– Простите, – сказал он после приветствия, – что вот так внезапно, но я хотел бы предупредить, что вам не стоит участвовать в шествии, что намечено на эту субботу.
Я насторожился.
– А что случилось?
– Это не совсем та оппозиция, – произнес он с улыбкой.
– А что с нею не так?
Он помедлил с ответом, посмотрел в мое лицо очень испытующе.
– Не знаю, является ли для вас новостью… что часть маршей протеста и «маршей миллионов»… организовывает сама власть?
Я охнул:
– Зачем?
– Убивается сразу несколько зайцев, – пояснил он. – Западному миру показывается, что и у нас демократия, никого танками не давят, кроме того, дают иллюзию надежды тем, кто надеется за океаном на приход к власти кого-нибудь из своих. Ведь если посадить в Кремле президентом кого-то из американцев с российской фамилией, это нас вполне устроит…
– Но если эти акции протеста устраивает сам Кремль…
– То цели достигнуты не будут, – согласился он. – Кроме того, очень важно руководить и самой оппозицией, заранее убирая оттуда будущих вождей и подсовывая в руководство тех, кто уж никак не смог бы стать серьезным соперником власти… Ну, вы сами видели по этим митингам. Какие из них вожди? Тем более политики?
Я пробормотал, чувствуя, как изнутри поднимается злое раздражение:
– Тогда… зачем?
Он вздохнул:
– Есть шанс переиграть противника, пусть даже и на его поле.
– Как?
Он посмотрел на меня очень внимательно.
– Вы знаете, почему в России просто невозможна «арабская весна», на которую так все еще надеется неудавшийся кандидат в президенты Макбейн?
– Почему?
– В арабских странах, – сказал он, – на семью из двух человек приходится в среднем пять-семь детей. Их, как вы понимаете, большинство. И когда они вышли на площади, они диктовали условия, хотя это были парни пятнадцати-двадцати лет. Но в России на семью из двух человек… один ребенок. Здесь молодежь в меньшинстве, ее голос звучит громко, мы это слышали, но не решающе, как в арабских странах. Уже по одному этому Россия поступает так, как желает старшее поколение. А оно обычно голосует за власть, так как власть – это стабильность и порядок. Потому, как вы понимаете, Макбейн просто глуп, а избиратели поступили мудро, отсеяв его достаточно быстро, несмотря на его личное мужество и честность.
Я стиснул челюсти.
– Но если власть к тому же контролирует и всю оппозицию…
– Шансы есть, – повторил он терпеливо. – В любом коллективе обычно кроме официального лидера есть и так называемый тайный. Вот мы и делаем ставку на такого.
Я промолчал, намек достаточно прозрачный, но не стоит заглатывать вот так сразу эту наживку, кто знает, какой там прячется крючок.
– Ладно, – сказал я, – от этого шествия мы воздержимся. А что дальше?
– Возможно, – произнес он с расстановкой, – вам скоро не понадобятся никакие прикрытия… Ваши ряды растут стремительно. Вы сможете выходить на акции самостоятельно. А вы, как уже установлено многочисленными проверками, не являетесь агентами кремлевской охранки.
– Ну, слава богу, – пробормотал я. – А кем являюсь?
Он мягко улыбнулся:
– Свободным человеком. Свободным! Что так важно для демократии. И, как бы вы ни относились к Штатам, на самом деле там, глубоко внутри, являетесь американцем в большей мере, чем многие наши коренные. А чтобы это все вывести из глубин вашей души, нужно просто больше узнать о самой Америке.
Я сказал с прикрытой неприязнью:
– Разве я знаю недостаточно? Ваша Америка всегда во всех новостях на первом месте!
– Там суета сует, – ответил он мирно. – Мелочи, в которых тонет главное.
– Например?
Он подумал, ответил с улыбкой:
– Если уж говорить честно, но… уж простите, что наступаю вашему антиамериканизму на мозоль, но то, что не случилось третьей мировой войны, – целиком и полностью заслуга Штатов.
– Да ну? – спросил я саркастически.
– Что было после Первой мировой? – напомнил он. – Разгромив Германию, что развязала войну, Штаты и ее союзники ограбили ее так, что, казалось, та отброшена в каменный век и никогда из него не выберется. В Германии пришлось вырубить все сады и засадить картошкой, иначе бы все вымерли с голоду, а деньги одно время делали из фарфора, ибо не хватало металла… Но это лирическое, так сказать, а факт в том, что Германия сумела восстановиться быстро и попыталась взять реванш. Вторая мировая, которую она развязала, была вообще ужасающая по последствиям и отбросила всю цивилизацию на десятки лет в прошлое.
– Ну-ну?
Он сказал совсем мягко:
– И тогда Штаты, чтобы не случилось повторения насчет третьей, поставили самую огромную военную базу в Германии и навязали им, побежденным, конституцию, в которой сказано, что Германия вообще не имеет права создавать армию, военный флот и военные самолеты!
Я буркнул:
– То же самое вы сделали и с Японией.
– Верно, – поддержал он, – самая крупная база в том регионе – американская на Окинаве, что контролирует все подходы к Японии. И, разумеется, побежденная Япония подписала договор, по которому обязуется не создавать армию, флот и вообще вооруженные силы. Вот так Штаты не дали возможности восстановиться и затеять третью мировую! Вы же видите, какова экономическая мощь Германии и Японии?.. Но, увы… им не дают отрастить зубки.
Я чувствовал, что некоторые мои основы чуть поколеблены, но вида не показал, сдвинул плечами и напомнил с издевкой:
– Это прошлое. А наступление ислама?
– Все верно, – ответил он с той же улыбкой, – наступление ислама, наступление радиального фундаментализма… Мы об этом говорим на весь мир, но точно так же, как в Европе и Азии, начали создавать свои военные базы и на Востоке, что держат под прицелом весь регион. Потому хоть Штаты и сволочи, ну не люблю я их, не люблю!.. это во мне славянские корни вопиют, но спасибо им, хоть и сквозь зубы, за мир на земле и прогресс, как в хай-теке, который замечаем прежде всего, так и в культуре, науке, медицине!
– Плохо только, – возразил я, – что у вас президентом не Билл Гейтс, которого в России все уважают и чтут, а всякие тупые политики.
– Может быть, – спросил он, – потому что он – Билл Гейтс, а не какой-то просто президент, пусть даже и всей Америки?.. Президенты меняются, а Билл Гейтс остается.
– Япония догоняет уже и его, – сказал я.
Он выпрямился, глаза потемнели, а желваки вздулись мощные и рифленые, как кастеты.
– Знаю-знаю, – ответил он со сдерживаемым раздражением, – сейчас модно тыкать в глаза, что вот в Японии продолжительность жизни самая высокая в мире и что у них наукоемкие технологии, поезда на магнитной тяге, роботы и еще много всяких чудес! Но не забывайте, ничего этого не было бы, если бы там не появилась американская военная база, не позволяющая им брать в руки оружие и идти убивать соседей, как они делали постоянно! А все их технологии… разве это не американские технологии?