Это позволило мне несколько ослабить драконовские меры, и мы все-таки добрались до неприступной твердыни – замка Мираж. Хотя было пару моментов, когда я уже порывался объявить о неучастии императрицы в дальнейшем празднестве. И только совокупность поступающей информации да тоскливое личико моей любимой заставили меня скрепя сердце разрешить наш выезд в пригород.
А информация шла сплошным потоком.
Только-только разминировали «даму с прической» и начали выяснять ее данные, как боевые группы оцепили район проживания первого камикадзе и проникли в его довольно внушительную, по его средствам, квартиру. А почему разговор зашел о средствах? Потому что слишком уж обывательская профессия была у него: парикмахер. Обычный человек, с ничем особо не выделяющимся именем Саша Горец. Прибыл в столицу из окраинной системы девятнадцать лет назад, когда ему было двадцать два, ничем не выделялся, сразу стал парикмахером. Не участвовал, не привлекался, не мелькал и не высовывался. Этакий невзрачный мещанин с ножницами и расческой.
Конкретные корни и происхождение – выяснялись. Каким образом вдруг к нему в столице попала по наследству квартира – тоже рыли. А вот обыск в жилище и опрос ближайших соседей подкинули следствию кучку интересных деталей.
Детали – по соучастнице. Года три назад появилась у Саши Горца постоянная сожительница. И до того была, но та вроде погибла. Сейчас «новенькой» уже тридцать лет. Тихая, скромная и точно такая же незаметная. Правда, имечко у этой девицы оказалось более эффектное, чем внешний вид: Анжела Гарибальди. Некоторая путаница изначально просматривалась в ее родословной, но по всем описаниям как раз та самая, «с прической». Причем и красотой обычно Анжела не блистала, чаще появляясь на улице этакой серой мышкой.
Жила парочка мирно, не скандалили, гулянки с друзьями не устраивали, да тех у них и не было, посуду не били, мебель каждую ночь не передвигали. Да и на работе господин Горец, в отличие от иных коллег по профессии, не славился словоохотливостью. Работал молча или напевая под нос мелодию популярного на данной неделе шлягера. Ни любопытства не проявлял, ни в душу не пытался залезть. Про таких подумать, что он шпион или вражеский агент, – это себя перестать уважать.
И тем не менее! Доставленная в квартиру поисковая аппаратура, творящая чудеса, недоступные человеку, вскоре отыскала уйму доказательств, что пара являлась глубоко законспирированными диверсантами, работающими на Доставку. Пренеприятнейший вывод! Правда, лишний раз подтвердивший, что моя заинтересованность визитом Барайтиса в Пиклию имеет под собой основание.
А то, что убийц направили на дело явно не Дирижеры, вытекало из того, что ушедшие на смерть камикадзе не уничтожили в квартире те самые доказательства причастности к нашим политическим и экономическим конкурентам. Ведь любой смертник, уходящий на такое дело, обязательно получает приказ «зачистка следа», исполняя который, может и сжечь свое жилище, лишь бы никто не догадался, чья рука его направляла. Можно было, конечно, предположить, что камикадзе сами не знали, что и для чего у них упрятано в глубине стен и под плиткой полов. То есть когда надо, резидент им приказал: «Достаньте то-то и там-то! И на дело!» Это косвенно подтверждали и последние депеши, которые были получены и сохранены на кристалле аж целых одиннадцать лет назад. Хороши шефы! Настолько законспирировали своих агентов, что только раз в десять лет к ним обращаются?
Но все равно: никак не клеится! Но зато возникают догадки.
Ведь за последние одиннадцать лет сколько мы тут пробравшихся к нам сволочей накрошили? Да не счесть! Так что мог попасть под раздачу и тот резидент, который только и имел выход на тщательно законспирированных убийц. А может, и не только под нашу раздачу! Скорей всего, под удар моусовской разведки. Они его захватили, допросили да и утопили где-нибудь в канализации. А вот убийц оставили на месте да и доложили своему шефу Де Ло Кле.
Конечно, представшая картина не могла гарантировать стопроцентной ясности всех помыслов наших врагов, но общая концепция в колею укладывалась прекрасно: весь мир понял, что мы держим Доставку за горло, Дирижер предупредил пиклийцев, чтобы те не шалили, а подлый Де Ло Кле задумал нас стравить в кровавом столкновении лбами.
М-да! Хитро, подло, цинично и без малейших укоров совести!
И ведь самое противное, что мы, зная, кто и где виноват, не можем официально наказать Пиклию! Потому что по всем официальным параметрам виновата Доставка!
Уже участвуя посильно в застолье и даже танцуя со своей супругой время от времени, я основной долей своего разума продолжал оставаться в сегодняшнем «деле». И все подкидывал да подкидывал Алоису новые задачки и каверзные вопросы. Один из них нам показался довольно стоящим и нуждающимся в плотной разработке. А именно: передать Доставке всю информацию о камикадзе, все детали попыток покушения, как следует пригрозить и накричать и потребовать наказать виновных. Деваться им будет некуда! И только вопрос величины отступного останется: кого они нам сдадут? Но в любом случае, подлым Моусу и Де Ло Кле ох как достанется!
Только еще не помешает захватить того, кто два дня назад прибыл к парикмахеру и приказал подготовить самоубийственное покушение на первого человека в империи. Наверное, это трудно будет сделать, но выложиться придется всем. И я буквально музыку в зале перекрикивал, когда, увлекшись, орал в невидимый никому микрофон передатчика:
– Всех! Ты слышишь меня? Всех зарядить на поиски этой сволочи!
На меня чуть ли не ползала оглянулось, да и Патрисия вилкой угрожающе помахала, призывая к сдержанности, но я только отвернулся к стене, продолжая общаться уже громким шепотом. Призывал поднять, заставить, найти, оцепить, взять и разорвать, если надо, голыми руками!
Наконец мой черный друг не выдержал:
– Слышь, Танти, раз ты все равно удовольствия от свадебных яств не получаешь, то давай поменяемся? Ты здесь будешь всех «поднимать», а я хоть чего горяченького поем, впервые за последние сутки…
Совесть моя проснулась и заставила смутиться. Скромность стукнула по лбу и ехидно спросила: «Не много ли на себя берешь? А то надорвешься, всем кругом шнурки завязывая!» И рациональность мышления укорила: «Ну, нельзя же так! Они там и без тебя справятся!» Тут же зашевелилась моя огромная любовь к Патрисии, раскидала сомнения и приказала: «Займись более нужным делом! Развлекай жену и не забывай, как она, в череде серых будней, ждала этого праздника».
Ну а я, как только вспомнил, что завтра утром мы расстанемся на целых полторы недели, да еще и обманывать мою милую при этом придется, то сразу с обливающимся кровью сердцем бросился к любимой женщине. Ну и постарался наверстать все свои упущения за первые часы и супруге предоставить все мною ранее обещанное. И развеселил ее, и накормил лучшими вкусностями, которые вначале пробовал сам, и затанцевал почти до смерти.
Глядя на меня с императрицей, и остальные наши друзья разгулялись так, что излишний официоз и чопорность развеялись, как туман под солнечными лучами. Инициировали конкурсы, викторины и веселые розыгрыши. Раздавали фанты, а потом заставляли друг друга разыгрывать уморительные сценки или читать потешные стихи. Как-то к слову и в тему посыпались анекдоты да афоризмы. Поэтому уже часам к пяти утра пришло полное, всеобщее понимание: а свадьба-то удалась! И еще о-го-го как удалась!