– До неё ещё надо добраться.
– Мы сделаем один длинный прыжок вместо…
– Вальтер! – оборвал оператора капитан Бренчкорт.
Спичкин замолчал.
– Хорошо, ещё сутки, – добавил Бренчкорт после паузы. – Потом идём домой.
Маккена вылез из кокона пассажирского отсека, спустился в медицинский бокс.
– Жаль парня, – перешёл на другую линию связи Спичкин.
– Заболел, однако, – сказал Аккула.
– Чем? – не понял оператор-прима.
– Любовь – это болезнь.
Спичкин хмыкнул.
– Это ты говоришь как специалист?
– Конечно. Я тоже болел.
– Может быть, подскажешь, как нам вылечить коллегу?
– Лучшее лекарство от любви – другая женщина.
Спичкин засмеялся.
– Да уж, ты у нас просто профессор по любви.
– Займитесь делом, – недовольно сказал капитан Бренчкорт. – Остроумцы.
Операторы поискали достойный ответ своему боссу, но ответить не успели. Дальнейшие события показали, что о походе «Непобедимого» знали не только те сотрудники СБ, кому было поручено руководить операцией спасения.
Внезапно совсем близко от дрейфующего в пустоте спейсера, всего в полутора километрах, проявилось сияющее веретено искусственного объекта, который оказался точно таким же космическим кораблём, что и «Непобедимый».
– Наши?! – удивился Спичкин, дежуривший в данный момент.
Всю поступающую извне информацию инк спейсера выдавал ему в первую очередь.
– Не может быть! – озабоченно отозвался Аккула.
Капитан Бренчкорт отреагировал на это более профессионально:
– Боевая тревога!
И это спасло «Непобедимый»!
Проявившийся после выхода из «струны» спейсер не ответил на вызов, зато без предупреждения нанёс по «Непобедимому» удар из всех видов оружия, имевшегося у него на борту. Единственное, чего у него не было, так это «суслика», генератора деформации вакуума, по сути – генератора «струны», способного свернуть в тончайшую нить любой материальный объект.
Инк «Непобедимого», получивший приказ командира «Боевая тревога!» за мгновение до атаки, успел накрыть спейсер коконом полевой защиты, и энергетические трассы плазмеров, лазеров и аннигиляторов отразились от «ощетинившегося» космолёта, ушли в космос. Тем не менее спейсер ощутимо тряхнуло, он затанцевал в клубах пламени, среди вихрей невидимых силовых полей.
– «Инкогнито»! – перешёл на мыслеуправление капитан Бренчкорт. – Манёвр влево на две единицы!
Инк «Непобедимого» накрыл спейсер «саваном» невидимости, рванул корабль влево по ходу движения в форсажном режиме.
Но и противником управлял инк, мало в чём уступавший Кевину, поэтому он успел ещё дважды поразить спейсер, точнее, попасть в его защитное поле, прежде чем «Непобедимый» растаял в космосе и прыгнул по перпендикуляру на два километра влево, избегая очередного попадания.
– Императив, командир? – с подчёркнутым равнодушием спросил оператор-секунда.
– Долг платежом красен, – ответил Бренчкорт не по уставу. Однако его поняли. Капитан не собирался бежать. Он собирался драться.
Незнакомый спейсер, выпустив веер огненных штрихов, тоже спрятался под «шапкой-невидимкой» и пропал из виду. Но поскольку он явно продолжал двигаться в прежнем направлении, Кевин нанёс ответный удар, просчитав варианты манёвра.
Со стороны это, наверное, было необычное зрелище: из пустоты вдруг вынеслась очередь тающих лазерных трасс и вонзилась в такой же «пустой» чёрный мешок, породив ливень гаснущих фиолетово-зелёных молний.
Однако инк чужого спейсера не сплоховал, корабль метнулся в сторону и ответил ручьями сиреневого пламени, едва не задевшими корпус «Непобедимого».
Кевин снова прицелился (длительность всех этих действий не превышала миллионных долей секунды), выстрелил.
На сей раз лазерная трасса унеслась в космос, не найдя противника. Он тоже умел маневрировать в безынерционном режиме, мгновенно меняя направление движения под разными углами к вектору движения. Обнаружить его можно было только по ответной стрельбе.
Молнии и огненные всполохи перестали кромсать тьму космического пространства.
Могучие корабли, способные одним выстрелом разнести в пыль астероид размером с Весту, начали кружить, закручивать замысловатые спирали, невидимые друг для друга, и ждать ошибки противника. Но даже масс-детекторы «Непобедимого», улавливающие слабые гравитационные поля на больших расстояниях, не могли точно определить местоположение чужого спейсера по его гравитации. Защита чужака была совершенна. Впрочем, как и защита «Непобедимого».
– Надо запустить брандер! – раздался вдруг в наушниках операторских коконов голос Маккены. Он выбрался из медицинского бокса в пассажирский отсек и подключился к интеркому.
– Не понял, – отозвался капитан Бренчкорт.
– Голографический пузырь, имитирующий форму спейсера. Чужак наверняка отреагирует на его появление атакой, выстрелит, а мы тут же ответим. Только уже посерьёзней, из «суслика». Тут или – или: или они нас, или мы их.
– Может быть, лучше вернуться на Землю и доложить комиссару о нападении? – неуверенно предложил Аккула.
– Не факт, что это поможет определить агрессора, – сказал Спичкин рассудительно.
– Попробуем вариант брандера, – решил капитан Бренчкорт. – Не получится – стартуем к Солнцу. Готовим «пузырь».
Команда приступила к выполнению приказа.
На борту «Непобедимого» отыскали запасной маскер – генератор защиты, помогающий накрывать спейсер «саваном» невидимости, настроили его соответствующим образом и запустили в космос, опять же – пока невидимым.
– Кевин, полный «ёжик»! – скомандовал Бренчкорт, что на сленге космолётчиков означало переход на императив максимального драйва. – Ты должен успеть выстрелить, как только проявится противник. Задачу понял?
– Так точно!
– Включай!
В километре от «Непобедимого» проявился бликующий конус маскера, действительно формой напоминавший спейсер. Исчез.
Спустя долю секунды космос прорезал ливень огненных стрел: невидимый чужак открыл стрельбу.
И тотчас же Кевин, мгновенно вычисливший положение агрессивно настроенного преследователя, сделал один-единственный выстрел из слим-генератора.
Бой с прятками и игрой в кошки-мышки на этом закончился.
Импульс «суслика» зацепил чужака, попавшая под удивительный процесс свёртки мерности пространства – из трёх измерений в два – часть корпуса космолёта со всем её содержимым превратилась в тончайшую плоскость толщиной всего в одну элементарную частицу, шириной в сто метров и длиной в несколько километров. И мощный корабль перестал быть космическим кораблём, потеряв возможность двигаться, а также военным крейсером, так как оказался повреждённым инк спейсера. Во всяком случае так можно было понять его дальнейшее молчание.