Антон осторожно выглянул из кустов. Дальше была утоптанная тропинка, посыпанная крупным песком. Стажер вышел, постоянно оглядываясь, прислушался и поспешил обратно в заросли — приближалась тележка грузового кибера. Она вывернула из переулка и медленно проехала мимо. Тележка везла трупы. Мужчины, один — почти мальчик, две или три женщины были уложены аккуратным штабелем. Три пары многосуставчатых манипуляторов цепко придерживали страшный груз.
Антон стоял на карачках, прячась среди синих колючих стволов, и смотрел. Мертвые тела не пугали — они отталкивали. Смерть всегда безобразна и отвратительна, ее не должно быть вообще! Вот эта молодая женщина, положенная сверху, уже никогда не изменит удивленного выражения на лице, никогда уже не засмеется, не скажет «люблю», не прошепчет «да…», не войдет, уставшая после смены, в свой жилой модуль и не усядется на диванчик — развеяться перед СВ или поболтать по видео с подругой — на месте ее левой груди зияет обугленная дыра десятисантиметрового диаметра. А мужчину, уложенного рядом, с давно не стриженной головой, безжизненно болтающейся на вытянутой шее, уже ни разу в жизни не посетят эротические фантазии о девушке, снимающей школьную форму, ему не играть свадьбу и не отделывать яркой биопластмассой стены детской — его жизнь кончилась. Этот мир ему не дали досмотреть даже до середины и поставили жирную точку в нетолстой книге бытия. Вот он, этот знак препинания — черная, запекшаяся язвина между глаз, проделанная лазером…
Антон коротко вздохнул. Одно хорошо— в нем умерли сомнения. И вызрела некая дрожащая освобожденность от табу. Ну как можно применять правила совести и понятия научной морали к пурпурам? Они же не люди! Нелюди. Вряд ли он сумеет убить пурпурного недочеловека, но если это все же случится, ему не долго придется мучиться и переживать — на месте заповеди «Не проливай крови пурпуров» чернеет обугленная дыра…
Маленькая круглая голова грузового кибера безостановочно вертелась, высматривая мертвяков. На повороте тележка, как порядочная, помигала оранжевым сигналом и скрылась за углом изгороди, сложенной из кусков туфа. Антон даже позавидовал машине — никаких тебе проблем! Знай, колеси, выполняй программу да подзаряжайся изредка. А тут…
Надо бы созвониться с «нашими», но каким образом? На экранчике радиофона весь день одно и то же: «Профилактические работы… профилактические работы…» Стажер задумался. Что-то там Йенсен говорил про транспортер до «дэтушки»… Он-де с шахтами связан. Попробовать до него добраться? Опасно… Подземка вся блокирована. А что тогда делать? Может, Оскара поискать? Вдвоем проще. Только где его сейчас найдешь… Н-да.
Ближайший вход в подземку был в зоне коттеджей, за Южным Валом. Поднимаясь по ступенькам, Антон порадовался за строителей города-порта, не разравнявших этот кратерный вал, близ которого стояла старая станция «Большой Сырт», а сохранивших рельеф, окультурив его и приспособив для нужд Базы. А то раскатают все под ноль, и никакой разности… Ловко человек устроен, подумал Антон. Не зацикливается на негативе. Не волнуют уже его умертвия, ландшафтный дизайн его волнует. Ну и ладно. Что ж ему теперь, с утра до вечера Вальхаллу воспоминать?..
За Валом, утопая в пышных кустах колючки, стояли одноэтажные литопластовые домики с круглыми окнами и полупрозрачными крышами. На Планете такие крыши прилаживали как посадочные площадки, а на Марсе, надо полагать, просто вторили привычным очертаниям. Райское местечко.
