Захваченный малец был напуган до икоты, и прежде чем узнать от него хоть что-то полезное, его пришлось успокаивать, кормить, и даже дать выпить немного хмельного меда. Наконец мальчишка размяк под ласковой заботой Ильи и начал выдавать информацию, и оказалась та информация весьма любопытной.
Третьего дня, к вечеру, в самое ненастье и проливной дождь, с того берега пришли два десятка латников городненского князя, верхами и с заводными конями. Гнали, по всему видать, издалека и сильно спешили — кони измотаны. С собой привезли князя Всеволода, не то больного, не то раненого — привезли на носилках, похоже, сам ехать уже был не в состоянии, и дружинники были рады устроить его под первой же попавшейся крышей.
«Семейство» Кривого выгнали из его лачуги и разместили там князя, а хозяина расспрашивали, нет ли где поблизости хоть какого-то лекаря, ворожеи… все равно кого, лишь бы в лечении разбирался. На следующее утро двое княжьих людей отправились к ближайшему поселению, где вроде бы имелась бабка-травница, а еще трое куда-то ускакали одвуконь. Перед тем как уехать, эти трое о чем-то расспрашивали Кривого, сильно сердились, даже рукоприкладствовали, но самого разговора мальчишка не слыхал. Князь, судя по всему, был совсем плох — за все время из лачуги так и не показался, а княжьи люди, все до одного, злы и чем-то сильно обеспокоены.
Бабку-травницу посланцы на следующий день привезли, но, по словам мальчишки, помощи особой от нее вроде бы не получилось, больно уж зло орал на нее один из княжеских бояр и грозил сжечь живьем, если князь умрет.
Бояр же с князем оказалось двое. Старший, именем Авдей Солома, и еще один (имени мальчишка не знал) — весь какой-то дерганый, злой — постоянно орал на всех и, чуть что, махал кулаками.
Князь — это было серьезно. Очень серьезно. Князь с малой дружиной в отрыве от основных сил — редчайшая удача! А не взять! Что с того, что отроков вчетверо больше, чем княжьих дружинников? Что они могут? Да только стрелять шагов с пятидесяти, а лучше с сорока. А на подворье Кривого матерые воины, наверняка лучшие в дружине (иных бы с князем не взяли), да еще успевшие укрепиться. К тому же можно смело утверждать, что они готовы головы за князя положить, и, при имеющемся соотношении сил, головы, можно не сомневаться, по большей части будут погорынскими, а не городненскими.
— Ты как догадался, что там князь?
В голосе Егора было даже не столько удивление, сколько злость — «втравил боярич в мороку великую: и взять не получится, и не брать… стыда не оберешься». Понять его было можно: даже с наличным составом Ратнинской сотни — менее шестидесяти ратников — дело ой какое не простое, а тут сопляки с самострелами.
— Да… так… — Мишка неопределенно пошевелил пальцами в воздухе. — Само в голову пришло.
По лицу Егора было видно, что «лучше бы не приходило», но сказать он ничего не успел — в разговор влез Роська:
— Господь десницей карающей нас избрал! Господин обозный старшина прав — случайно такого не бывает. Воля Божья злодея в наши руки отдает!
Егор скривился, будто съел какую-то гадость, но контраргумента, видимо, не нашел, зато неожиданно оживился Демьян:
— Сжечь! Сжечь, на хрен, всех! У Кузьки болты зажигательные есть…
— Да ты-то хоть не суесловь! — оборвал Демку Егор. — Видал, они крыши дерном покрыли? Еще и водой польют, хрен подожжешь.
— Жаль, телег обозных нет, — включился в дискуссию Дмитрий. — Накидали бы в них всякого сырого дерева, чтобы стрелами не поджечь, выкатили бы к подворью, и постреливали бы из-за них. Ну сколько бы они там просидели?
