– Стоянка – двадцать минут! – объявил Лобанов, и даже у Эдика не нашлось энергии для полслова в ответ.
Четыре всадника придержали вороных и миновали ворота степенным шагом. Стражники, дремлющие в тени, даже не глянули на гостей города. Сиеста.
Улицы были безлюдны, жара согнала население в тень атриумов, поближе к брызгам фонтанов и охлажденному вину. Здешние викусы и кливусы, проложенные по склону холма, были более чем извилисты – сворачивали через каждые десять шагов, защищая жителей от мистраля.
Четверка спешилась на маленькой круглой площади, у фонтана. Вороной квартет опустил головы в мраморную чашу и жадно накачивался прохладной водой. Всадники, отряхнув пыль, последовали хорошему примеру – напились и наполнили фляги.
– Уф-ф! – отвалился Эдик.
– Не садись! – тревожно предупредил его Гефестай.
– А… чего? – не понял Чанба.
– А то из ушей польется! – пояснил коварный кушан.
Эдик фыркнул негодующе, лихорадочно подыскивая достойный ответ.
– Зато тебе это не грозит! – пробурчал он. – Пока там вода в голову просочится, пока усохшие мозги набухнут, как лапша «Доширак»…
– Утопить его, что ли? – задумчиво сказал Гефестай.
Лобанов хотел было поддержать разговор в стиле легкого трепа, когда вдруг заметил прохожего в желтой тунике, подпоясанной красным кушаком. Так облачались нумидийцы. И точно – короткие рукава обнажали темные руки, будто сажей перемазанные. Шпион? Или арелатец, вышедший по нужде? Сворачивая за угол, прохожий бросил взгляд на четверку гладиаторов и скрылся.
– Верным путем идем, товарищи! – усмехнулся Лобанов.
Искандер, проводивший нумидийца прищуренными глазами, понятливо кивнул.
– Заметили! – сказал он. – И решили провериться!
– Тогда нечего стоять! – постановил Сергей. – Все напились? Вперед!
Напоенные вороные взбодрились и легкой трусцой доставили четверку на берег Родана. Перенесли через мост и пошли наматывать мили. Одинокий всадник в желтой тунике гнал свою лошадь впереди, бешено работая плетью.
– Догнать и перегнать! – кликнул Эдик, бросая девиз в массы.
«Желтый», часто оборачиваясь, все стегал и стегал бедное животное, изо всех силенок своих несущее седока. Дорога плавно завернула за дубовый лесок… Обычно строители римских виа не подчинялись велениям рельефа и гордо прямили путь, разрывая холмы, пробивая туннели, засыпая овраги или перекидывая через них мосты. Но перед богами они склонялись. За леском Сергей увидал большую поляну, бэкграундом [121] служили пушистые сосны на взлобке, а на передний план выступал старый-престарый храм Фортуны. Бронзовая черепица на кровле его зеленела не хуже малахита, по щербатым колоннам вился дикий виноград и расползался мох.
Пыль над дорогой еще висела, а вот «желтый» куда-то исчез. Сергей сделал знак остановиться – цокот копыт по каменным плитам виа разносился далеко… Но было тихо. Подозрительно тихо. А над соснами кружила пара орланов. Неужто птичкам вздумалось полетать в такую-то жару? Скорее уж кто-то вспугнул их…
– Это засада, – спокойно констатировал Гефестай.
Сергей кивнул и пятками подбодрил коня.
– Будьте наготове, – бросил он. И вовремя.
Пять или шесть арбалетчиков вынырнули из виноградной поросли, из-за колонн, и выпустили по тяжелой, густооперенной стреле. Одну стрелу Сергей взял в воздухе, погашая инерцию пятерней, Искандер пригнулся, пропуская «горячий привет» над собою, Гефестай отбил болт мечом.
– Ошую! – крикнул Эдик, поднимая коня на дыбы.
С левой стороны дороги, где над муравой путалась черная колоннада дубравы, с гиканьем вылетело пятеро всадников в шлемах с перьями, в безрукавках из львиных шкур, с золотыми кольцами в ушах.
– Мавры! – крикнул Гефестай, выхватывая меч.
– Ты и ты! – скомандовал Лобанов, тыча пальцем в Искандера и Эдика. – Заходите справа!
Махнув рукой сыну Ярная, он позвал его за собой, в атаку с левого фланга.
Мавры потрясали бамбуковыми копьями, кроили горячий воздух кривыми мечами, узкими и длинными. Лица их, цвета седельной кожи, были посечены татуировкой и дышали свирепостью. Первого мавра Сергей уделал быстро – тот сунулся с копьем, Лобанов на скаку отрубил наконечник, вернул клинок по дуге и отсек африканцу голову вместе со шлемом. Голова поскакала в одну сторону, моргая глазами и шевеля губами, всадник без головы – в другую, оседая и валясь с коня.
Гефестай со своим тоже не цацкался – вскрыл мавру гнилое нутро.
– Отелло… – пропыхтел сын Ярная, вонзая меч, и договорил, выпуская кишки: – …Недоделанное!
Мавр, пуча глаза, подхватил руками вывалившееся сизое кубло, да так и слетел с седла, в обнимку со своими внутренностями.
Искандер почикал двух, а Эдику достался тот самый «желтый».
– Сзади! – крикнул Гефестай, бросая коня вбок.
Сергей развернул вороного на месте, бросил его в галоп и лишь после разглядел противника. Стрелки перешли в наступление. Их было четверо. Выпустив по стреле, они отбросили арбалеты и выхватили ножи. Ловкие, гибкие, быстрые, арбалетчики кинулись, приседая, готовясь пропороть животы вороных. Черные на черных.
Лобанов направил коня на лупатого арбалетчика, тот ощерился, выставляя нож. Сергей тут же дернул поводья, бросая коня в сторону. Правая рука сжимала удила, левая замахивалась мечом. И тут Сергей попал в перекрест – к его коню кинулись сразу двое черных – лупатый слева, курчавый справа. Никогда еще он не фехтовал так быстро. Бросая поводья, Сергей махнул мечом налево, отрубая лупатому руку и вонзая лезвие в бочину. Выдернув клинок, он перебросил его в правую ладонь, ухватился и от души полоснул по спине курчавого, уже отводившего в замах руку с ножом. Черная, блестящая от пота спина развалилась, сверкая розовой костью.
– Эдик! – раздался крик Искандера. – Не убивай пока!
Лобанов оглянулся, сбрасывая напряжение. Ф-фу… Кажется, всех положили!
– Арбалетики подберу! – осклабился Гефестай, спрыгивая с коня. Наклоняясь, он крикнул: – О, да тут и стрел полно! Нормальненько…
– Мечи у них хороши! – громко сказал Искандер. – Давно я о таких мечтал…
Тиндарид поднял два мавританских меча, похожих на самурайские катаны, секанул ими крест-накрест.
– То что надо! – крикнул он и повесил на спину сразу двое ножен, затянув перевязи на груди. Два узких клинка, свистнув, опустились, подрожали кончиками и со сдвоенным шорохом ушли в ножны.
– Ты как эта, – ухмыльнулся Гефестай, – как Глюкоза в клипе!
– Глюкозел! – поправил Эдик.