– Это официальная версия угона? – уточнил Дроздов.
– Это официальная версия досадного ЧП, – поправил его Донадони. Согнав с лица любезную улыбку, он сухо скомандовал: – На выход!
– С вещами? – спросил Царёв, вынимая из гнезда кейс с кристаллической квазибиомассой.
– Дай сюда!
Вырвав у Царёва ценный груз, Донадони вытолкал всех по одному.
Амазония, район Риу-Негру
Кнуров сидел около иллюминатора и старался не смотреть на Риту и Гоцкало, шептавшихся на диванчике. Тщательно выстраиваемое понимание рухнуло под ударами бури эмоций: Тимофея жгла обида – Рита была не с ним! Её личная жизнь уже не сопряжена с его личной жизнью, отныне они рядом, но не вместе. Вон уже какие-то тайны от него появились… Господи, до чего ж это муторно! Если их, сидельцев в каюте-камере, пересчитать, то в сумме получится трое, а применишь высший житейский счёт, выходит «двое» и «один»…
– Где мы летим? – нарочито бодрым голосом спросила Рита.
– Джунгли какие-то внизу – пробурчал Кнуров.
– Атлантику мы ночью пересекли, – сказал Гоцкало. – Я вставал, выглядывал… Это или Бразилия, или… не знаю… Гвиана какая-нибудь. Или Колумбия…
Девушка придвинулась к иллюминатору и вдруг запищала:
– Ой, смотрите, смотрите! Там «Буран»!
– Какой буран?! – удивился Гоцкало. – Тропики же!
– Да ты не понял! Наш «Буран»! Челнок! Ну, этот, корабль космический!
– А что ему тут делать? – снова удивился старший оператор-информатор.
– Скоро нам это объяснят, – криво усмехнулся Тимофей.
Дирижабль снизился и завис, носом уткнувшись в причальную мачту. В дверях каюты-камеры тотчас же объявился давешний бородач и красноречиво повёл «дюрандалем»: выходим по одному!
Независимо фыркнув, Рита вышла первой. Кнурову опять определилось место замыкающего.
Дирижабль выключил маск-систему, зависнув обтекаемой громадой, вещественной и непрозрачной. Было просто страшно стоять под этой исполинской округлостью, гигантской сигарой, снизу до середины – синей, сверху – зеленоватобурой, – чудились тонны и тонны… А подальности стоял «Буран» – белый верх, черный низ. Что к чему?
Было нежарко, градусов двадцать пять – двадцать восемь. Небо затянули облака. Типа, осень.
Сразу за лохматой полосой аэродрома поднимался лес. Сельва. На фоне хилой флоры, прущей из земли часто, как тростник, утёсами торчали могучие деревья в пятнадцать обхватов. Хватаясь за гибкие ветки, скакали рыжие обезьяны, надсадно визжа и ухая. Попугаи с оперением чистейших спектральных цветов перелетали с места на место, стайками и поодиночке, и тоже орали. На суку, как на насесте, сидел тукан, невозмутимый и до того яркий, что казался искусственным.
Безразлично поблескивая бусинками глаз, он чистил двойной клюв о тёмный ствол дерева-великана и в упор не видел «двуногих без перьев».
Дирижабль встречали человек десять, все с маленькими, будто игрушечными автоматами. Туссен Норди передал им похищенных и сделал ручкой: адью! Цеппелин плавно вознёсся в небеса, носом разворачиваясь к северо-востоку, а «встречающие» живо построились и повели двух пленников и пленницу – сверху над ними сомкнулись готические своды леса, пала зеленистая тень. Под ногами не чавкало и не шуршало – гладкая стекло-массовая дорожка уводила в чащобу, аллеей стелясь между громадных стволов сумаум, заросших эпифитами и обмотанных лианами. Узкие листья сумаум вяло обвисали, не колеблемые никаким сквозняком.
Аллея вывела на просторную пустошь, застроенную приземистыми круглыми зданиями, каждое размером с московский цирк на Воробьёвых горах. Их конические или полусферические крыши зеленели покровами дерна. Создавалось впечатление, что травянистые холмы срезали у подножия и водрузили на стеклянные постаменты. Кое-где земляные крыши прорастали молодыми деревцами, по «кровле» шастали мелкие зверьки, прыгали пичуги, клювами стучась в полукруглые окошки, зеркалами отблёскивавшие из-под массивных навесов, заросших кустиками и вьюном. Порхали роскошные бабочки, соревнуясь с изящными колибри.
– Слились с природой! – ехидно прокомментировал Гоцкало.
– Зато сверху фиг заметишь… – сказала Рита. – Замаскировались!
Кнуров промолчал. Прозрачная дверь бесшумно раскрылась перед ним, странно контрастируя с земляной крышей. Он перешагнул порог и оказался в обширном светлом вестибюле, куда сбежался, вероятно, весь персонал. Персонал был в длинных серебристых плащах с капюшонами, походя на апгрейд Святой инквизиции. Вперёд вышел костлявый хомбре под два метра ростом и громко поприветствовал прибывших на корявом русском:
– Добро пожаловать! Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях!
Хомбре делал произвольные ударения, словно забавы ради смещая акценты.
– Я директор сего Центра, – обвёл он рукой просторное помещение, – и руководитель проекта «Деус». Зовут меня Мишель Бонасье. Уверен, мы с вами сработаемся…
– И не надейтесь! – отрезала Рита.
Бонасье залучился пуще прежнего, источая сплошной елей пополам с сиропом.
– Проводите их в блок «Ц»! – скомандовал он, не переставая улыбаться.
Двое индейцев в комбезах, с татуировками на щеках и смешной прической «под горшок», повели Кнурова, Риту и Гоцкало по указанному адресу, сжимая в руках крошечные автоматики.
В блоке «Ц» не было окон, но светопанели заливали круглое помещение ярким голубоватым светом, и вовсю работали кондиционеры и ионизаторы – народу было, как сельдей в бочке. Десять человек, и среди них…
– Генка! – заорал Гоцкало. – И ты здесь!
– Здорово! – прогудел Царёв. – Привет, Маргаритка!
Под конец ритуала приветствия он влепил свою пятерню в подставленную ладонь Кнурова.
– Так это вы с «Бурана»? – дошло до Тимофея.
– Да, угнала одна сволочь… – поморщился коренастый человек со светлым чубом и протянул руку: – Иван. Дроздов.
Примеру Дроздова последовали все улетевшие с «Гардара»:
– Ашот!
– Фёдор…
– Панас.
– Николай Палыч.
– Петро!
– Шурик!
– Катерина. Можно просто Катя.
– Таня!
– А меня Леной звать.
Все расселись по кругу вдоль вогнутой стены, словно играя в «бутылочку», и принялись делиться информацией.
– Европыши вконец обнаглели…
– Так, правильно! Если такой президент!
– Разучились бояться, гадёныши.
– Тут так – евросы науку двигают, а местные латинос заправляют всякими такими делами. Ну, там транспорт, связь, матснабжение… А охрану они из местных «индиос» набрали. Дикари дикарями! Вчера ещё, наверное, за головами охотились, а с утра им оказали доверие…