— Все ясно? — спросил генерал.
— Так точно.
— Вопросы есть?
— Никак нет.
Генерал засопел.
— Осторожнее там… — пробурчал он и отключился.
Жилин успокоился и оглядел своих. Опера были деловито-спокойны. Как истые вояки, они использовали минуты отдыха по максимуму. Кто знает, может впереди двое суток рейда, когда атака следует за атакой и даже моргать желательно пореже, чтобы не пропустить мелькнувшую цель?
Такие люди были всегда, подумал Жилин. Бойцы, ратных дел мастера. С самых пещер они стоят на страже, отбивают врагов, защищают свою родню, свой город, свое тридесятое царство, свою Планету. В кожаных штанах и с копьем из выпрямленного бивня мамонта. С мечом и в кольчуге. Со шпагой, в ботфортах и в брабантских кружевах. С кольтом и в стетсоне. С трофейным «шмайссером» и в обгорелой гимнастерке. С биопарализатором и в легкой броне с мускульными усилениями.
Княжеская дружина, лейб-гвардия, РККА, Советская Армия, Российская… Патрульная служба. Закончен ли этот ряд? Угомонится ли через сто лет человечество или воины будут призваны по-прежнему? Вряд ли отпадет нужда в этой древнейшей мужской профессии… Жилин уставился на Кирку Хрусталева (сокращенно Хруст). Тот дремал. Хрусталев… Начинал городовым, следил за порядком на киевских улицах. Занялась «Гражданка» № 2, подожгла союз стран со всех концов, и старший полицейский Хрусталев не утерпел — перевелся в Патрульную службу. Вместе с бригадиром Нелидовым штурмовал Новосибирск, ходил в рейды по Туркестану, устраивал блокаду Баку и Кенигсберга. Под командой Славина, тогда еще капитан-командора, очищал от пурпуров евразийские лунные базы — «Полярную» и «Луну-Главную». Жилин перевел взгляд на Даньку Киселева. Кисель — бывший глубоководник. Полгода водил танк-батискаф по абиссальной равнине к западу от Восточно-Тихоокеанского поднятия, собирал катыши железомарганцевых конкреций, ломал сульфидные башни «черных курильщиков» и грузил всем этим добром подводные баржи-автоматы. Видывал и гигантских кальмаров, и на сокровища затонувшего корабля натыкался… Вторые полгода работал «на солнце», под пальмами искусственного острова Витязя, оператором на предприятии ПО (повышенной опасности) в системе «Продамет». Испарял конкреции в реакторной печи, прогонял металлический пар через селекторы и напускал его в кристаллизаторы — отдельно «нифе», отдельно цинк, медь, молибден, кобальт… И бросил все это — и глубины, и кальмаров, и смугляночек-вахине под пальмами. Променял странные железомарганцевые стяжения на железную дисциплину Патруля. На подвиги, говорит, потянуло… Жилин повернул голову направо. Федя Сегаль. Отслужил год в Патруле и поступил в Пермский университет. Выучился, сделался толковым наноинженером, получил назначение на завод матричной репликации, обслуживающий распределительную сеть Екатеринбурга, дослужился до старшего инженера синтез-комбината… и снова ушел в Патруль. Рассказывал, что хотел попасть в Службу Охраны правопорядка, но там такой конкурс… Решил годик перекантоваться в операх, а потом попробовать по второму разу, но затянуло, свыкся с тревогами и силовыми акциями, да и группа подобралась хорошая, жалко бросать…
Жилин посмотрел налево. А у Ляхова все предки по отцовой линии — офицеры. Отец — кавторанг в Береговой Охране. Дед был полковником Российской Армии, Абхазию отвоевывал в 2007-м, Крым брал в 2011-м. Прапрадед защищал Сталинград, а прапрапра… воевал в Добрармии. Правда, мать Генки спала и видела «сыночку» на сцене, во фраке пианиста, но «сыночка» обошел консерваторию вокруг и притопал в Военную академию.
