Зяма распечатал крупные фотки Люськи и Марины, вставил в рамочки и повесил на самом видном месте в офисе, это наши великие героини, схваченные преступным режимом и находящиеся сейчас в жутком заточении в ожидании неправедного суда.
Он предложил, чтобы всяк входящий отдавал им честь, но как-то поулыбались и только, хотя у Зямы не поймешь, когда выначивается, когда говорит всерьез.
Следить за обслуживанием кофейного автомата, заказывать пиццу, а также покупать вино и пиво привлекли Оксану, девку не такую бойкую и яркую, как Люська и Марина, зато послушную и готовую на любые услуги всегда и везде.
Грекор посмотрел на нее с сомнением:
– Какое-то имя странное… Она что, жидовка?
Данил изумился:
– Кто, Оксана?.. Ну да, а как же. Оксана, Горпина – это их имена. Правда, она больше еврейка.
– А есть разница?
– Ну, – объяснил Данил, – если самец, то это жид, а то и вовсе пархатый, но если самка – то еврейка. Жидов нужно давить, а еврейки – классные, из них получаются жены получше, чем из наших дур.
Грекор спросил настороженно:
– Так у них же детей вроде считают по матери?
– А нам насрать, – ответил Данил авторитетно. – Цукенберг на ком женился? То-то. Ты заказал бейсбольные биты?
– Да, через полчаса привезут прямо в офис.
– Через ибэй?
– Нет, теперь ими торгуют везде, даже в булочных. Цены какие-то смешные, чуть ли не даром… Так и кажется, что вот-вот начнут раздавать бесплатно!
Данил проворчал:
– Да они бы нам и пулеметы раздали, чтоб друг друга поубивали! Только пока нашему президенту не настолько уж руки выкрутили, чтобы такое соглашение подписал.
– А ему че? – сказал торопливо Гаврик. – Я слышал, у него в Америке сто миллиардов в банке! И десять дворцов. За каждый договор против России получает по десять миллиардов! А потом ему сделают пластическую операцию и спрячут по программе защиты свидетелей!
Валентин поднял голову от кучи бумаг на столе, спросил с вялым интересом:
– И кто такое сказал?
– Да по всему Интернету пишут!
Валентин хохотнул:
– Я там тоже всякого понаписывал… люблю, когда начинается холивар или хотя бы срач. Это такой материал для диссертаций!
– А что ты такого понаписывал? – спросил Грекор с недоверием. – Ты весь из себя такой приличный, что прям шпион какой, только шпион не стал бы так подставляться…
– Ну, – ответил Валентин ангельским голосом, – помнишь, появилась сенсация, что у Ани Межелайтис три сиськи?.. Все кинулись пересматривать по инету ее сиськи, два сервера обрушили, туча корреспондентов примчалась к ее дому, а она таинственно улыбалась и куталась в толстый халат…
Грекор ахнул.
– Так это ты запустил? Ну даешь… Я думал, новости только перевирают, но чтоб совсем уж придумывать!
Валентин смолчал и снова опустил голову к бумагам, продолжая сопоставлять программы оппозиционных партий, откуда добросовестно переписывал пункты целиком. Грекор отошел на цыпочках.
Я сделал себе кофе, заодно и Валентину, а то аспирант больше на компотах из термоса и амфетаминах из нагрудного кармашка.
Он поднял голову от стола и посмотрел на меня затуманенным взглядом.
– У меня странное ощущение, – проговорил он и с силой потер лоб, – что наша организация существует века, а то и тысячи лет. А мы сейчас всего лишь оформляем ее официально.
– Выводим из подполья? – спросил я.
– Да, – согласился он, – легализуем.
Данил прислушался, сказал нетерпеливо:
– Ну-ну? Не тяни кота за яйца! Кого легализуем?
Валентин начал перечислять, загибая пальцы.
– Певца срунов француза Рабле, который про Гаргантюа и Пантагрюэля написал.
– Еще, – продолжал Валентин, – Козьму Пруткова, прародителя Адама, Пугачева, Буслаева, Илюшу былинного, Достоевского, Тиля Уленшпигеля, Ходжу Насреддина… вон Зяма вспомнил про Диогена, хвалит так, будто тот наверняка еврей, они ж своих тянут, не забывают… верно, Зяма?.. но идея с портретами великих предшественников в самом деле просто замечательная. Выискивайте таких еще! Желательно с портретами.
Данил гулко хохотнул:
– С голыми жопами!
Я пожал плечами:
– Почему нет?.. Главное, побольше.
– Стен не хватит, – заверил Данил. – Кстати, раз готовим партию, давайте сразу проведем и выборы? У нас должны быть как рядовые партгеноссе, так и самые рядовые!
Данил буркнул:
– А какие тут выборы? Все друг друга знаем как облупленных. Неожиданностей не будет, думаю.
Грекор сказал бодро:
– А че? Выборы так выборы. Предлагаю вожаком Анатолия!
– Председателем, – поправил Зяма. – Или сразу фюрером? Вызова больше! Какой хай поднимется!
– Не зарегят.
– А что нам важнее, – сказал Зяма, – регистрация или хай?
– Для хая у нас Люська и Маринка, – напомнил я. – Кстати, у них был? Я вчера добился свидания, рассказал, что делаем. Да они и сами в восторге, что о них весь мир говорит, а в Европе уже забрасывают наши посольства камнями, требуя освобождения благородных узниц совести.
– Я сегодня зайду, – пообещал Грекор.
– И я с ребятами, – сказал Данил. – Значит, старшим у нас будет и в партии Анатолий. Голоснем?
Остальные, кто слышал, с усмешечками подняли руки, отдавая должное старинному ритуалу, пусть и совсем формальному.
Зяма сказал важно:
– Окончательный подсчет голосов подведу через неделю после истечения конституционного срока. Итак, Анатолий, ты избран единогласно! В тебе все еще чувствуется как бы настоящий лидер. А теперь давайте распределим, кому что делать. Я, например, буду Геббельсом, я в него просто влюблен!.. Данил возглавит наши войска, морские и сухопутные, а также стратегическую авиацию… ну это потом, а пока строго скажем геноссе по партии, что не следует стесняться срать на тротуаре и днем. Только не перед нашим офисом, понятно. Диоген же срал?.. И попал во все учебники!
– Я согласен попасть в половину учебников, – сказал Грекор мечтательно. – По этикету.
Гаврик спросил любознательно:
– А какова программа нашей партии?
Валентин не снизошел до ответа, а Данил ответил коротко:
– Долой!
– В смысле?
– Долой, – повторил Данил. – Долой прогнивший режим! Долой тоталитаризм!
Гаврик сказал растерянно и жалобно:
– Это понятно. Но какова программа? Что мы предлагаем взамен?