— Где я тебе телеги возьму? — пробурчал в ответ Илья. — А может, щитов каких из дерева навязать, чтобы от стрел…
— Да там же, где они бабку-травницу взяли! — не дал договорить Илье Дмитрий. — Если есть какое-то жилье, то должны быть и телеги.
— Да подите вы все… воеводы сраные! — У Егора, похоже, лопнуло терпение. — Ты сначала найди это жилье, потом приволоки сюда телеги, если они еще там есть… Пока вы телеги выкатываете или щиты свои тащите, они выскочат верхами да посекут половину из вас, если не всех! Хрен своими стрелялками отмашетесь.
Спор продолжился дальше, но Мишка как-то выпал из разговора.
«Князь Всеволод Городненский… Блин! Точка бифуркации — развилка, после которой вернуться в прежнее состояние будет уже невозможно! Пленить князя! „Переять его удачу“, как выразился давеча мэтр Треска. Это же в местных понятиях… даже не просто круто, а очень круто! Ко всем тем прибамбасам, что уже имеются: опоясанный воин, ученик и преемник главы Перуновой общины, сотник Младшей дружины, боярич, носитель крови (пусть и побочный) Рюриковичей и еще какого-то древнего князя — добавляется еще и… даже и назвать-то не знаешь как. Аристарх ведь так прямо и заявил Нинее: „У нас свой князь есть!“
И назад уже не отработаешь — статус в глазах ратнинцев, да и вообще погорынцев, после такого деяния изменится необратимо! Да ладно, местный статус — пустяк по сравнению с тем, что вы, сэр, становитесь, хоть и мелким — мельчайшим, — но субъектом общегосударственной политики!
„А что это там за погорынцы такие шустрые, что князей в плен берут? Ах, еще и в родстве с Рюриковичами? Это с которыми? С теми, что на кормлении в Пинске сидят и право на великое княжение имеют? А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! Не хватало еще, чтобы Святополчичи себе воеводу с войском завели!“
Вот и окучил по-тихому Погорынье! Рассчитывал-то еще года на два как минимум, куча местных проблем не решена, а уже, считай, засветился на высшем, вплоть до великокняжеского, уровне. В этих делах только проклюнься разок, и уже не забудут — считай, меченый. А раз родич княжеской ветви, которая, хотя бы теоретически, является соперницей Мономашичей… На уровне государственной власти вариант только один: „Если есть хоть малейшие сомнения — сомнений нет!“ Превентивные меры, вплоть до самых радикальных — не чья-то злая или добрая воля, а, как говорится, „нормальный ход“ — технология.
Хотя, с другой стороны, сэр, вы и раньше уже определенным образом засветились: паскуда Илларион на вас глаз положил… Да, вы ему нужны, а значит, паче чаяния, можно прибегнуть к помощи Церкви. Или не получится? Ничего-то вы, сэр, в церковных делах не смыслите. Во всяком случае, держать этот вариант в уме надо. А Мономашичи? Ну перед Вячеславом Туровским вы в свое время удачно выступили: „Волкодав из чужих рук пищу не берет“. М-да, если удастся приволочь князя Всеволода в Туров, то это будет „в ту же калитку“ — поймал добычу и принес хозяину. Вроде бы как подтвердил заявку делом.
Опять же, какие-то завязки Нинеи с княгиней Ольгой… Черт их, баб, поймет, но „ночная кукушка“ есть „ночная кукушка“, и никуда от этого не денешься. „Интересный мальчик“ Мишка княгине, кажется, понравился, и Нинея… Гм… тут подумать крепко надо.
Все это хорошо, прекрасно и замечательно, сэр Майкл, но, если взглянуть глазами „гэбэшника“ Феофана… Родня соперничающей с Мономашичами княжеской ветви создает в Погорынской глуши войско, способное снимать осады с городов и отлавливать князей, приголубившая у себя Рудного воеводу, которого князь Переяславский к „вышке“ приговорил, хоть и неофициально… Не комильфо, с точки зрения ГБ, отнюдь не комильфо. Вот попал, блин!»