— Надеюсь, у того, другого меня, в Кашфе, кто-нибудь открыл пиццерию… Я бы заскочил за парой ломтиков.
— Не возражаю — если эта пиццерия там есть.
— Как ты думаешь, когда это наказание отстанет от меня?
— Не знаю, Люк.
— Я к тому, что нельзя же и дальше так пить твою кровь. А что там со мной — вторым?
— По-моему, я могу предложить тебе дело, которое разрешит эту проблему, — сказал ему Корвин. — На время, во всяком случае.
Деревья теперь несомненно были деревьями, туман — настоящим туманом, слегка подрагивающим. Ветровое стекло подернулось влагой.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Люк.
— Одну минутку.
В тумане появились просветы, и в них стал виден настоящий пейзаж. Внезапно я осознал, что еду, собственно, не по дороге, а по довольно ровному участку земли. На всякий случай я еще снизил скорость.
Тут изрядный кусок тумана растворился или улетел, обнажив громадное дерево. А еще участок земли, будто пылающей. Знакомое чувство вызывал этот фрагмент…
— Это здесь твой Образ, не так ли? — спросил я, когда вокруг еще немного прояснилось. — Фиона однажды проводила меня сюда.
— Да, — последовал ответ.
— И его подобие — та штука, которая схватилась со Знаком Логруса на кладбище, — и провело нас через туннель?
— Да.
— Тогда… он тоже обладает разумом, как Образ Амбера, как Логрус…
— Точно. Припаркуйся вон там, у дерева.
Я повернул руль и направился к ровному месту, которое он указал. Пелена по-прежнему обволакивала окружающее пространство, но совсем не такая тяжелая и всеобъемлющая, как на дороге, по которой мы ехали. Это мог быть сумрак, вызванный туманом, но отблеск эксцентричного пути прояснял вечернюю тусклость нашего чашеобразного мира.
Когда мы выкарабкивались наружу, Корвин сказал Люку:
— Призраки Образа долго не живут.
— Это я понял, — отозвался Люк. — Ты знаешь какие-нибудь ухищрения для оказавшихся в такой ситуации?
— Я знаю их все. Приходится знать, как говорится.
— А?
— Папа?.. — вымолвил я. — Ты подразумеваешь…
— Да, — ответил он. — Мне неизвестно, где может быть мой первоначальный вариант.
— Ты тот, с кем я повстречался тогда? Тот, кто недавно был в Амбере?
— Да.
— Понимаю. Но ты не кажешься таким, как другие, с кем я встречался.
Он протянул руку и сжал мое плечо.
— А я не такой и есть, — произнес он, бросив взгляд в сторону Образа. — Я начертил этот узор и я единственный, кто прошел его. Следовательно, я единственный, призрак которого он может вызвать. Кажется, и он рассматривает меня несколько иначе, нежели просто с утилитарным вниманием. Мы можем общаться, в известном смысле, и он, похоже, склонен уделять энергию, необходимую для моего поддержания, уже весьма длительный срок. У каждого из нас есть собственные замыслы, так что выглядит все это симбиозом. Я так понимаю, что призраки Образа Амбера или Логруса по природе своей куда более эфемерны…
— У меня такое же впечатление, — заметил я.
— …кроме одной, которой ты помог, за что я тебе признателен. Она теперь под моей защитой, столько, сколько понадобится. — Отец отпустил мое плечо, затем добавил: — Я еще не был должным образом представлен твоему другу.
— Извини. Плотный график. Люк, позволь представить тебя моему отцу, Корвину из Амбера. Сэр, Люк, собственно, известен как Ринальдо, сын твоего брата Бранда.
Глаза Корвина на мгновение расширились, затем сощурились, изучая физиономию Люка, и он протянул руку.
— Приятно встретить друга моего сына, а также родственника.
— Я тоже рад знакомству, сэр.
— А я-то думал, что в тебе кажется таким знакомым…
— Сходство скорее внешнее, если вы это имеете в виду. Может быть, даже этим все и ограничивается.
Папа рассмеялся:
— И кде вы познакомились?
— В колледже. В Беркли.
— Где же еще может сойтись пара наших! Уж конечно не в Амбере, — сказал отец, поворачиваясь, чтобы оказаться лицом к лицу со своим Образом. — Я еще вытащу из вас всю эту историю. Но теперь пойдем со мной. Я хочу представить вас сам.
Он направился к светящемуся созданию, а мы последовали за ним. Мимо редкими клочьями проплывал туман. Если не считать звука наших робких шагов, вокруг царило полное безмолвие.
Подступив к краю Образа, мы замерли и пристально оглядели его. Это был изящный узор, слишком большой, чтобы разом окинуть взглядом; весь его облик, казалось, лучился силой.
— Привет, — сказал Корвин. — Я хочу представить тебе моего сына и моего племянника, Мерлина и Ринальдо… Хотя, мне кажется, ты уже знаком с Мерлином. У Ринальдо есть загвоздка. — Последовала долгая пауза. Затем отец произнес: — Да, верно. — И еще погодя: — Ты действительно так думаешь? — И: — Ладно. Конечно, я передам им.
Он потянулся, вздохнул и отступил на несколько шагов от края Образа. Затем притянул нас к себе и обнял за плечи.
— Ребята, я получил нечто вроде ответа. Но из него следует, что нам всем, по разным причинам, следует пройти этот Образ.
— Я в игре, — сказал Люк. — Только что за причина?
— Он намерен усыновить тебя, — ответил Корвин, — и поддерживать так же, как меня. Но за это придется платить. Близится время, когда ему потребуется постоянная охрана. Мы можем сменять друг друга.
— Звучит славно, — промолвил Люк. — Место вроде спокойное. И у меня нет никакого желания возвращаться в Кашфу и пытаться свергнуть самого себя.
— Прекрасно. Я поведу, а ты держись за мое плечо на случай столкновения с какими-нибудь непонятными явлениями. Мерлин, ты идешь последним и по той же причине держишься за Люка. Договорились?
— Конечно, — сказал я. — Пойдем.