В руках все трое держали какие-то продолговатые предметы, упрятанные в чехлы с лямками для переноски. Одежда у подошедших была свободной, напоминающей балахоны, под которыми нет-нет да и проглядывали угловатые формы бронежилетов.
Один из мужчин кашлянул, сделал шаг вперед и повторил:
— Здравствуй, батюшка Шатун.
Он слегка поклонился, и остальные повторили его движение. Если бы кто-то присмотрелся к этой сцене, то был бы очень удивлен, потому как поклонился даже кот…
— Здравствуйте, сынки, и ты, внучка, здравствуй, — Федор Аристархович также чуть наклонил голову. — Чтой-то вы никак с оружием бегаете?
— Беда, дедушка Шатун. — Девушка подошла поближе и понизила голос. — Мауауауррр тревогу поднял. Говорит, враги на город идут.
— Верно ли? — Старик наклонился к коту и уставился прямо ему в глаза. — Что за напасть, хвостатый, сказывай…
Кот взгляда не отвел, а Федор Аристархович с минуту смотрел ему в глаза, потом повернулся к мужчинам.
— Ну, что же. Пойдемте, встретим супостатов.
И зашагал широкими шагами к автобусной остановке. Один из мужчин остановил его.
— Мы на машине, Шатун.
— Хорошо, — и тут же попросил: — Батюшку в Крестовоздвиженской известите. И отцам в монастыре знать дайте. А по храмам пусть изготовятся в колокола звонить, как сигнал дадим…
Мужчины тут же достали мобильные телефоны, а тот, кого называли Шатуном, повернулся к девушке:
— Ты, Лариса, ступай домой. Коль котейко твой не ошибся, так не гоже тебе в это дело мешаться. Поди-ка еще детишек нарожать должна…
— Это и мое дело. — Девушка упрямо наклонила голову. — В конце-то концов это я — защитница, а ты, дедушка Шатун, — охотник. Значит, мне город и защищать…
— Ну, — Федор Аристархович усмехнулся, — охотник я, положим, бывший. Уж века полтора как не охочусь, а в защитниках состою. Так что тут ты, дева, не права. Да и в остальном не права. Я сюда вместе с Ермаком, память ему вечная, пришел, и всех, кто в здешних местах обитает, наперечет знаю. Однако ж тех, про кого твой котейко сказывает, — не ведаю…
Он сел в потрепанный с виду «уазик». Мужчины, доложив, что приказы исполнены, также уселись в машину, но в последний момент туда же заскочила и девушка.
— Я, дедушка Шатун, вам не подчиняюсь. Вот если из Тюмени начальство прикажет — тогда уйду, а так — нет!
— Ну что ж, можно и из Тюмени, — старик вытащил из кармана мобильный телефон, нажал клавишу. Лицо его вдруг помрачнело. — Связи нет. Вот это да… Гони! — прикрикнул он на сидевшего за рулем.
Тот послушно дал газ. Судя по тому, как «УАЗ» рванул с места, потрепанным он был только с виду…
Попетляв по улочкам Подгорного Тобольска, они вылетели в Нагорную часть и рванулись по дороге к выезду из города. Федор Аристархович, сидевший до того молча, внезапно поднял голову, повернулся к девушке.
— Вот что, Вешка, вот что… Давай-ка, звони хоть в какое управление, пусть связного делегата посылают. Хоть мытьем, хоть катаньем, хоть так, хоть эдак — а чтоб до Тюмени или Кургана добрался. И быстро у меня!
Лариса начала вызванивать, набирая один номер за другим, но, как видно, безрезультатно. Она собиралась сказать об этом Шатуну, но в этот момент он тронул за плечо водителя.
— Приехали, Оляба. Здесь ждать их и будем. Пусть колокола начинают…
Защитники вышли из машины и, повинуясь безмолвным командам старика, двинулись прочь от дороги, на ходу расчехляя оружие. Выйдя на небольшую полянку, Федор Аристархович поднял руку.
— Вот туточки стоять и будем. Помолимся пока…
Уже были прочитаны «Символ Веры» и «На изгнание бесов», «Отче наш» и «Богородица», но когда зазвучало грозное «Да воскреснет Бог!», из лесу вдруг раздалось насмешливое хихиканье. Удивительно похожее на лисье тявканье…
На поляну вылетел настоящий смерч. По крайней мере, так казалось, ибо высокий хмурый парень двигался с такой скоростью, что глаз обычного человека просто не успевал его разглядеть. Правда, защитники не были обычными людьми…
Оба мужчины попытались отскочить в стороны, но парень изогнулся под немыслимым углом и достал одного защитника длинным клинком, одновременно умудрившись метнуть во второго кинжал. Оляба безмолвно рухнул, обливаясь кровью из разорванного клинком горла, второй защитник, зашипев от боли, попытался вытянуть из плеча глубоко засевший кинжал. Но парень решил, как видно, закончить свое дело и, резко развернувшись, в прыжке достал раненого мечом. Почти…
Вешка молнией метнулась ему наперерез, не переставая выкрикивать слова молитвы. Она взмахнула руками, и парня отнесло назад ударом тяжелого стального обруча-чакры с остро отточенным краем. Вот только брони нападавшего он не пробил…
Парень легко вскочил и мгновенно оказался перед Вешкой. Словно играючи, выбил из ее рук пистолет, замахнулся для удара…
Ему в лицо метнулся кот, оскалив пасть и выпуская когти. Волк Федора Аристарховича с разлету прыгнул ему в ноги, а сам Шатун, словно по волшебству, возник между девушкой и часья и отшвырнул его назад своей суковатой палкой.
— Ну-ка, ворожина, ступай себе! В этом граде тебе делать нечего! — старик размашисто перекрестил упавшего парня. — Ступай, говорят тебе, идолище! — и метнулся вперед.
На мгновение показалось, что парню сейчас придет конец. Суковатая палка, озарившаяся белым огнем, легко отбросила в сторону тяжелый меч часья, волк атаковал его левую руку, кот шипел и прыгал, норовя вцепиться в горло, Вешка подобрала пистолет и теперь ждала только удобного момента, а второй защитник уже встал и поднял короткую совну, готовясь прикончить черного охотника…
— Гри, почему эти люди желают тебе зла? Что ты им сделал, любимый? — Ласковый, словно обволакивающий голос зазвенел над поляной.
Впечатление было такое, словно парень взорвался, разлетевшись на множество частей, каждая из которых несла окружающим смерть. Вешка отлетела в сторону, с удивлением рассматривая длинную острую шпильку, вонзившуюся ей в левую грудь, раненый защитник осел наземь с расколотым черепом, дикий кот-хаус упал с перебитым хребтом, а волк валялся на боку, хрипел, булькая кровью, текущей из пасти, и только ненавидяще смотрел своими льдисто-голубыми глазами на противника, уже не в силах подняться…
На ногах остался один Шатун. Он отчаянно отбивался от парня своей горящей ярким белым светом палкой, но силы были неравны…
— Ах ты, змееныш… Попался бы ты мне лет на двести раньше… Хоть на сто…
— Верю, старик, тогда бы ты меня сделал, — произнес парень ровным, лишенным интонаций голосом. — Но твое время ушло. Мое пришло…
— Гри, милый, неужели ты не оставишь мне его? Хоть чуть-чуть? — Изумительно красивая девушка-азиатка, выскользнувшая из подлеска, встала с парнем рядом. — Неужели ты не подаришь мне его?