— Фу!
Собака услышала, явно нехотя отступила, по-прежнему зло ворча на трясущуюся от страха девушку. Михаил усмехнулся:
— Даже собаки ненавидят людоедов… Двигай!
Толкнул её в спину, она неуверенно сделала шаг и тут же споткнулась. С криком упала на доски, охнула от боли. Ухватив её за руку, чуть выше локтя, легко вздёрнул на ноги:
— Поднимайся, тварь!..
Затащил её в открытый кузов грузовика, туда же закинул щенков. Взрослые собаки запрыгнули сами. Мотор послушно ожил, и машина поехала прочь от бухты. Путь был недолгим, всего-то минут двадцать, и вот уже он возле своего подземелья. Загнал машину под навес, выгрузил всех пассажиров. Куда же девать эту?.. Взгляд упал на кучу земли, и он хлопнул себя по лбу — отличное место! Видно, перед эпидемией военные собрались что-то строить или монтировать. Даже выдолбили в камне глубокую, но узкую яму диаметром метра четыре и глубиной метров шесть. Попадёшь туда — ни за что не выберешься без верёвки или лестницы! Самое место для этой твари! А подохнет — там и закопаю…
— Стой здесь! Джаб! Стеречь!
Выросший словно из-под земли пёс рыкнул, давая знать, что понял команду. Парень быстро прошагал к калитке, сделанной, чтобы не распахивать постоянно громадные массивные ворота, прикрывающие вход в шахту, вошёл внутрь. На стене как раз висела лёгкая металлическая лестница из алюминиевых трубок. Сдёрнул её с крючьев, вышел на улицу. Её длины хватило точно до дна. Размотал верёвки, освобождая пленную. Та оказалась вся в пыли от всё-таки оставшегося в мешке, несмотря на тщательное вытряхивание, мусора. Толкнул к яме:
— Лезь.
Она несмело приблизилась к краю, заглянула вниз, потом с ужасом взглянула на Михаила:
— Ты…
— Лезь, кому говорю!
Выдернул из кобуры, всегда висящей на ремне, «стечкин», та всхлипнула, послушно шагнула к лестнице, начала спускаться. Оказавшись на дне, задрала голову, глядя на него снизу…
— Ну вот тебе и обиталище…
Рывком выдернул лестницу вверх, затем издевательски помахал ей рукой:
— Спокойной ночи. И — приятных сновидений.
Затем зашагал к своей шахте… Оказавшись дома, прошёл в отсек, где жил с Ю, сел на кровать. Долго смотрел на те вещи, которые принадлежали ей, не замечая того, что из глаз беззвучно текут слёзы…
Проснулся уже поздно. Солнце миновало полуденную отметку и перевалило на вторую половину дня. Привёл себя в порядок, тщательно помылся под душем, потом прошёл в столовую, быстро приготовил себе завтрак, поел. Нужно что-то делать. На аэродроме осталось топливо и оружие. Авиационная пушка на катере, если что, поможет ему отбиться. Значит, нужно снова ехать на Большую Землю… Баул с инструментами полетел в кузов грузовика. Туда же — портативная лебёдка, которая приводилась в действие собственным бензиновым мотором, стальные тонкие тросы, различные хомуты и стяжки. Словом, всё то, что понадобится при разборке чего-либо на запчасти. Джаб выбрался из будки, где снова жил со своим мохнатым семейством, как только снаружи потеплело, подошёл к хозяину, вытянул вперёд передние лапы, прогнулся, завилял хвостом. Радостно гавкнул. Парень потрепал его за густую гриву, почесал за ушами, тот счастливо жмурился.
— А чего твоя половина не подходит?
Пёс, словно понял вопрос, мотнул головой в сторону будки. Парень подошёл чуть ближе и услышал дружное чмоканье. Всё понятно — сеанс кормёжки. Кормёжки… О чёрт! Молнией метнулся к яме, хвала богам! Эта была на месте. Скорчилась в одном из углов, и было видно, что ночь ей далась очень нелегко. Во всяком случае, трясло её изрядно. Да так, что заметно даже сверху.
