…Михаил проснулся рывком. Сразу. Давно уже такого с ним не было! Привидится же… Передёрнул плечами от страха. Ещё бы! Будто взяла его гигантская рука, встряхнула, и вылетел он из своего тела. А потом этот великан через глаза в душу заглянул и наизнанку всего вывернул… Снова поёжился. Жрать охота — хоть стреляйся! Торопливо обул ботинки прямо на босу ногу. Зашлёпал в столовую по пустым коридорам. Пустым… даже сердце сжалось. Почему? Еле дождался, пока ступит в большой зал. Первым делом — к холодильнику. Выудил оттуда здоровенную кастрюлю борща, сунул в духовку. Пока грелась — нарезал себе бутербродов с мясом. Благо летом запасся хорошим провесным окороком. Наконец звякнул звонок, и обжигаясь, прямо голыми руками ухватил горячие деревянные ручки ёмкости, поварёшку, насыпал себе первую тарелку, опорожнил в мгновение ока. Вторую, третью… Когда ложка заскребла по металлу, спохватился — он что, пятилитровую кастрюлю съел один?! Но чувства сытости не было. Помедлив, поднялся, прошагал к шкафу с консервами. Грохнул на стол деревянный ящик с тушёнкой. Вспорол тонкую жесть первой банки, второй… Шумно выдохнул воздух из груди, распуская ремень брюк. Взгляд упал на мусорное ведро, полное пустых банок. Вот же… Даже собакам ничего не оставил. Не будут же они лавровый лист трескать! Подумал, стащил со стеллажа мешок иностранного жёлтого корма, легко, словно пушинку забросил на спину, пошагал к выходу, где располагался собачий клан. Псы дружно подняли морды, но ни одна не шевельнулась, пока Джаб, вожак и патриарх, не подошёл к хозяину, не обнюхал и коротко не гавкнул. Михаил высыпал весь мешок в длинное общее корыто, затем пошагал обратно. Спать хотелось невыносимо. Но в желудке стояла тёплая тяжесть… Следующий раз просыпался дольше. Так и хотелось ещё поваляться в мягкой постели… Однако дела должны делаться независимо от настроения… Бросил взгляд на висящие настенные часы и охнул — неделя… Стоп!!! Неделя прошла!!! Бросился к аккуратно сложенной на стуле одежде. Схватил брюки, сунул ногу в брючину и… Треск! Рывок! Он с изумлением смотрел на оторванный кусок ткани. Что за… Куртка… Словно на младенца! Поднёс к глазам здоровенную ручищу… Это я или не я?! Прошлёпал тапочками по бетону пола в туалет, потому что мочевой пузырь давил изо всех сил. Пока справлял нужду, взглянул в зеркало… И едва удержался от крика — там был не он! Нет, черты лица вроде бы его… Но… Фигура… Само лицо… Его шатнуло… Твою же… Да что с ним происходит-то?! И вообще, где Людмила? Куда она без него ушла?! Людмила?..
А потом опустился прямо на пол, обхватил руками голову и завыл…
…— Можно войти?
Николай подскочил из-за стола от неожиданности — кто это ещё? Время далеко за полночь, а тут… И только тогда сообразил, кто это…
— Миха! Ты — живой?
— Естественно… В отличие от…
— Давай ко мне! Твой парень — жив-здоров. Чувствует себя отлично. Так что — шустрее шевели помидорами!
Уселся обратно, ожидая, и не обманулся — мгновение спустя вспыхнул портал, и из него в комнату шагнул… Нет, старшина горожан ожидал всякого, но такого! Вроде и Михаил, а вроде… В полтора раза, почитай, крупнее стал. Ручищи — что твои бёдра! Лицо — строже и твёрже. Плечи — на каждую по две девчонки посадить можно! Ничего себе струя… Только глаза прежние. Словно у смертельно раненного зверя… Старшина поднялся со стула, шагнул к парню, обнял. Тот ответил. Потом уселись за стол, глядя друг другу в глаза. Наконец Михаил криво улыбнулся:
— Нормально всё прошло?
