Да вот только Егору, в случае чего, предстояло умереть не виртуально, а вполне натурально. И к тому же костюм его, тщательно настроенный, с идеальной передачей сенсорики, отлично воспроизводил все ощущения из игры, хотя, конечно, и сглаживал пиковые.
Да, но где хозяин башни? Нет ведь его… Почему нет, куда делся? Может, Вивисектора таки завалили, удалось кому-то?
В этот момент люк, ведущий под крышу, распахнулся. Из него выпала раскладная лестница, со стуком уперлась концом в пол, и вверху возник Вивисектор. Егор открыл огонь, а хозяин башни метнулся к нему.
Вивисектор был вроде бы человеком, но каким-то… мутантским, что ли? Неестественно большая голова, очень крупные черты лица: огромный нос, выпуклый лоб и густые всклокоченные волосы делали его похожим на тролля. На носу торчала бородавка размером с орех, пухлые кроваво-алые губы кривились в разъяренной усмешке, а глаза напоминали черные дыры.
На нем был темный балахон, перехваченный широким ремнем, сбоку — устрашающего вида обрез с толстым, как у скорострельной пушки, стволом.
Пули из автомата били в тело, оставляя в нем темные ямы, толкали Вивисектора назад, но лишь слегка замедляли его. Слетев по лестнице, он в мгновение ока очутился возле Атилы. Взметнулся кулак — и мир погас.
* * *
Первым, кого увидел Егор, открыв глаза, был склонившийся над ним Вивисектор.
Атила прикинул, что если бы все происходило в реале, его лицо ощущалось бы одним большим свежим синяком. А так — вроде ничего, и челюсть не сломана, и даже нос цел. Хотя побаливает.
Егор мог лишь приподнять голову — руки и ноги не двигались. Вивисектор, молча разглядывавший его своими страшными глазами-дырами, немного отодвинулся. Вблизи он был чудовищно страшен. Теперь стало ясно — он и есть эпицентр звона, а тот, в свою очередь, просто следствие сильного ментального давления. От звона путались мысли, ныли уши, на глазах выступали слезы. Когда хозяин башни отошел, Атила сумел кое-как оглядеться. Он лежал на заляпанной кровью доске с четырьмя кольцами-зажимами, сомкнутыми на его руках и ногах.
Василиск был по-прежнему тут. Вернее — полвасилиска. Дергался, вращал глазами. А Вивисектор звякал скальпелями на доске. Не отвлекаясь, отстегнул от ремня устрашающий обрез, обмотанный лохматой черной изолентой, положил на стол.
Тонкий звон наполнял башню и голову Атилы, мешал обдумать план спасения. Ему надо было что-то сделать! Ведь что-то есть у него, способное помочь…
А еще левый зажим, вроде, закреплен слабее, чем остальные: железное кольцо шатается на винте, но главное — оно само по себе шире. Похоже, предыдущие жертвы раскачали, пытаясь высвободиться. Егор дернул рукой, но ничего не вышло. Дернул сильнее — заболело плечо, но кисть осталась в захвате, хотя он сумел немного вытащить ее.
Выбрав два скальпеля — подлиннее и покороче, Вивисектор шагнул к жертве. За все время он не издал ни звука. Егор снова напрягся так, что аж зашумело в голове, но левый захват не выпускал его руку. Только теперь он разглядел, что на ремне хозяина висит ключ на толстом кольце и пара кожаных сумок. Ключ — наверное, от захватов, с виду похож. Если бы удалось вырвать из кольца хотя бы одну руку, он бы… Что он? Снял бы ключ с ремня, отстегнул другие конечности? Ерунда, не успеет — Вивисектор ему не позволит!
Мысли метались в голове, но звон и страх мешали сосредоточиться. Вивисектор был уже рядом. Он задумчиво повертел в руке скальпель — и резко, без всякого предупреждения, всадил его в плечо Атилы. Провел, разрезая… Егор едва не заверещал — хоть и приглушенная системами костюма, боль была оглушающей. Пухлые, ненормально большие губы чудовища искривились алым полумесяцем, между ними блеснули крупные, белые, выпирающие вперед, как у лошади, зубы.
Потом Вивисектор нахмурился. Поднял окровавленный скальпель, осмотрел, качнул головой и вернулся к столу. Когда хозяин башни отошел, звон чуть стих, и Егор наконец смог собрать разбегающиеся мысли. Плечо ныло, по нему бежала кровь…
Кровь. Жидкость.
В игре есть определенные законы. Физические законы, крепко прописанные в движок, в основном повторяющие правила обычного мира — чтобы игроки чувствовали себя в Зоне привычно, чтобы каждый шаг не подбрасывал их на несколько метров, как это происходит с людьми на Луне, чтобы, падая с дерева, они ударялись о землю, чтобы в воде можно было плыть, а по льду скользить…
Жидкость. Она тоже создает скольжение.
Егор повернул голову, как мог, нагнул ее — и втянул губами кровь со своего плеча. Крови было много, ненатурально много — а все потому, что у него был включен режим «хардкор», то есть максимум крови. Он предпочитал, чтобы при выстрелах по мутантам от тех разлетались фонтаны темных брызг. Зачем нежничать? Раз уж играешь в игрушку, построенную на убийствах, — используем это по-полной…
В общем, крови было неестественно много. Он набрал полный рот — и плюнул, пустив густую струю на свою руку, на запястье, на кисть.
Вивисектор все еще выбирал новый скальпель. Атила зажмурился и рванул руку.
Кисть выскользнула из захвата, он поднял руку… Нет, до ключа на ремне, перехватывающем черный балахон, не достать. Ну и к чему это все? С таким чудовищем не справился бы, наверное, даже гигант-Хохолок. Василиск наблюдал за ним выпученными глазами. Егор безуспешно рванул правую руку, пытаясь с помощью левой высвободить и ее, но не смог. А потом уставился на обрез, лежащий на краю стола.
Стол стоял прямо возле доски, и Егор потянулся к нему. Кончиками пальцев дотронулся до края срезанного приклада, заелозил по нему… если бы не шершавая изолента, ничего бы не вышло, но благодаря ей Атила подтянул оружие ближе… еще ближе… и наконец, схватив покрепче, поднял.
Он не ожидал, что обрез такой тяжелый. Как двухпудовая гиря, почти и не поднять! Руку повело в сторону, она качнулась. Василиск громко замычал и начал бить затылком о стену.
Вивисектор развернулся, подавшись вперед, взревел от ярости — первый звук, который услышал от него Егор. От напряжения в ушах гудело. Атила повел рукой в сторону — и толстый стальной ствол, качнувшись, уперся в лицо Вивисектора, прямо в раскрытый кроваво-алый рот.
Закусив губу, Егор выстрелил. Тугой спусковой крючок сначала едва поддался под пальцем, но потом обрез рявкнул, словно сотня бульдогов. В локте хрустнуло — отдача едва не превратила плечевой сустав в кашу. Плечо вдавило в деревянную плиту.
Мгновение казалось, что ничего не изменилось, и даже это не убило хозяина башни… А потом голова Вивисектора разлетелась мелкими осколками.
Они забарабанили по потолку, стенам, по телу зажмурившегося Егора, и потом воцарилась тишина, только мычал и бесновался василиск. Атила ожидал стука упавшего тела, но его не было. Зато болезненный звон стих, и наступила тишина. Снаружи заверещали, завыли монки.
Атила раскрыл глаза. Вивисектор стоял на том же месте, одну руку протягивал к своей жертве, а вторую поднял над головой. Правда, головы у него теперь не было, и шеи тоже, одна пустая формальность вместо шеи.