Разработанный итальянцами план выполнялся неукоснительно. В первый же день прихватил фанерный ящик с толстыми витыми парафиновыми свечами и отнес их в самую большую городскую церковь. Он был крещен в малолетстве, а сейчас был второй в его жизни визит в храм. Копируя действия окружающих людей, перекрестился, поклонился, пошевелил губами, ибо не знал ни одной молитвы, и начал высматривать священника. Никого. Нет, людей как раз было много, они ставили у икон свечи, молились, делали то, ради чего сюда пришли, но ему-то надо совсем иное. Оглянулся и увидел за спиной нескольких монахов, один из которых продавал свечи с лотка. Этого будет достаточно. Он подошел и протянул ящик.
– Дар храму от Норманна Руса.
Тот оторопело уставился на дарителя, а другой, более ловкий, подхватил ящик и тут же его открыл. Судя по всему, вид разукрашенных рождественской символикой свечей впечатлил монахов, половина братии прытко умчалась куда-то вбок.
– Жди! – отойдя от изумления, промолвил торговец свечами.
Норманн сделал несколько шагов в сторону и начал профессионально осматривать иконы, ибо мимо него не прошла и эта отрасль «народного творчества». Он вовремя обернулся: через боковую дверь вошел священник, а прихожане начали падать перед ним на колени. Уловив правильные действия, юноша смиренно опустился перед подошедшим к нему церковным начальником.
– Крещен? – И тут же бесцеремонно запустил за ворот свою руку.
На свет появился серебряный крестик на серебряной цепочке, амурчик с луком на кожаной тесемке и гривна на золотистом шнурке от французских кроссовок.
– Имя?
– Норманн Рус.
Однако, увидев в глазах священника явное недоумение, осекся, а в голове искрой мелькнул образ бабушки.
– В крещении Андрей.
Священник явно подобрел и положил на голову юноши свою ладонь.
– Встань! Часто ли бываешь в храме?
– Первый раз, – не стал лукавить Норманн.
– Останешься в Новгороде?
– Нет, начал строиться на Онеге.
Священник благословил парня и направился к алтарю, а Норманн неловко потоптался, снова пошевелил губами и вышел из церкви. Он выполнил данное ему поручение.
Прогулки по городу и знакомство с выставленными на продажу товарами всегда заканчивались обедом в трактире. Здесь Норманн сделал множество открытий, как по качеству предлагаемой еды, так и по напиткам. Первые и вторые блюда оказались необычайно вкусными и очень сытными. Напрягал только скудный набор овощей, а из фруктов подавали только моченые яблоки да арбузы. К подобному самоограничению он был не готов, пришлось компенсировать медовыми пряниками с молоком. А вот питие было выше всяких похвал: квас, квасок, бражка, медовуха, местные фруктовые вина и привозные из Европы. А пиво! Просто шик! Он никогда не являлся любителем этого напитка, так, иногда, под настроение. А здесь повадился по вечерам пропустить кружечку с вяленым угрем, заодно шлифовал свои навыки современного русского языка. Впрочем, в этих походах обнаружился неожиданный минус. Выг оказался весьма падок до выпивки, и Норманну приходилось его сдерживать, порой применяя силу. После сытного обеда неторопливо шли к «своей» палатке. Бойкая торговка по имени Сельга мало-помалу распродавала доспехи да топоры мурманов. Среди трофейного оружия обнаружилось два десятка луков, что вызвало у Руслана вопросы:
– Почему во время боя в деревне бандиты не стреляли из луков? – поинтересовался он.
Выг от удивления даже открыл рот.
– Они же не доставали их из своих торб. Какой смысл убивать селян? Богатств у нас нет, побьют обухами топоров, повяжут и продадут.
– Однако убили, и много, – семнадцать мужчин, – возразил парень.
– Так ты же начал ложить мурманов стрелами, вот они и осерчали, увидели свой скорый конец.
– Значит, я виноват в смерти селян, – огорчился Норманн.
– Ты? Нет, наоборот, помог, нас спас и врагов отвадил. Они каждый год приходили обирать.
– Почему новгородцы вас не защищают?
– Оно им надо? Княжьи люди дань собрали и ушли, мурманы собрали, порой еще свеи придут, считай, каждый третий год для купцов ничего не остается.
Из разговоров на торгу Норманн уже слышал много рассказов о безобразиях норвежцев. Но более или менее подробную информацию получил от купца по имени Вакупиш, с которым разговорился за вечерней кружкой пива.
– Это твои драккары стоят в слободском затоне? – присаживаясь рядом, спросил купец. – Я Вакупиш.
– Мои! – с вызовом ответил Норманн.
– Когда домой думаешь направиться?
– У меня нет дороги домой.
– Бывает, – сочувственно ответил купец. – А я хотел по осени пойти вместе с тобой.
– Куда?
– Как куда, на Колу.
– А ты знаешь дорогу?
– Да ее здесь любой знает! Из Онеги на Выгозеро, далее по Кеми мимо Соловков по Кандалакше в Имантру, а там и Кола.
– Да? – не скрыл удивления Норманн. – Я слышал про другой путь.
– Через Выборг на Кемь? Так он доступен только ганзейцам да готландцам.
– А Ганзе зачем наши берега?
– Ваши? – усмехнулся купец. – Ваши севернее, а это новгородские земли.
– Я хотел спросить про Ганзу, им-то зачем лезть на Белое море?
– Так ты пришлый? Я-то думал, что мурманский. Там же от Онежской губы до Кандалакши жемчуг мешками добывают!
– Жемчуг? На Белом море жемчуг?
– А то! Не чета китайскому, наш белоснежный, а тот с розоватым или голубоватым оттенком.
– Вот оно что! Я понять не мог, почему новгородцы на Выборг зарятся.
– Крепостица на Кеми слабая да далекая. Выборг многократно брали, только готландские купцы всякий раз выкупают да клянутся в дружбе.
– А зачем продаете? Себе же проблему на шею вешаете!
– Все не так просто, мурманы каждый год мимо Выборга сплавляются. Какой резон нам большую дружину содержать?
– Война, это в первую очередь деньги, – повторил Норманн где-то вычитанную фразу.
– Причем немалые, – подтвердил Вакупиш.
– Так ты жемчугом торгуешь?
– Нет, – улыбнулся купец. – У меня артель на Медвежьем острове да четыре ладьи в Кольском заливе.
– Хочешь годовую добычу зимой в Новгород привезти?
– Да ты что! Загружу корабли ворванью и шкурами – да в Антверпен. Там закуплю товар и назад.
– По весне пойдешь в Новгород?
– Из каких же ты будешь краев?
– Зачем тебе знать?
– Вопросы странные. Датский король плотно закрыл проливы. Новгородцам нет хода в Варяжское море.