– Сами Вышний Волочек сетью каналов опутали, а меня за помыслы попрекаете!
– Ты с нами не равняйся! У нас вся торговля идет через Тверицу на Мсту!
– Моя торговля с моря на Итиль! – резко ответил Норманн. – И канал на Белое озеро я обязательно начну строить.
– Без тебя начали твои учителя, с весны две версты прорыли, до холодов еще две осталось.
– Полторы, – поправил Норманн, он точно знал длину Петровского канала.
– Поступай как знаешь, – отмахнулся Федор Данилович. – Посольство идет от твоего имени, ты обязан его напутствовать.
– Какое еще посольство? Зачем оно мне?
– Ты и впрямь сидишь как зачумленный! Битый час тебе толкую про посольство в Ковылкино!
– Извини, я без понятия о Ковылкино и не вижу смысла посылать туда посольство.
– Ты хоть знаешь, что к тебе на Масленицу приезжали послы московского князя и хана Золотой Орды?
– Слышал от купцов в Любеке.
– А что они тебе уступили земли вдоль Итиля до Камышинского брода, тоже слышал?
– Построю две крепостицы, и вся недолга.
– И ты не хочешь послать послов к мордовскому царю Якову Пургасу? – с изумлением на лице спросил Федор Данилович.
– Вообще-то надо по-соседски познакомиться, да и помощь в строительстве от него потребуется, – согласился Норманн.
– Познакомиться, говоришь? Да ты полностью будешь от него зависеть! У него земель вдесятеро более твоего!
– Ты серьезно? – удивился Норманн. – Мордва вроде вдоль Итиля живет.
– Куда уж серьезнее! «Вдоль Итиля живет»! – передразнил Федор Данилович. – Под мордвой вся Ока до Рязани! Агаряне и близко к их землям не подходят.
– Возможно, по этой причине и отдали мне земли, – предположил Норманн.
– Нехристя своего спрашивай, Максим послам головы задурил. Приехали гордые, золото за убыток требовали. А уехали побитыми собаками.
– Вот что, я пошлю в Ковылкино своих старейшин, они люди одного племени, и язык один.
– Еще чего! Проку с них как с козла молока! – возмутился Федор Данилович.
– Да не спеши ты! – Норманн прервал тираду отца. – Поговорят, бражки попьют да обратно с мордовским посольством вернутся. Тут мы их и уболтаем.
– Умно, умно. А подаришь что?
– Серебра по осени много взял, посуды у чеканщиков должно быть немало, украшений добавлю да оружия знатного.
– С посольством корабли отправь, да денег дай на ломовых лошадей.
– Зачем они мне? – отмахнулся Норманн. – На лесоповале достаточно тягловых лошадей.
– Ты меня не слышишь? Я тебе про ломовых говорю, а ты про тягловых отвечаешь! – разозлился Федор Данилович.
– Разве тягловые и ломовые не одно и то же? – спросил Норманн и осекся, услышав смех посадских бояр.
– Горюшко ты мое горькое! Тягловые лошадки служат для извоза да пахоты, а ломовые для конного боя.
Вот те раз! В понимании Норманна ломовая лошадь всегда ассоциировалась с тяжелой работой, а тут она считалась за кавалерийскую. Или снова виноваты время и смена понятий?
– Почему породу лошадей называют «ломовой»?
– Да потому что их пасут в Ломовой степи, а заводчики живут в городках Нижний Ломов и Верхний Ломов.
– Но у меня отличные боевые лошади из Аквитании, – попытался возразить Норманн.
– Нашел с чем сравнивать! – хохотнул Батецкий. – Отправь своих тяжеловозов на лесоповал! Ломовые лошади злые и настырные, ногайские кони против них вообще не идут, сразу обратно заворачивают.
– Что значит «не идут»?
– При встречном конном бое одна из сторон обязательно завернет, это вам не собаки, лошади друг дружке в горло не вцепятся.
– Как я понял, ногайские кони всегда убегают от ломовых, – догадался Норманн.
– Пытаются убежать, – снова хохотнул Батецкий. – Ломовые очень настырные, их очень трудно удержать от погони.
– А если не удерживать? Догонят или нет?
– Обязательно догонят! Ногайские кони очень прыткие, но более пяти верст им не пробежать, а ломовые лошади десять верст без устали скачут.
Темы ездовых, тягловых и вьючных лошадей оживили посадских бояр. За столом началось активное обсуждение достоинств и недостатков терских, пшавских, тушинских, черкесских и прочих коней. Припомнили кайсаков или по-другому крещеных крымчаков, которые предпочитали парфянских скакунов. Затем перешли на обсуждение персидских агамаков, и снова Андрей обнаружил сюрприз. Арабские лошади делились на пять пород, прошлогодний подарок султана относился к дарашури, которые отличались изысканным телосложением и были хорошо приспособлены к суровому климату.
Норманн быстро потерял интерес к «лошадиному» разговору. Обсуждали бы автомобили, тогда другое дело, он многое мог бы сказать. Про копыта, хвосты и уши он ничего не знал, как не имел представления о весе переметных сумок. Обсуждение различных типов оголовка и вьючного седла вообще выходило за рамки даже абстрактного представления. По всей видимости, отец заметил отстраненность Норманна, через одну из дверей с вежливыми поклонами вошел хозяин «Персидского двора». Шараф аль-Хаким Батини уверенно пошел через зал, это говорило о том, что торговец не впервой в Грановитой палате. Остановившись у стола, перс еще раз поклонился, затем поименно приветствовал каждого из сидящих, включая Норманна.
– Садись, уважаемый друг, – предложил Федор Данилович. – Порадуй нас новостью из Исфахана.
– Я не знаю о помыслах султана Саида Мухаммед Бахадура, да продлит Ахурамазды благословенные годы его правления, война с агарянами продолжается весьма успешно.
– Ваши войска уже вышли в долину?
– Милостью Ахурамазды хорезмшах иль-Арслан вернул себе Ургенч и снова справедливо правит своим народом.
– Кому сейчас принадлежит шапка бека беков, бекляре-бека? – небрежно спросил Норманн.
– Прости, великий князь, но этого никто не знает. Агаряне отступили в Туранские степи и начали очередную междоусобную драку.
– Кто сейчас контролирует торговый путь от Самарканда до Сарай-Бату? – взволнованно спросил Федор Данилович.
– Аскеры великого визиря ат-Саадата сопровождают караваны только до Сарайчика.
– Что же дальше?
– Я и сам хотел бы это узнать. – Шараф Батини погладил свою пушистую бородку. – Последний караван из Нижнего Новгорода привез китайских путешественников. Но они без промедлений сели на корабль великого князя Андрея Федоровича.
– Мне об этом ничего не известно, – чувствуя неловкость от пытливых взглядов присутствующих, ответил Норманн. – А что мытник? Разве он их не видел?
– Путешественники сменили корабль в Торжке, мытник не мог об этом знать, торговые суда князя Андрея беспрепятственно проходят по Волхову.