— Блин… Воды-то можно было ей дать…
Пришлось возвращаться обратно. Через силу насыпал в маленький мешочек армейских сухарей, налил в обычный трёхлитровый бидон воды из-под крана. Запихал всё в противогазную сумку. Хватит с неё. Отнёс приготовленное к входу, оставил возле калитки, вернулся вниз. Взял в каптёрке два обыкновенных матраса, плащ-палатку, тоже принёс к уже отобранным вещам. Затем привязал к сумке верёвку, подошёл к яме, где сидела пленница:
— Извини, если когда забуду тебя покормить.
Быстро спустил сумку вниз. Та, не веря, взглянула на него, но парень просто отвернулся:
— Шевелись!
…Ого! А ведь совсем застыла. Даже руки почти не гнутся… Ну кто заставлял её становиться людоедом? Можно было найти продукты, в конце концов… Девушка с трудом вытащила принесённое наружу, осмотрелась, куда поставить, наконец выбрала место, присела на корточки, торопливо развязала мешок. Увидев сухарь, жадно его схватила, впилась зубами, грызя что было сил, время от времени делая короткие глотки из бидона. Михаил покачал головой — кошмар… Вернулся к шахте, взял матрасы и плащ-палатку, снова подошёл к яме. Та, по-прежнему на корточках, жадно ела.
— Эй, поберегись!
Сбросил принесённое с собой вниз, вещи мягко стукнули о камень. Людоедка поначалу даже не отреагировала, занятая едой, потом сообразила, увидела, что он ей дал, вскинула голову.
— Меня не будет сутки. Так что особо не разъедайся. До завтра ничего не получишь. Захочешь выбраться и сбежать — здесь собаки. Так что…
Издевательски усмехнулся:
— Можешь пока обустраивать квартиру…
…В этот раз поездка прошла удивительно удачно. И болты креплений отдавались легко, и сама пушка удобно легла в кунг «Урала». Отыскалось топливо, несколько десятков тонн керосина и немного бензина. Его тоже надо было переправить на остров в кратчайшее время. Чем Михаил и занялся в первый летний месяц. На аэродроме нашлись громадные двенадцатитонные цистерны, только вот таскать их было тяжело даже «Уралу», и дело продвигалось очень медленно. Но продвигалось. Разохотившийся парень вывез не только горючее, но и множество другого оружия, боеприпасов, остатки продуктов со складов. Николай, глава горожан, по-видимому, держал своё слово. Во всяком случае, парень не встречал чужаков в тех местах, которые он отметил на карте как свои владения. Тем временем по календарю началось лето, и наступила пора сеять картошку. На этот раз он засеял почти все земли, которые смог распахать трактором. Впрочем, на острове пригодных под посевы земель было не так и много. Да и почвы — сплошной торф. Пришлось возить песок из карьера, чтобы сделать нечто пригодное под посев. Но тем не менее всходы пошли дружные, и можно было надеяться на то, что осенью у него будет хороший урожай. Хватит и ему, и на продажу… Михаил приблизился к яме и недовольно наморщил нос — оттуда ощутимо пованивало. Да и то сказать — туалета у пленницы не было, все свои дела приходилось справлять там же. Подошёл к краю, заглянул вниз — та неподвижно сидела на матрасе, бессмысленно уставившись в стену. Присмотрелся — из глаз сочились то ли слёзы, то ли гной. Одежда давно превратилась в однотонные грязные лохмотья, всюду по полу валялись экскременты. Что-то вдруг дрогнуло внутри, и он мгновенно нахмурился — жалеть тварь, поедающую себе подобных? Но, дьявол его побери, так ведь и загнуться недолго! Да и яма эта, того и гляди, станет источником заразы… Надо заставить её всё вычистить. Только вот смысл? Через месяц всё опять таким же станет. Не выносить же ему за ней дерьмо каждый день?! Мать… Покрутил головой, благо пленница даже не замечала, что он смотрит на неё сверху, бесшумно шагнул назад, вернулся за лестницей…