Пригибаясь и оглядываясь, стараясь ступать без шума, Антон двинулся по утоптанной тропинке, огибающей неподвижную, словно сваренную из металлопроката поросль саксаула. Кустарник до половины скрывал большие, темные окна одноэтажного домика. Антон пригнулся еще ниже, став в позу гориллы. Тропинка вывела его на довольно широкую песчаную дорожку. Вправо и влево уходили чистые кремовые стены домов. Антон присел у решетчатого заборчика и обшарил глазами всю улочку. Калитки пораспахнуты, одна вовсе сломана, на одном суставе висит, рядом коляска детская валяется, на одеяльце — громадного размера след бронесапога. Бумаги какие-то разбросаны, растрепанная книга, махровый халат, вывернутый наизнанку… Нет, люди так не уходят. Так их уводят.
Послышались гулкие шаги. Над живой изгородью показался великан в боевом скафандре, черном как антрацит, за ним еще один.
— Стой! — заревел механический голос. — Стрелять буду!
В этот момент Антон не думал. Вообще. Гонимый инстинктом он перепорхнул через забор и помчался не разбирая дороги. Со спины ударил тонкий фиолетовый луч, пережигая синие ветки. Топота Антон не слышал — гул крови глушил звуки. На губах чувствовался металлический привкус опасности Антон с разбегу перемахнул низенькую изгородь. Шарахнулся от черной фигуры в кустах — это была статуя — и понесся мимо беседки, мимо глухой стены дома, заскакал по клумбам. Сдвоенный баллон бил по копчику, откинутый шлем колотил по баллону. Вз-зт! — ширкнул лиловый луч, напоролся на угол стены и устроил дождик из слезок расплавленного литопласта. Антон пал на карачки и шмыгнул в будку для киберсадовника. Вз-зт! Вз-зт! Линии тончайшего чудовищного огня вспороли энергопристройку — яркая, точно магниевая вспышка высветила весь крошечный садик. Оба боевика, отталкиваясь и подлетая метра на три-четыре, пронеслись гигантскими скачками.
Антон сидел в будке, боясь дышать. Его пошатывало от толчков вспугнутого сердца, в крови кипел адреналин. Потом пульс пришел в норму и прокрался стыд. Так позорно драпать… А что было делать? Сдаваться?
Антон долго сидел в будке, прислушиваясь к возвращенной тишине, пока наконец не решился вылезти. По-индейски, на пальцах рук и ног, он прополз к передней прозрачной стене дома. Зеркальная, как спектролит, она была раздвинута на полметра. Рядом, отражаясь в стене, валялся изумрудно-зеленый киберсадовник, продырявленный лучом лазера. Антон осторожно приблизил ладонь, потрогал оплавленную кромку, Холодная. Значит, с утра еще лежит.
В комнате за стеной Антон поднялся с пола и отряхнул руки. Было жарко, даже спина вспотела. Он пощупал терморегулятор. Вот же дурак! Так и не выключил!
Шепотом ругаясь, Антон снял баллон, расстегнул аккумуляторный пояс. Медленно положил все на пол. Было удивительно чувствовать себя единственным жителем на всей улице. Антон осмотрелся. Интересно, кто тут жил? Кресло-качалка с пледом, стопа печатных книг, компьютер «Росинтель» — левый из экранов разбит. Рисунки карандашом — вид с Арсии, рядом что-то «под Шишкина» — озеро, камыши сосны… Тихий коттенжик был стандартным, на три комнаты. Угол ванной занимал керамический куб и во много раз сложенные эффекторы — все, что осталось от механозародыша, развившегося в этот дом. На самом длинном эффекторе сохло полотенце.
Крадучись, Антон прошел в столовую. Увидев окно Линии Доставки, он понял, что хочет есть. Зверски. Сглотнув, Антон набрал шифр на клавишной панели и стал ждать. Ничего. Заказ не исполнялся. Сильно разочарованный стажер порылся в письменном столе хозяина дома (или хозяйки), заглянул в стенной шкаф, но нигде не нашел ни шоколадки, ни сухарика. Внезапно над окном доставки вспыхнул зеленый сигнал. Не веря своему счастью, Антон отодвинул крышку и взял поднос с тарелками. Пельмени! С юшкой! Горячие! Картофель пайль с бефстроганоф — ну, это он уже из жадности… Пирог с маком — толстым слоем мака! — и крепкий чай. Что еще нужно для полного счастья?! Раздавить пурпурную гадину… Ничего, даванем еще.