На самом деле психологом можно только родиться. Образование по специальности «психолог» — это чушь собачья. Бред, придуманный для девочек, страдающих от комплекса неполноценности. Вот сидит психоаналитик, а перед ним — пациент. Это американец, кто же ещё. Нормальные люди самостоятельно справляются с мелкими проблемами. Психоаналитик, этот шарлатан с кучей дипломов и свидетельств на лощёной бумаге с печатями, предлагает только один выход — выговориться. И пациент рассказывает ему о детстве, о потере девственности, о выпускном вечере, о ссорах родителей и смерти собаки. И так из сеанса в сеанс. И платит за каждый сумасшедшие деньги. И сам внушает себе, что ему становится лучше.
Сходи в церковь, идиот. Исповедник выслушает то же самое абсолютно бесплатно.
Психолог от рождения может по наитию отговорить человека от самоубийства. Просто интуитивно. Без всякого образования и диплома. Он может успокоить, посоветовать что-нибудь для решения проблем в семье или на работе — мало ли что.
Но в психологи идут не эти люди. Эти работают механиками, инженерами, редакторами, режиссёрами, токарями и ассенизаторами. Неважно.
В психологи идут исключительно недовольные жизнью девочки, набитые комплексами по самый скальп. Они учат умные слова из сочинений сексуально озабоченных маразматиков вроде Фрейда, а потом гордятся своими знаниями. И пытаются применять их на практике. Это смешно. Они не могут разобраться со своими собственными проблемами. Не могут понять, почему у них отличные задница и грудь, но на эти задницу и грудь не покушаются нормальные мужики. Потому что вы долбите им мозги, хочется ответить. Эти девочки верят в фэн-шуй и тантру как систему мироощущения и сами ходят на тренинги, старательно посылая туда же своих пациентов. Они просто не знают, что с ними делать.
Запомните. Если психолог говорит, что у вас сложная, растущая из глубокого детства проблема, это может означать только одно: он вообще не понимает, в чём она состоит. И никогда не поймёт. Хороший психолог сразу знает, что сказать. Плохой — начинает копаться в вашем детстве.
Именно поэтому Бенедикт XX не любил психологов и отказался принять одного из них.
Карло Баньелли лежал в ванне и не подозревал о том, что теперь Джереми Л. Смит, а не он, будет главой католической церкви. Даже не так. Главой объединённой мировой Церкви. Власть Папы кончилась. Теперь у человечества новый идол.
Но в этот миг Карло Баньелли не столько удивлялся собственному воскрешению, сколько строил планы на будущее. Теперь, когда с ним случилось Чудо Господне, он должен был приобрести невероятную власть. Необыкновенное влияние. Он не догадывался о связи своего воскрешения с поцелуем Джереми Л. Смита. Он был уверен в собственной богоизбранности. И поэтому — безмятежен и спокоен.
Спирокки имел право входить в покои Папы без приглашения. Он редко пользовался этим правом, но теперь — воспользовался. Когда Спирокки вошёл, Папа, одетый в банный халат, находился в соседней комнате. Он смотрел в окно и думал о том, что будет дальше. Появление Спирокки обрадовало его, потому что кардинал мог разрешить некоторые вопросы.
Кардинал слегка поклонился, Папа кивнул в ответ.
«Ваше Святейшество, — сказал Спирокки, — у нас есть Мессия».
В тот момент Карло Баньелли не почувствовал тревоги. Казалось бы, Папе, чьё правление ознаменовалось Вторым Пришествием, повезло. Семьсот Пап до Бенедикта XX вынуждены были довольствоваться слепой верой, а у него появилась возможность подтвердить свою веру железными доказательствами. Но у этой медали — две стороны. И ещё ребро.
Вера не должна быть доказуемой. Она должна оставаться слепой. Другого варианта нет и быть не может. Иначе она просто теряет смысл. Вера превращается в знание, а во имя знания нельзя творить великие дела. Во имя веры — можно. Можно спрыгнуть в пропасть с верой в то, что в полёте у тебя обязательно отрастут крылья. Кстати, это не моя мысль. Это сказал Рэй Брэдбери. Можно с голыми руками пойти на медведя и победить его силой собственной веры. Можно пройти через огонь и не опалить даже пяток.
Знания в этом не помогут. Если вы знаете, что огонь — горячий, вы получите ожог. Если верите, что он — холодный, с вами ничего не случится. Если вы знаете, что в револьверном барабане только одно пустое гнездо и вероятность осечки в случае выстрела себе в висок равна семнадцати процентам, то вы умрёте. Если вы верите, что барабан пуст или что именно пустое гнездо совпадёт со стволом, то останетесь живы. Это вопрос веры, не более того.
Покуда человек верит в Христа, верит в его божественность, в исцеления, прогулки по воде и прочие чудеса, такая вера сильна. Эта вера может разрушать города и останавливать солнце. Современный человек никогда не видел ни Христа, ни одного-единственного чуда. Но вера — сильнее.
Как только человек получает доказательство, он теряет веру Он уже воспринимает Христа как человека, подобного ему, а не Сына Божьего. Он воспринимает распятие как рядовой метод казни. Повешение, расстрел, четвертование, распятие, декапитация. Всё банально.
Это пришло в голову Карло Баньелли, после того как он тщательно обдумал ситуацию. Но в тот момент, когда Спирокки сообщил, что у них есть Мессия, Баньелли был счастлив. Ему выпал удивительный жребий. Сыграла ставка на зеро.
«Я хотел бы посмотреть на него», — сказал Папа.
Они шли по коридорам Ватикана в безмолвии, за ними следовала обширная свита. Кардинал Спирокки и Папа Бенедикт XX направлялись в комнату наблюдения, куда день и ночь передавалась информация с камер, установ/хенных в апартаментах Джереми Л. Смита. Они смотрели на этого дикаря, на это дерьмо, на маргинала, который должен был стать новым Иисусом, новым Богом. Их новым источником доходов, золотым тельцом.
* * *
Первым делом Джереми отправился в туалет. Его никто никогда не учил поднимать сиденье унитаза, мочась стоя. Поэтому Джереми обоссал сиденье, заправился и пошёл изучать квартиру. Он попытался отодрать решётку в одной из комнат, но та не поддалась, и Джереми с размаху бросился на огромную двуспальную кровать с балдахином. Слезая с неё, он задел и разбил фарфорового ангела, стоявшего на прикроватной тумбочке.
Он ходил и рассматривал вещи, брал их в руки. Иногда ставил на место, иногда бросал где попало. Потом Джереми Л. Смит включил телевизор и уселся на диван. За этим его и застали Спирокки и Баньелли.
Джереми щёлкал по каналам в поисках порнухи, или мультфильмов, или какого-нибудь боевика. Но везде шла только одна передача — повторение трансляции похорон. И лицо Джереми — крупно, мелко, со всех ракурсов, в фас и в профиль. Джереми рассматривал себя и улыбался во весь свой щербатый рот. Потому что он добился своего. Теперь толстый Джон Джонсон убедится в том, что Джереми Л. Смит — не какой-нибудь там обсос.
В какой-то момент, щёлкая по программам, Джереми наткнулся на канал высокой моды. Транслировался показ бюстгальтеров. Тогда Джереми Л. Смит расстегнул штаны, достал член и стал дрочить. Два престарелых церковника, Спирокки и Баньелли, смотрели на это с отвращением.