Горячий толчок воздушной волны был так силен, что попросту снес Тимофея в океан.
Вынырнув, Сихали увидел над собою высокую стену кормового модуля, похожего на горбушку круглого каравая. Горбушка кренилась. Модуль переворачивался. «Не успеть!»
– Тима-а! – нескончаемый гром перекрылся отчаянным криком. – Тимочка-а!
Сихали оглянулся, но никого не увидел. Потом волна подняла его повыше, и он разглядел рубку «Орки». Из люка выглядывала Наташа и махала ему руками.
– Уходи! – крикнул Тимофей. – Опасно!
– Тимочка! Сюда! Сюда!
Субмарина двинулась ему навстречу, Браун поплыл к ней.
Тень падающего модуля уже накрыла их, сверху сыпался грунт, пеня и грязня волны.
– Быстрее, миленький!
Сихали вскарабкался на округлую палубу «Орки» и нырнул в люк.
– Сейчас, сейчас… – суетилась девушка.
Она захлопнула крышку люка и бросилась за пульт. Тимофей рухнул на сиденье бортинженера и поднял голову. За прозрачным колпаком было темно – модуль уже почти касался воды.
Удара избежать не удалось, субмарину вдавило в воду огромной массой, это пугало, но не было опасным. Подлодка уверенно погружалась, одновременно скользя в сторону.
Наталья вела «Орку», постоянно оглядываясь на Брауна, с ужасом замечая его истерзанный комбез, обильно смоченный кровью.
Сихали молчал. Он чувствовал себя непривычно скованно в Наташином присутствии и просто не знал, о чем говорить. Благодарить? Успокаивать девушку?
Тему подсказала глубина – за верхним колпаком проплыли два трупа в серебристых комбезах. У одного на поясе висела кобура, у другого сразу две. И утопленники не были жертвами Брауна – рожи были совсем незнакомы.
– Они убили Арманто, – выговорил Тимофей.
– Ох! – страдальчески скривилась Наташа. – Да ты что?
– Я даже не успел его похоронить…
– О чем ты? Ты хоронишь всю «Изолу». Значит, и Арманто упокоится в пучине… Вода ему пухом.
– Он сказал, когда умирал… Сказал, чтобы я берег тебя.
Наташа всхлипнула, но не заплакала.
– Можно я посплю? – пробормотал Сихали Браун. – Всю ночь не спал…
И он заснул – прямо в кресле, устроив голову на пульте.
Свежий ветер, послед десятибалльного шторма, задувал всю ночь, разогнав к утру облака, и утих совершенно. Волны успокоились, стали пологими и глянцевыми. Словно умытое, засияло солнце с небес.
Теперь о «пастбищной войне» напоминали только модули «Изолы», рассеянные на многие мили вокруг. Если смотреть с берега ИТО, можно было насчитать штук двадцать. Постепенно их сносило течением на запад – к радости филиппинских рыбаков. Хотя чему им радоваться? Все, что было на модулях ценного, китопасы уже собрали.
Военная добыча их росла – пять трофейных субмарин, несколько десятков лучеметов и ровно тридцать стационарных пульсаторов «Коронада», или, как их еще называли, квантаберов, – орудий ближнего боя для субмарин. Ни пласт-броня, ни титановая, ни даже пиробатовая не могли устоять против их разрядов.
Разумеется, экспорт квантаберов в ТОЗО был запрещен, но на то и контрабандисты, чтобы плевать на закон.
Боровиц крякал в доволе – будет чем вооружить батискафы, чем грозить ворогу! И тут же сникал, вспоминая, что подбирать пришлось не только трофеи, но и павших.
Шурики обнаружили на одном из притопленных модулей тело Арманто Вуквуна, а вот Токаши Ашизава и Лёва Вальцев пропали без вести. Тераи погиб, когда китопасы отбирали у зеллеровцев плавбазу «Онекотан».
Враг потерял больше тридцати человек убитыми, причем пятерых из них линчевали жители Вэйлхеда – привязали всю пятерку к одной балке из пластолита и сбросили за борт на глубоком месте. А ты не воруй! И не убий.
Несколько человек сдались в плен и сидели в изоляторе под надзором Реда Долана, а остальные зеллеровцы разбежались на хозяйских субмаринах, прихватив кашалотов с клеймом «Ди-Зет».
Жизнь потихоньку возвращалась на ИТО Витязя, причем человек двадцать решили переселиться в «Кларион-46» – не зря ж они восстанавливали батиполис.
Вдове Керка Джордана передали Резервное пастбище, а вот Ли Цзинвэя и Раша Джексона попросили удалиться – не ко двору пришлись «пособники оккупантов».
Всю ночь три кибердворника чистили Главную улицу, а с утра она выглядела так, словно и не было никаких баталий. И океанцы из Вэйлхеда как следует отметили очередную викторию…
Ровно в 7.30 плавучие базы «Онекотан» и «Такомару» отвалили от причалов ИТО и взяли курс на юг. Через двое суток слева по борту показался «Центроникс», столица ТОЗО.
«Центроникс» строился как батиполис, на вершине громадной подводной горы в тысяче километров к югу от ИТО Витязя. Находясь чуть ли не в самом центре Тихого океана, «Центроникс» стал оправдывать свое название вдвойне, когда здесь расположилась резиденция Генерального Руководителя проекта ТОЗО Отто Фогеля.
Евразиец, в ком смешались крови немца, грузинки, эстонца, якутки, поляка, латышки и так далее, был политиком хитроумным, неразборчивым в средствах, любившим интриговать. И больше всего, больше секса и богатства, ценившим власть. Все, что он делал, имело своей целью одно и то же – упрочение позиций Акулы Фогеля.
Он устанавливал закон и преступал его, когда это было выгодно. Он строил батиполисы, ИТО и СПО, он довел количество населяющих ТОЗО до ста шестидесяти семи миллионов человек. Это при нем батиполис «Центроникс» разросся до такой степени, что перестал умещаться на вершине подводной горы, где хватило бы места для половины Москвы. И батиполис стал расти вверх – ярус за ярусом, горизонт за горизонтом, сектор за сектором.
Террасы и аркады «Центроникса», тысячеоконные пирамиды и кубы, купола и башни, поднятые над морем на двести этажей, показались над краем света и принялись «всплывать», все выше забираясь к облакам, соединяя глубину и высоту. А после скрылись за кормой, медленно «погружаясь» за окоем небес.
Столица стала как бы вехой, отметкой на полдороге. Теперь надо было ждать еще сутки, чтобы прямо по курсу обозначился остров Пацифида, любимое детище Акулы Фогеля.
Тихий океан воистину велик, но суши в нем крайне мало, а та, что есть, являлась макушками подводных гор, поднявшихся над волнами благодаря коралловым полипам или вулканам. Надстраивать искусственные атоллы биоинженеры уже научились, но ИТО не впечатляли Генрука ТОЗО. И тогда он собрал под свою руку трансмантийщиков – геоинженеров, учившихся пробуждать чудовищные силы земной мантии. Их опыты пугали.
Первый эксперимент был поставлен в Тибете – огромную территорию высокогорного плато опустили, сделав равниной. Неслыханной силы землетрясения раскалывали горы, целые горные хребты рассыпались каменным крошевом, тучи пепла из жерл «монтажных» вулканов затмили небо надо всей Восточной Азией.