Жилин откинулся в кресле и закрыл глаза. А кто ты, Глеб Жилин? Ты алкал совместить две свои склонности — к кибернетике и к справедливости, — и ты этого добился. Кандидат технических наук Жилин прошел Пятидневную, Сентябрьскую войны и такую долгую, стодневную, Вторую Гражданскую. Подпоручиком, поручиком, штабс-капитаном. На твоем организме оставили шрамы демилитаризации и «миротворческие операции». Но ты сам не знаешь, чего хочешь. Прибавляешь к отпуску премиальные недели и любовно обсасываешь какую-нибудь мелкую проблему из области экспериментальной кибернетики. Но добиваешь тему уже со скукой на лице — чуешь нехватку адреналина в крови, снова тебя тянет к опасностям, к великолепным переживаниям на грани между тем и этим светом… Так кто ты? Чего ты по-настоящему хочешь? Зачем тебе Патруль? Сделать карьеру жаждешь? Так тебя уже Дважды хотели повысить — сам отказался занимать отдельный кабинет. Взыскуешь благ? Спишь и видишь себя академиком? Или просто не тех книг начитался и ищешь приключений на афедрон? А ведь тебя предупреждали: Патрульная служба — это на 90 процентов нудота, на 10 процентов — работа, а приключения занимают ноль целых хрен десятых…
— Командир! — донеслось из пилотской кабины. — Выходим на цель!
— Понял! — Жилин поднялся и скомандовал: — Надеть брони!
Сто двадцать человек дружно встали и слитно отшагнули к боксам. Заученным движением Глеб влез в нижнюю часть легкого боевого спецкостюма. Руки сами хватали раскрытый «топик», похожий на задубевшую куртку, вывешенную сушиться на мороз, продевались в рукава, соединяли «верхушку» с «шароварами», защелкивали. Шлем— на голову. Кислородный баллон — в гнездо. Патрон регенератора — до упора, клапан открыть. Аккумуляторный пояс — в зацеп. Пистолет-парализатор — в держак. И — бегом на десантную палубу.
— По капсулам! Первая секция — пошла!
Громко топая, первая дюжина оперов пробежала в хвост стратолета, боком проскальзывая мимо боевых капсул, сделанных в форме линз.
— Вторая пошла! Третья!
В командирскую капсулу Жилин вошел последним, устроился на ложементе, скупой усмешечкой ответил операм, скалящимся от избытка жизненных сил, и отжал фиксаторы.
— Цель захвачена, — прошло сообщение с боевых постов.
— Кормовой биопарализатор… — затянули в пилотской кабине. — Залп!
Тело у Жилина онемело, словно под общим наркозом, но скоро чувствительность вернулась — забегали мурашки. Обзорный экран раскололо голубым парализующим лучом. Лоолмаласин была такой малюсенькой, что биопарализатор накрыл ее одним импульсом.
— Залп!
Н-да. Tempora mutantur. Сокрушить орду убийц, никого не лишив жизни! Уметь надо. «Проблему бескровного воздействия» все решали по-разному. Патрульные дирижабли Австралазии, например, сбрасывали шашки с усыпляющим газом. Продвинутые евроамериканцы предпочитали стан-бомбы в оглушающем или иммобилизующем режимах. А Патрульная служба Евразии приняла на вооружение волновую психотехнику — тут мы впереди планеты всей…
— Боевым постам — дробь! — четко прозвучало в интеркоме. — Вернуть стволы в диаметральную плоскость. Внимание! Тридцать секунд до десантирования! Дать команду на закрытие переходного люка!
— Даю команду, — сказал Жилин. Транспарант «Внешний люк открыт» погас.
— Понял вас, — отреагировали в пилотской кабине. — Расстыковку разрешаю.
— Команда «Расстыковка» подана. Начать десантирование!