Шон с отвращением стянул с себя маску. Лицо его было багровым, струи пота стекали, заливая глаза.
— Пить! — прохрипел он.
Ник быстро снял маску, суетливо покопался в рюкзаке, достал и протянул напарнику пластиковую бутыль. Тот сорвал крышку, жадно припал к горлышку. Напившись, тяжело привалился к стене:
— Эта дрянь меня доконает…
— Держитесь, Шон! — неуверенно сказал Ник. — Нам бы только до людей добраться…
— О да, ВБ ускорит финал! — тихо рассмеялся Шон.
Он снова вколол себе антидот, адреналин и добавил капсулу болеутоляющего.
— Порядок! — бодро сказал он.
Осталось лишь встать — и идти прямо, пока не покажется ближайшая дверь. Так они и поступили.
Только вот Шон двигался все тяжелее, и никакие медикаменты ему уже не помогали. А потому, когда напарники оказались перед стандартной бронированной дверью, особой радости на лице оперативника не было.
Как и маркировки на безликой двери. Куда их занесло — ведала лишь вездесущая «Андромеда».
— Ну, пробуй! — через силу произнес Шон.
Ник стянул с рук грязные перчатки. Взглянул на правую кисть, пошевелил пальцами. Казалось, кожа мертвого руководителя проекта приросла еще плотнее. Пропало чувство «перчатки», чего-то постороннего, раздражающего. И даже чужой браслет на запястье стянулся, плотнее обхватив руку.
— Ну! — хрипло повторил Шон. Выглядел он уже совсем плохо.
Ник протянул руку к черной панели у двери, потом замер и повернулся к напарнику:
— Надо договориться — как будем действовать, если пройдем туда.
— Не говори глупостей, — мотнул головой Шон. — Ты пойдешь один.
— Как это — один?
— Ты все прекрасно понимаешь. Мне не осилить и сотни шагов. Я буду как красная тряпка для систем безопасности. К тому же генетический пропуск — только у тебя. Нет, я останусь здесь…
— Я не могу вас здесь бросить!
— Еще как можешь! — пьяно захихикал Шон. Похоже, болеутоляющее содержало сильный наркотик. — Иногда человек просто не представляет себе — что он может!
— Мы пойдем вместе! — упрямо повторил Ник. — Или я останусь.
Шон вдруг как-то подобрался, поманил Ника пальцем. Тот послушно шагнул ближе, а оперативник схватил его за ворот и встряхнул — так, что лязгнули зубы.
— Иди, парень! — прорычал Шон прямо в лицо Ника. — Если хочешь — это приказ! Иди и узнай, что происходит в этом чертовом логове! Сделай это для меня — если ты действительно хочешь помочь мне!
Ник оцепенело молчал. Бросить умирающего, одного, в этом аду, — это было выше его понимания.
— Иди! — рявкнул Шон и вдруг ткнул в лоб Ника пистолетом. Щелкнул взводимый курок. — Ты понимаешь, как это серьезно?! Или мне пристрелить тебя, чтобы ты понял?!
Ник медленно попятился к двери.
— Вот, молодец, — опуская пистолет, устало выдохнул Шон. — Ты пойдешь и сделаешь все, как надо…
— Но как… как надо?! — беспомощно произнес Ник.
— Ты головастый парень, что-нибудь придумаешь, — Шон сплюнул и тупо уставился на кровавое пятнышко на полу. — Обо мне не думай — я живучий, как-нибудь выкарабкаюсь, не из такого дерьма вылезал. Если получится, то потом, позже, вернешься и подберешь меня…
Ник чувствовал во всем этом какую-то условность, игру. Оба знали, что он не вернется, а Шон вряд ли выживет, однако все равно обменивались этими формальными, подбадривающими обещаниями.
«Я вернусь, — упрямо сказал себе Ник. — Я найду его…» Он должен был сказать себе это — просто чтобы остаться самим собой.
— Извини — пистолет я оставлю себе, — сказал Шон. Он прислонился к стене и, обессиленно съехав на бетонный пол, принялся осматривать оружие. Весь его вид говорил: «Все сказано, брат! Иди своей дорогой».
Ник стиснул зубы, молча кивнул и, повернувшись к двери, провел большим пальцем по черной панели. Над ней вспыхнуло маленькое фото незнакомого человека в очках.
Тихо разъехались двери, и мягкий женский голос в динамике произнес:
— Добро пожаловать, доктор Палмер!
Когда сомкнулись створки дверей, Ник впервые почувствовал злость.
Это было резкое, совершенно неконтролируемое чувство. Ему невыносимо хотелось убить. Убить того, кто придумал весь этот бетонный ад, засунув туда людей для своих изуверских развлечений. И нет никаких сомнений: подвернись сейчас тот, кого Ник посчитал бы виновным, — он убил бы его не задумываясь.
Как тех отвратительных мутировавших крыс…
В ярости он двинул кулаком по металлу двери, и только боль привела его в чувство.
Ник ужаснулся этому внутреннему всплеску: кто завладел его мозгом, кто этот другой, дремавший где-то в глубине до поры до времени? Он сделал глубокий вдох, резко выдохнул — и решительно отправился прочь от двери.
Короткий коридор привел к новым дверям, на этот раз — лифтовым. Ник подумал секунду — и с отвращением стянул с себя грязный комбинезон: куда бы ни привез лифт, в таком виде его нигде не ждут. Коснулся пальцем панели — и вновь двери послушно разошлись. Надо думать, этот Палмер был важной шишкой. И что он только забыл в секторе С-35, на одном из рядовых проектов?
Ник взглянул на место, где в лифтовой кабине обычно располагается панель или кнопки, и невольно усмехнулся.
Здесь была кнопка, одна-единственная — со стрелочкой «вниз».
…Кабина ухнула вниз, словно у нее лопнул трос. Глупости, конечно: у большинства лифтов давно уже нет тросов, однако Ник почувствовал, как сильнее забилось сердце.
В этот комплекс он с самого начала входил, как вор, — с целью порыться в чужих секретах, но за спиной у него стояла мощная корпорация, заинтересованная в нем, готовая прикрыть и вытащить из любой передряги.
Теперь ничего этого не осталось. А может, и не было с самого начала. Все планы пошли прахом, и теперь он предоставлен лишь сам себе. Отчего-то это не столько пугало, сколько действовало возбуждающе. Может, он немного повредился рассудком от всех этих подземелий, чудовищ, теней в темноте?
Все может быть. Но теперь его толкала вперед та самая, необъяснимая, бесшабашная злость.
Кабина замедлила падение, перегрузкой чуть вдавило в пол. Двери бесшумно разъехались, и Ник шагнул в неизвестность. Впрочем, ничего особо нового он не увидел: все те же бетонные стены, короткий коридор — и простая дверь из матового стекла.
Дверь оказалась открытой. Ник шагнул туда и очутился в небольшой комнате с низкими длинными диванами по бокам и встроенными в стену номерными шкафчиками. На одном из диванов была небрежно брошена какая-то одежда, похоже — форма ремонтника.