Николай ответил такой же невесёлой ухмылкой:
— Нормально. Теперь не знаю, что и делать. Половина моих подчинённых — полулюди, полузмеи. Пока держусь, но боюсь, что сорвусь в любой момент. Только с Ланой душу отвожу.
— Теперь понял, почему я её тогда взял?
— Само собой. Ещё удивился — как она смогла остаться настолько чистой?
— Как-как… Как мы… Что с моим парнем?
Старшина расслабился:
— Нормально. Ест в три горла. Спит сутками. Да пелёнки пачкает усиленно. Есть кому за ним приглядывать. Не переживай.
— Я же отец, а ты такое говоришь…
Передразнил:
— Не переживай…
— Не обижайся. Лучше расскажи, куда ты из Храма делся…
Михаила передёрнуло, он немного помолчал, потом всё-таки решился:
— Да чуть не помер я…
— Это я видел. До сих пор удивляюсь, что ты жив.
— Ты неправильно всё понял. Меня Сварог чуть не сожрал.
— Постой… Сварог… Это из Старых Богов, что ли?
— Какие боги?! Это арии! Он нас и создал, людей! Вместе со своими товарищами. Напомнить тебе их имена? Перун, Макошь, Велес…
— А… Христос? Бог-Отец?
Парень сплюнул на пол, правда, тут же извинился:
— Прости, не сдержался. Может, ты и про Владимира Святого, Красное Солнышко веришь, что он на Русь крещение принёс? И веру христианскую? Брехня это всё! Наглая и откровенная! Если больше не сказать… Со времён татарского нашествия вера эта на Руси появилась. И принесли её именно находники! Чужаки! Тем более что ни татары, ни монголы к игу отношения не имеют! Вообще! Они вместе с русичами в одном строю стояли против нашествия. Да… И погибли все… На поле том… Возле Москвы… Потому что никакой Калки не было. Вообще. Рать против рати. Возле Храма арийского. Змеелюды против ариев. Точнее, их потомки. Наги победили… Пленных они не брали. Так что… Мало кто уцелел, и то чудом. А пришельцы первым делом стали наши храмы рушить, жрецов уничтожать и тех, кто в ариев — Старых Богов веровал. А взамен — свою веру насаждать. В Христа… Так-то вот… За Ведающими охотились, не жалея сил и средств. Жгли древние книги, уничтожали всё, что могло указать на существование ариев. Постепенно люди стали забывать, а чужаки делали своё дело целенаправленно и методично. В конце концов, их изгнали. И совсем не так, как описано в романах и учебниках. Правда, те, кто на это дело поднялся, все погибли, до последнего. И с ним ушли Знание и Вера. Осталось лишь так…
Парень махнул рукой… Затем, углядев на столе бутылку водки, махом влил её в горло. Поморщился… Занюхал рукавом куртки. Николай подсунул ему тарелку с нарезанными свежими огурцами. Михаил вкусно захрустел, потом вдруг дёрнулся:
— Свежак в январе? Ты по Старым дорогам прошёлся?!
Николай улыбнулся:
— Не переживай. Один ходил. Я тут вот что надумал…
Сделал паузу, потом решился:
— Земля это наша. Родина. Так что бросать её на погибель и потеху нагам — стыдно будет.
И припечатал слова широкой ладонью по столешнице. Михаил прищурился:
— Верно говоришь. Бежать нам с неё стыдно. Я тоже насчёт этого подумал, и крепко. Но вот что хочу тебе предложить… Сам знаешь, мы здесь, у себя на Севере, без центральных земель не проживём. Ни пшеницу, ни рожь вырастить не можем. Да и фрукты-овощи тут не роскошь, а лекарства. Так вот…
Подтянул к себе большую кружку с водой, махнул залпом, потом продолжил: