развитые державы, даем этим беднягам работы и их право на кусок хлеба». То есть пашите, как таджик в подвале черкизона, и будьте довольны тем, что есть! А предложение отдать все мировые ресурсы, такие как нефть и газ, под контроль «мирового сообщества», то есть тех же америкосов? Или как их сучка Кондолиза заявляла, что богатства Сибири должны принадлежать не одной России, а всему мировому сообществу?
— Так ведь и Сталин тогда… тоже? — раздается голос из заднего ряда.
— А вот это не ровняй! — отвечаю я. — Чем фашизм от коммунизма отличается? У нас в идеале — Всемирный Советский Союз, и любой, кто идею нашу принял — нам товарищ, в одном строю. А у них — если ты не ариец по крови, то недочеловек и раб. Разница понятна?
М-да, вот и ответил на вопрос самого Толкиена — о партийности орков!
Пожалуй, снимать плакат не надо, пускай висит.
23 июля 1942 года. Полярный.
— …в полученной радиограмме вам ничего не показалось непонятным?
— Нет, товарищ капитан первого ранга! Все было как положено — оповещение по флоту. Обнаружен немецкий конвой, состав, место, курс и скорость. Волна, позывные — как обычно. И зашифровано нашим шифром. Да, немного странным показалось, что место указано — широта, долгота, а не квадрат по карте! Но в принципе могло быть и так.
— Продолжайте.
— Рассчитали перехват, пошли в точку. Конвой появился, как и ожидали, в том же составе. Три транспорта, пять кораблей охранения — один восьмисоттонник, остальные охотники из бывших рыбаков. Выбрали цель, самый крупный транспорт. Маневрирование подробно смотрите в журнале. Фрицы до атаки нас не заметили. Попали хорошо, двумя торпедами, лично наблюдал, как транспорт тонул. Два охотника сбросили на нас бомбы, двадцать штук, но мы уклонились. Всплыли, доложили. Согласно приказу, истратив все торпеды в носовых, имели право возвращаться на базу. Дошли нормально.
— Нормально… Так вот, Федор Алексеевич, этой радиограммы штаб флота не посылал! Это нормально?
— Простите, но радиограмма была принята и зарегистрирована как положено. Следовательно, я имел право считать…
— Да вы не волнуйтесь, Федор Алексеевич, никто вас ни в чем не обвиняет. Вы же с победой вернулись! Вот Столбов на Щ-402 такую же радиограмму получил, но остался на месте, а послушал бы, может, тоже с победой бы вернулся. Однако странные дела творятся. А вы не подумали, что это могла быть немецкая ловушка?
— Нет. Категорически. Во-первых, суда-ловушки это всегда мелкие посудины, каких не жалко. Ну а транспорт в пять тысяч тонн это, простите, точно не расходный материал! Во-вторых, придумай я такое на месте немцев… Тогда транспорт должен был быть один — взять что-то старое, изношенное, трюмы набить пустыми бочками, чтобы сразу не утоп, все же команду жаль. И в-третьих, эскорт тогда был бы много сильнее. Все бы тогда спецпостройки, и с гидролокаторами.
— Могли решить — чтобы не отпугнуть добычу. Кто клюнет.
— Фрицы уже достаточно знают наш характер. Напротив — если один транспорт с такой охраной, значит, что-то очень ценное, что надо утопить любой ценой. Ну и, наконец, в-четвертых. Тогда нас никак не отпустили бы так легко.
— Разумно. Тогда, похоже, появилась какая-то третья сила. И, что интересно, эта третья сила играет за нас. Вы слышали о разгроме немецкой эскадры у Нарвика?
— Англичане?
— Нет. Как раз британцы к этому отношения не имеют. Доказано стопроцентно.
— Черт возьми! Тогда кто?
— А вот тут и нужна ваша консультация, Федор Алексеевич. Как опытного командира подлодки и в некотором роде лица посвященного. Надеюсь, вы понимаете, что все должно остаться втайне? Впрочем, при входе в этот кабинет с вас уже взяли подписку о неразглашении.
— Я слушаю.
— Броненосец «Лютцов», крейсер «Кельн», эсминцы Z-27, Z-30, «Рихард Байцерн», плавбаза MRS-25 были потоплены торпедами почти одновременно, следуя в походном ордере. Это могла быть одна подлодка?
— Исключено! Для потопления такого корабля, как «Лютцов», необходимо как минимум две торпеды, да и «Кельн» вполне мог выдержать одно попадание. Итого попавших в цель торпед было как минимум восемь. А сколько прошло мимо? Теоретически британские подводные лодки типа «Тритон» имеют носовой залп десять торпед, но… Эскадра такого состава обязательно будет иметь ордер, растянутый минимум на пару миль! И совершенно невероятно, чтобы лодка находилась в позиции, позволяющей одновременно накрыть всех одним залпом, да еще настолько удачно попав.
— Значит, лодок было как минимум две?
— Возможно даже, три или четыре. Потому что отработать задачу прицеливания одновременно по двум разным объектам… Если они не створятся, то это чрезвычайно трудно, если вообще возможно. Столь четкое взаимодействие требует высочайшей квалификации командиров и ювелирной точности в исполнении. Учтите, что пользоваться звукоподводной связью, находясь возле эскадры противника, нельзя!
— Тогда как же?
— Заранее составить план, четко рассчитать время. И — единичные посылки коротких кодовых сигналов. Но это, повторяю, только теоретически. Я не знаю, сумел бы я справиться в составе такой группы лодок. Да и фрицы с британцами, насколько мне известно, пока такого мастерства нигде не показывали.
— Да, задачка выходит, Федор Алексеевич. Что ж, благодарю, и вы можете быть свободны!
Командир подводной лодки Щ-422 капитан-лейтенант Видяев, будущий герой и легенда Северного флота, встал и вышел из кабинета…
От Советского Информбюро, 2 августа 1942 года.
Немецко-фашистские захватчики превращают население оккупированных ими советских районов в бесправных рабов. В селе Русановка, Житомирской области, гитлеровцы приказали крестьянам свезти половину снопов со своих участков новоявленному немецкому помещику Краузе. 12 крестьян, не выполнивших этого распоряжения, были расстреляны. Немецкие власти обязали население окрестных деревень 5 дней в неделю бесплатно работать на помещика. За малейшее неповиновение колхозники подвергаются жестокой порке. Недавно немецкие рабовладельцы согнали всех жителей села на площадь и заставили их присутствовать при порке 8 женщин и девушек. Палачи раздели беззащитных женщин и били их плетками до потери сознания. Колхозница Екатерина Кондиенко не выдержала пыток и умерла.