— У того, кто догоняет, дорога только одна… — повторил Гарин свою туманную фразу.
Как показалось Михаилу, на этот раз Олег бормотал с явным одобрением. Полковник покосился на товарища — тот вряд ли мог адекватно оценивать происходящее, но тем не менее он как будто понял задумку Столярова. Хотя, если откровенно, именно Олег ее и подсказал.
— По-другому нам хвост не стряхнуть, — произнес Михаил как бы для самого себя, но в надежде, что Гарин его все-таки слышит. — Была бы у нас тачка без брони, тогда еще можно было бы…
В этот момент по задней двери инкассаторского «фольксвагена» пробарабанила длинная очередь, и полковник тем же тоном закончил:
— …тогда бы нам точно капец настал.
Справа пронеслось здание Госстандарта, построенное в позднесоветском стиле «стекло и алюминий — это дешево». За ним пролетел огромный билборд с рекламой крема для омоложения. Бумага давно вспучилась от влаги, и лицо фотомодели покрылось огромными волдырями. На противоположной стороне был расположен больничный комплекс из нескольких дореволюционных корпусов с общим сквером за низкой оградой. На Ленинском проспекте, так и не переименованном, словно собрались все времена и эпохи, которые переживал город, — собрались вместе, чтобы превратиться в Зону и сгинуть навсегда.
— Семь бед — один ответ, — неизвестно к чему брякнул Гарин.
Михаил вновь посмотрел на спутника, по-прежнему не понимая, в каком тот находится состоянии.
— Олег? — нерешительно позвал Столяров. — Ты меня слышишь? Или ты… мысли мои читаешь, засранец?! Ты вообще здесь или где?
Одновременно с последним вопросом полагалось пощелкать пальцами, но Михаил не стал отпускать руль ради жеста, который Гарин все равно не увидит.
— Танки грязи не боятся, — удовлетворенно заметил Олег, когда впереди показалась площадь с памятником.
— Я не знаю, слушать тебя или нет, — пожаловался полковник. — Ты уж либо намекай четче, либо глохни и не сбивай меня с толку, ясно?
Маршрут Столярову был знаком, он повторял путь к американскому посольству, поэтому полковник уверенно повернул налево, в сторону парка Горького. Он сделал это как нельзя кстати: в зеркало было видно, что в крыше «хаммера» открылся люк, из которого показался человек с гранатометом.
— Паршивые наши дела, — заметил Столяров, уже без всякой иронии.
Черный «хаммер» преодолел поворот быстрее и легче, стрелок с РПГ на плече отвлекся лишь на секунду и снова выровнялся.
Свернуть с дороги было уже некуда, и Михаил принялся вилять в пределах свободных полос. Толку от этих маневров было мало, инерция бронированного автомобиля превращала зигзаги в плавное катание. Гранатометчик, однако, не стрелял, что-то его удерживало. Что именно — Столяров понять не мог, поскольку момент был самым подходящим.
— Ну вот и сглазил… — прошептал полковник.
Звука выстрела за бронированными окнами слышно не было, но в зеркале возникло неуловимое нечто с широким дымным следом. Михаил судорожно крутанул руль влево, потом вправо — сознавая, что времени на уклонение от гранаты у него нет, и не было с самого начала. Стиснув зубы, Столяров сделал последнее и единственное, что ему оставалось в этой ситуации: прижал педаль газа изо всех сил.
Несколько мгновений Михаил провел в оцепенелом ожидании взрыва.
— Смерть не за горами, а за плечами, — изрек Олег какую-то смутно знакомую пословицу.
— Ну ты, балагур, мля!..
Столяров хотел послать спутника к черту, чтобы тот не отвлекал от своевременных мыслей о вечном, но осекся. Откуда-то сверху, из-за крыши машины, показалась граната. Она обогнала «фольксваген» и ушла далеко вперед, где благополучно подорвала брошенный у тротуара микроавтобус. Лишь теперь Михаилу стало ясно, что граната летела намного выше цели. В трясущемся зеркале этого было не видно, а высовываться из двери полковнику даже не пришло в голову — по целому ряду причин.
