— Это было заклинание рабства, — сказал я. — Оно заставило бы меня принять трон и слепо выполнять ваши приказы.
Мандор облизнул губы. Я впервые увидел, как он выдает свою нервозность, и сразу насторожился. Чуть позже я сообразил, что и внешнее смятение может быть вполне рассчитанным ходом. Это побудило меня немедленно принять меры предосторожности.
И конечно же, атака пришла от Дары.
Надо мной пронеслась раскаленная волна. Я сразу переключил внимание, стараясь воздвигнуть барьер. Собственно, атака не была направлена против меня лично, а скорее выражала усмиряющее сдерживание.
Оскалив зубы, я боролся, чтобы сдержать натиск.
— Мать… — зарычал я.
— Нужно восстановить императивы, — решительно заявила она скорее Мандору, чем мне.
— Зачем? — спросил я. — Вы получили то, что хотите.
— Трон — это еще не все, — ответила она. — Я теперь не доверяю тебе, а доверие совершенно необходимо.
— Ты никогда не доверяла мне, — возразил я, освобождаясь от остатков ее заклинания.
— Неправда. И вообще это вопрос технический, а не личный.
— Какой бы ни был, — сказал я. — Я на ваши штучки не поддамся.
Мандор набросил на меня парализующее заклятие, а я оттолкнул его, готовый теперь ко всему. В это время Дара обрушила на меня тщательно подготовленное действо, в котором я узнал Шторм Смятения. Я не пытался состязаться с ними обоими, отвечая заклинанием на заклинание. Хороший колдун обычно держит наготове с полдюжины мощных заклинаний, которых при правильном применении хватает, чтобы совладать с большинством ситуаций. В колдовском поединке сама стратегия использования чар — основная часть игры. Если оба противника устоят до полного истощения заклятий, им приходится опускаться до перебрасывания сырыми энергиями. И тогда преимущество обычно имеет тот, кто контролирует большее количество сил.
Я поднял зонтик против Штурма Замешательства, парировал Астральную Дубину Мандора, остался цел, пройдя через мамин Раскол Духа, сохранил ощущения в Мандоровом Колодце Мрака. Мои старые заклятья давно протухли, а новых я не создавал с тех пор. как стал полагаться на спикарт. Я опустился до опоры на сырые силы. К счастью, спикарт давал мне возможность контролировать почти неиссякаемый их источник. От меня требовалось лишь упростить обстановку, заставив противников израсходовать все свои заклинания. Я их измотаю, иссушу.
Мандору удалось подкрасться сзади, слегка пройдясь по мне Электрическим Дикобразом. Тем не менее я обрушил на него силовую стену и швырнул его в сеть крутящихся дисков, вспыхивающих во всех направлениях Дара обернулась жидким пламенем, извивающимся, бушующим, выписывающим круги и восьмерки; приближаясь и отступая, она закидывала меня пузырями то эйфория, то боли. Я старался отбросить их ураганом, вдребезги разбивая огромную фарфоровую личину, с корнем выдирая башни, фамильные замки с их подземельями, испепеляя все формы и очертания. Мандор обернулся песком, просочился сквозь структуру, по которой рассыпался, и желтым ковром пополз ко мне.
Я отклонял воздействия и продолжал свои энергетические удары. Ковер я швырнул в пламя, а навстречу обрушил фонтан. Смахнув с лица и одежды маленькие огоньки, я направил сознание в онемевшие части левого плеча и ноги. Я рассыпался на кусочки и вновь соединился, как только одолел Расплетающее заклинание Дары. Я проколол Алмазный Пузырь Мандора и переварил Узы Освобождения. Три раза я сбрасывал человечье обличье ради более подходящих, но всегда возвращал прежнюю форму. Такого испытания у меня не было с выпускного экзамена у Сухая.
Но окончательно преимущество, несомненно, было за мной. Единственное реальное преимущество моих противников — внезапность — сейчас уже было потеряно. Я открыл все каналы спикарта, что способно было устрашить даже Образ, хотя это, как я позже сообразил, могло бы оглушить и меня самого. Я поймал Мандора в пучок сил, ободрав его до скелета и мгновенно выстроив заново. Пригвоздить Дару оказалось труднее. Когда я ударил из всех каналов, она поразила меня заклятием Ослепляющего Блеска, что держала в резерве, и лишь благодаря этому спаслась от моего намерения обратить ее в статую. Пришлось оставить Дару в смертном облике, ограничившись заторможенностью движений.
Я помотал головой и протер затуманенные глаза.
— Мои поздравления, — произносила она секунд, наверное, десять. — Ты лучше, чем я думала.
— Причем я еще не закончил, — ответил я, глубоко дыша. — Пора применить к вам ваши же методы.
Я приступил к работе, позволяющей мне взять их под свой контроль. И тут заметил слабую, замедленную улыбку Дары.
— Я думала… мы сумеем… справиться… с тобой… сами, — произнесла она, в то время как перед ней начал мерцать воздух. — Я… ошибалась.
Перед ней обрел форму Знак Логруса. И сразу Дара оживилась. Затем я ощутил на себе ужасный и пристальный взгляд. Когда Знак обратился ко мне, эта имитация голоса растерзала мне нервы.
— Я призван сломить твое упорство, о человек, который станет королем.
Снизу донесся грохот обрушившегося зеркального дома. Я посмотрел туда; Дара и Мандор, только что с трудом вставший на ноги, тоже. Зеркальные панели воспарили в воздухе и поплыли к нам. Они быстро развернулись в боевом порядке, многократно отражая нашу битву под бесчисленными углами. Перспектива была ошеломляющей, ибо само пространство казалось каким-то искривленным и закругленным; в каждом отражении нас окружало кольцо света, хотя я не смог обнаружить его источника.
— Я с Мерлином! — донесся откуда-то голос Призрачного Колеса.
— Конструкция! — воскликнул Знак Логруса. — Ты тот, кто помешал мне в Амбере!
— Образу я тоже слегка помешал, — заметил Призрак. — Это восстановило равновесие.
— Чего ты хочешь сейчас?
— Руки прочь от Мерлина, — сказал Призрак. — Он вершит здесь суд по праву короля. Никаких оков на нем!
Закружились огни. Я направил импульс в спикарт, открывая все каналы в надежде связаться с Призраком и дать ему доступ к энергии. Однако связь установить не удалось.
— Не нужно, папа, — заявил Призрак. — У меня самого есть доступ к источникам в Тенях.
— Что ты желаешь для себя, конструкция? — осведомился Знак.
— Защитить того, кто заботился обо мне.
— Могу предложить тебе вселенское величие.
— Ты уже предлагал. И я тогда отказался, помнишь?
— Помню. И буду помнить всегда.