«Откуда?»
«Не знаю. Где-то тут, похоже. Надеюсь, не от нас…»
На самом деле, определить, откуда стреляли, было ох как непросто. Часть свидетелей слышала выстрелы Сарти, часть — выстрелы Освальда. Источники находились на разных концах площади, и потому возникла порядочная путаница. Никто и в самом деле не догадывался, что стреляли именно из книгохранилища. Я не знал, остался ли Освальд в здании или успел смыться.
Мы стояли в холле и толком не понимали, что делать. Оптимальным вариантом могло стать возвращение к работе. Только я боялся возвращаться. Ведь я автоматически попадал в число подозреваемых, работая на том же этаже, откуда стрелял Освальд.
Минут через пять мы увидели полицию. Точнее, двух полицейских, беседующих у крыльца с неким человеком. Тот показывал на книгохранилище, куда-то наверх. Я понял, что это свидетель, который слышал выстрелы.
Полицейские вместе со свидетелем вошли внутрь. Джармен поприветствовал их.
Первый полицейский представился сержантом Майлзом и сказал:
«Мистер Бреннан утверждает, что выстрелы раздавались из этого здания. Может ли кто-нибудь подтвердить это?»
Тут Джармен меня удивил. Ещё несколько минут назад он ни в чём не был уверен, а теперь вдруг сказал:
«Да, кажется, сверху. От нас».
«Никто не выходил из здания в последние несколько минут?» — спросил Майлз.
«Только один из наших сотрудников, Ли Освальд», — встрял Трули.
Значит, Освальд всё-таки успел уйти. Конечно, он зря это сделал. Резоннее было аккуратно спрятать винтовку и вернуться к работе. Вероятно, сработало нервное возбуждение и огорчение от неудачи миссии.
«Что с президентом?» — спросил Джармен.
«Пока неизвестно. Его увезли в больницу», — ответил полицейский.
Он повернулся к свидетелю.
«Мистер Бреннан, думаю, сейчас вы можете быть свободны. Я зафиксировал ваши данные; вероятнее всего, вас вызовут повесткой».
Бреннан поблагодарил и исчез.
Полицейский обратился к нам:
«Господа, — сказал он. — В здании есть ещё сотрудники?»
«Да, — ответил Джармен. — Ещё четверо, плюс Освальд вышел».
«Хорошо. Я прошу вас созвать их всех сюда. Джонсон, — он обратился к напарнику, — проверь остальные этажи. Кто может быть гидом?»
Джармен сразу указал на меня:
«Джерри Квинс. Он уборщик, каждый угол знает».
«Мистер Квинс, — сказал Джонсон, — как вы думаете, с какого этажа могли стрелять?»
Гораздо позже я понял, что проверяли все высокие здания, из которых могли нанести удар, не только наше. Но тогда я ужасно боялся. Я был уверен, что сейчас меня арестуют и отправят на электрический стул за преступление, которого я не совершал.
Поэтому я постарался максимально запутать полицейского. По дороге он задавал мне разные вопросы.
«Вы слышали выстрелы?»
«Да».
«Стреляли из этого здания?»
«Не знаю. По мне так они довольно глухие были».
«На каком этаже вы работали?»
«На седьмом».
Первым делом он предложил отправиться на седьмой. Там он нашёл мою моечную тележку. Слава богу, он не заглянул под тряпки, куда я на всякий случай спрятал бинокль. Все помещения, окна которых выходили на южную и западную стороны, были закрыты на ключ. Я достал связку ключей и поочерёдно открывал их для Джонсона. Он посматривал на связку с подозрением. В принципе, основания для того были. Тем не менее нигде не было и следа человеческого присутствия; все окна были закрыты. На боку у Джонсона засвиристела рация.
«Да. Хорошо. Понял», — вот и весь разговор.
«Шестой этаж, угловое окно», — сказал он мне.
Судя по всему, Освальд не додумался опустить раму, и открытое окно заметили снаружи. Мы отправились на шестой этаж. По дороге рация Джонсона снова заработала. На этот раз он выслушал сообщение молча, после чего повернулся ко мне.
«Президент умер», — сказал он.
Я смолчал. Честно говоря, я не испытывал особой скорби. Лично для меня президент Кеннеди не сделал ничего хорошего. Впрочем, плохого тоже.
Пока мы шли по коридору, я молился, чтобы не случилось никакого казуса, чтобы в комнате не осталось никаких моих следов. Отпечатки я, кажется, все постирал. Хотя мог что-то и пропустить. Плюс ко всему, я не знал, какие следы оставил за собой Освальд.
Я старался не показывать своего волнения. Кажется, у меня получилось. По крайней мере, верный ключ нашёлся с первой попытки, да и дверь открылась сразу. Мы с Джонсоном вошли внутрь.
Джонсон прошёлся по комнате. Тут было прохладно, через окно проникал лёгкий ветерок.
«А вот и оно», — сказал полицейский.
У стены за коробками с книжками стояло ружьё. Матерчатый чехол валялся чуть подальше.
Джонсон вызвал напарника и подкрепление.
В его словах «Я нашёл!» слышались торжествующие нотки. Конечно, теперь ему выдадут премию, вероятно.
«Ты на этом этаже убирал?» — спросил он.
«Нет пока».
Это было правдой.
«У кого ещё есть ключи?» — «Много у кого. У отдела учёта, у охраны, ещё кто-то себе личные копии делает, кому часто нужно в разные комнаты». — «Понятно. У этого… Освальда мог быть ключ?» — «Не знаю. Я просто уборщик. Может, и был». — «Ладно. Пока свободен. Но с работы не уходи, будет общий сбор сотрудников».
Я кивнул и ушёл. Мне стало немного спокойнее. Обидно было только, что награды за спасение президента не видать…
* * *
Что дальше было, вы и без меня знаете. В тот же день Освальд убил полицейского, который остановил его, а ещё часом позже его взяли. Через два дня его застрелил Джек Руби, владелец ночного клуба, с целью отомстить за любимого президента. Я понимаю, что это глупости. Скорее всего, Руби был пешкой Филипса (или Линдона Джонсона, если брать выше). Версия о выстрелах с травяного холма была признана «конспирологической» (вот словечко-то выдумали). По официальным данным расследования тридцать пятого президента США Джона Фицджеральда Кеннеди убил Ли Харви Освальд из окна шестого этажа школьного книгохранилища штата Техас.
Меня несколько раз таскали на допросы, как, впрочем, и всех остальных сотрудников книгохранилища. Но толком ничего не выяснили. Я надевал маску дурака-уборщика. В принципе, таким и был, если уж честно.
У Освальда осталась вдова и две дочери. Позже я читал интервью с младшей. Когда она училась в школе, у неё был непробиваемый козырь против любого хвастовства одноклассников. Они говорили: у меня красивые серёжки, у меня новая кукла, у нас два телевизора. А она отвечала: а мой папа убил Кеннеди. И все затыкались.