— Ты совсем, что ли, криворукий, сынок? — нервно промурлыкал Столяров. — Или это был предупредительный выстрел? Или ты вообще… — Он снова посмотрел на дремлющего Гарина, в который раз пытаясь угадать, что за мыслительная деятельность идет у того под черепной коробкой. — Олег… это не ты ему прицел сбил, нет? Олег… Олег!
— Сеанс окончен, — мучительно щурясь, пробормотал Гарин. — Расходитесь, девки, по домам.
— Да я не про то, чревовещатель ты долбаный! — взорвался Михаил. — Упрись ногами. Можешь, нет? Упрись, говорю, ногами! Быстро!
У Столярова не было времени проследить, выполнил ли Гарин его команду. «Фольксваген» давно заехал на Крымский мост, и никто уже не смог бы с уверенностью сказать, сколько метров оставалось до аномалии. Михаил слегка сбросил скорость, подпуская «хаммер» еще ближе, и вплотную притерся к правому краю проезжей части. Затем, противореча всякой логике, он сделал короткий рывок рулем вправо — и мгновенно вывернул баранку влево, почти до упора. Едва машина обозначила поворот и начала двигаться по дуге, как Столяров выжал сцепление и дернул рычаг ручного тормоза. Инкассаторский автомобиль с визгом развернулся.
Несколько мгновений «фольксваген» буксовал на месте, хотя колеса крутились уже против движения. Наконец покрышки ухватили сцепление с дорогой, и машина, оставив позади жирные черные полосы, рванула в обратную сторону. «Хаммер» с преследователями проскочил дальше по мосту и тоже затормозил, но — слишком поздно. Джип оказался в недавно образовавшейся аномалии и исчез буквально за секунду, словно заехал в невидимый тоннель. «Мокрый асфальт» поглотил автомобиль целиком, без остатка. Последним, что увидел Столяров, было недоумение, застывшее на лице у гранатометчика, который продолжал стоять в люке и даже успел обернуться, прежде чем уйти в аномалию с головой.
Полковник заглушил двигатель и шумно сглотнул. Как и все студенты спецвуза, Миша Столяров когда-то отрабатывал технику «полицейского разворота» на раздолбанной комитетской «волге», которую держали в гараже специально для подобных занятий. Однако с тех пор прошла такая бездна времени, что сейчас он не повторил выученный маневр, а скорее изобрел его заново. Массивный броневик мог запросто перевернуться, и тогда во всей Зоне трудно было бы найти людей более беззащитных, чем Столяров и Гарин. Но еще больше Михаил успел поволноваться о том, не пропала ли свежая аномалия. Пусть она и родилась совсем недавно, но кто же знает, сколько живет «мокрый асфальт»… Уводя погоню к мосту, Столяров ни в чем не был уверен заранее. Просто надеялся — потому, что ничего другого не оставалось.
— Ну как ты там? — хмуро спросил Михаил.
Гарин, точно по сигналу, расслабил ноги и обмяк на сиденье. Вены на его шее ушли под кожу, и подбородок безвольно опустился на грудь. Транс превратился в сон — хотя, возможно, более глубокий, чем обычно. Столяров увидел, как розовеют щеки товарища, и с облегчением вздохнул.
Полковник завел мотор и не спеша покатил прочь от моста. На площади он повернул вправо и некоторое время размышлял, куда ехать — на базу к Скутеру или к Олегу домой. Решив, что вполне успеет в оба места, Столяров нажал на газ, и бронированный «фольксваген» помчался по пустому городу. За машиной увязалась одинокая крупная ворона, но вскоре она поняла, что здесь ей не обломится, и, описав большой круг, скрылась за домами.