– Идем дальше. Спят как сурки – ни храпа, ни детского плача.
– Здесь в основном только рабы, войско вместе с ханом у стен Шемахи, – ответил Нил.
– Разве? Откуда знаешь?
– Это все знают, – недоуменно ответил Нил. – Удел хана Узбека от реки Яик до Увекского брода.
– Это там пограничная крепость?
– Сам не видел, но Шушун говорил, что обычное стойбище, как здесь, только намного меньше.
– Аштархан тоже принадлежит Узбеку?
– Не, он задушил хана Ногая, с тех пор род ногайцев откололся и не признает ничьей власти.
– Стоять! Здесь до центрального шатра должно быть близко. Найдите кострище и натрите лица золой, и про меня не забудьте.
– Что не забыть?
– Рожу мне испачкать, вот что!
Кто-то из дружинников нервно хихикнул, но приказ выполнили.
– У входа становимся на четвереньки и тихохонько заползаем вовнутрь – половина налево, половина направо.
– А дальше что? – спросил Нил.
– Ничего, кругом ковры, заползаете поближе к краю и ждете рассвета.
– А если там кто-то спит?
– Ложись рядом, только не близко, а то за девку примут.
Воины снова нервно хихикнули и проворно заползли в шатер. Норманн немного постоял, вслушиваясь в тишину, затем вошел следом, нащупал удобное местечко, сбросил труп и улегся рядом.
Проснулся от промелькнувшей тени. Как умудрился заснуть, даже непонятно. Всего лишь прикрыл глаза, в потемках все равно ничего не видно, и на тебе, отрубился как младенец. С наружной стороны послышалась возня. Похоже, это служанка неслышно выбежала из шатра и занялась костром. Пора готовиться, скоро атака. Второй раз проснулся от криков и топота ног. Надо же, опять заснул! Немного посветлело, стала заметна проходящая поперек шатра перегородка из ковров. Он собрался было вставать, но в этот момент приоткрылся полог, и служанка испуганной мышкой пробежала в отгороженную часть. Норманн показал Нилу два пальца, затем на вход в женскую половину и прикрыл ладонью рот. Поймет или нет? Понял – два воина встали у покачивающегося ковра. Теперь надо как-то выглянуть наружу. Попытался приподнять край, бесполезно. На земле лежали конские шкуры, затем ковры, и все это качественно перекрывало ткань шатра, которая оказалась прослойкой между шкурами и коврами. В шатер зашел какой-то монгол в шелковом халате и что-то громко приказал. Норманн пружинисто встал и нанес удар ногой под дых. Бедолага, судорожно глотая воздух, согнулся пополам, второй удар сверху по шее сломал позвонки.
– Нил! Кто у тебя поменьше! Пусть накинет халат с шапкой и маячит спиной к входу.
– Зачем?
– Разговорчики! Надо перекрыть вход, зачем нам незваные визитеры!
Шум снаружи нарастал. Теперь уже отчетливо слышались звуки боя. Вот протопали сапоги, и сквозь шелк обозначились силуэты воинов.
– Луки к бою! – шепотом отдал приказ Норманн. – Встали в ряд и выбрали себе цель.
– Сквозь шатер стрелять? Шелк попортим!
– Тебе сказать, почему я в Сарай-Бату полсотни поганых уложил?
– Чего тут говорить, ты самый лучший воин!
– Нет, причина в другом. Защитники боялись попортить ханский шатер. Разруби они шелк, и мне хана.
Дружинники выстроились цепью и приготовились к стрельбе. Норманн вытащил мечи и встал у входа. Шум схватки неуклонно приближался, вот монгольский отряд зашевелился.
– Давай!
Стрелы ушли под хоровое пение луков. Прыжок на площадку, а врагов-то осталось всего ничего – пятеро крутят головами, пытаясь увидеть лучников, еще двое со злобным шипением обламывают торчащие из задниц стрелы. На атаку Норманна среагировали запоздало, инстинктивно прикрывшись луками.
– Встать в линию и бить врага! – приказал своим дружинникам Норманн.
– Да никого нету! – обиженно засопел Нил. – Мурманы без нас всех перебили.
– Разговорчики!
Однако сотник прав – монголы в одночасье разбежались тараканами.
– Ты с чего это сажей вымазался? – со смехом спросил подошедший Шушун.
– Специально, чтоб поганые за своего приняли! – отшутился Норманн.
– За своего? Они как завидели тебя, так сразу врассыпную бежать, да прытко, не каждого стрела догнала.
– Неужели я такой страшный?
– А то! Из шатра выпрыгнул как черт из преисподней! – перекрестился Шушун. – Враги оружие бросили и наутек.
– Такого просто не может быть.
– Да ну тебя! Я сам по первости испугался. Гляжу, а кто-то черный мечом махнул, и все лучники на земле лежат.
– Твоими рассказами только детишек пугать. Ладно, пойду в реке искупнусь.
Июнь, вода в протоке у караван-сарая как парное молоко. Норманн отогнал от берега здоровенного тарантула и с удовольствием нырнул на глубину. Он уже развернулся наверх, как кто-то крепко обхватил его за шею. Почти рефлексный удар локтем пришелся в пустоту. Резко развернулся и почувствовал на своих губах жаркий поцелуй, на поверхность выплыл в объятиях Леанты. Вот рыжая бестия!
Норманн блаженно дремал на травке, а валькирия расчесывала ему волосы и заплетала в четыре косички. Идиллию прервал голос Ахилла:
– Хватит миловаться, а то ночью скучно будет. Пошли на постоялый двор.
– И эти китайцы собрались с утра уходить?
– Не знаю, не спрашивал. Среди них один беглый алхимик, к тебе на службу просится.
– Какой же он беглый, если в караван-сарай вместе с купцами пришел?
– Другие китайцы подтверждают его слова, он в Чунцине отравил монгольского хана, вот и подался в бега.
– Пусть едет с нами, – отмахнулся Норманн. – Только к кухне его близко не подпускать.
– Уже сказано, он тебя требует, хочет услышать слово вождя.
– Снова договор составлять? Эти китайцы и шага без подписи сделать не могут!
– Не знаю, я в эти тонкости не лезу.
– Кстати, где ты был во время атаки на стойбище?
– В трусости подозреваешь? Зря, я за спинами товарищей не отсиживаюсь!
– Не лезь в бутылку! Меня совершенно другое интересует. Шушун говорил, что монголы испугались моего замазанного сажей лица.
– А, вот ты о чем! Было такое дело. Я с сотней корабелов заходил с тыла, чтобы люд не разбежался и коней не увел.
– Жаль, мне не очень-то верится в слова Шушуна, хотел твое мнение узнать.
– Тебя не видел, но на этот раз бегущие из стойбища люди действительно выглядели очень испуганными.
– Ты и в Сарай-Бату заходил сзади?
– Разумеется, кто-то должен думать о тактике. А мысль о боевой раскраске очень интересная. Подумай на досуге.