– На «Каширском дворе», а тебе зачем?
– Съезжу туда, попробую найти. Может, ей помощь нужна. Ладно, Мака, мне пора. – Голос Алины звучал сухо.
– Прекрати, Алинка! Что вы все на меня…
Федор не хотел ни за что, чтобы его тут засекли, и на цыпочках выбежал из квартиры. Подозревая, что сейчас выйдет Алина, он побежал не вниз, а вверх по лестнице.
Действительно, вскоре появилась Алина, она не стала дожидаться лифта. Федор посмотрел в лестничное окно. Вот она выбежала из подъезда, села в свой крошечный «фольксваген»-жук и укатила. А он с громко бьющимся сердцем замер на площадке. Как сейчас быть? Пойти к Маке и сказать ей все, что он о ней думает? Она начнет отпираться, рыдать, клясться в неземной вечной любви, устроит истерику, будет угрожать самоубийством… Невыносимо, но как-то надо это пережить. Нет, не пойду, решил он, не могу ее видеть сейчас. Надо остыть и все обдумать.
Он спустился, сел в машину и решил первым делом забрать от Маки свои вещи: компьютер и рукописи. И это надо сделать незамедлительно. Но куда деваться с этими вещами? К себе нельзя. Да, умеешь ты устраиваться, Федор! Ничего, на худой конец поживу несколько дней у Левушки. Правда, там придется все время пить, если не с самим Левушкой, то с его гостями. А пить нельзя сейчас. Потому что Мака потом повернет все так, что у меня просто пьяный бред, и ведь сумеет убедить всех, в том числе и меня самого… Поеду-ка я к Дуське. У меня есть ключи от ее квартиры. А как выкурить Маку из моей? Придется подождать… Ох, сегодня ведь назначены смотрины… И все решат, что я просто испугался уз Гименея. И Мака будет несчастной, невинной жертвой великой любви к мерзавцу…
Ну нет, голубушка, этот номер не пройдет, я не позволю и дальше делать из меня конченого лоха. Ты все эти месяцы играла со мной как с последним идиотом, так напоследок и я сыграю с тобой в игру, да так, чтобы всем все стало ясно! Трудно будет, брат Федор! Ох, трудно. Ничего, я справлюсь! Я притворюсь, что все нормально, приду туда к ним с цветами, как полагается, а потом при всех вручу Маке ключи от новенького «пежо» и во всеуслышание заявлю: я благодарен за все, что ты для меня сделала, и этот автомобиль – награда за труды, но в твоих услугах я больше не нуждаюсь. А потом в ответ на удивленные возгласы, объясню, что слышал ее разговор с Алиной. И потребую ключи от квартиры… Нет, предложу обмен! Мне все равно где жить, лишь бы без Маки! Эффектная сцена может получиться! Даже очень! Воображаю, какой поднимется визг! Хотя зачем мне это нужно? Бред сивого мерина. Черт, она считает небось, что я действительно старый сивый мерин. Хотя все-таки сказала, что в постели я ей непротивен… Сука! Нет уж, дорогая Мака, ты останешься у разбитого корыта! Только с новенькой тачкой. Что ж, неплохой гонорар за два месяца страданий… Ах дрянь. А я-то хорош, в моем возрасте, с моим опытом купиться на эти наивные глазки… Кретин, старый пень. И хоть бы я любил ее, так ведь нет… Уже через два дня понял, что мне нужна другая. Слава богу, что все так вышло, слава богу! Нет, не стану я устраивать спектаклей на публике! Не стану! В конце концов, врежу новый замок в дверь, и все дела! А сейчас поеду и куплю ей вожделенный «пежо»!
Он вынес вещи в машину и первым делом отвез их на квартиру сестры. Оттуда на такси поехал в автомагазин и купил темно-синий «пежо». Ремонт и эта последняя покупка сильно облегчили его карман. Нестрашно, заработаю! Главное – избавиться от Маки. Нет, главное – не вляпаться в новую любовную историю, не мчаться к Ангелине с предложением руки и сердца. Да и зачем мне ее сердце? Не хочу я больше. Буду жить холостяком, милое дело. А если приспичит, думаю, Ангелина в такой ситуации не откажет. Она явно не прочь, ее останавливали какие-то моральные препятствия. Теперь они будут сняты и ничто нам не помешает, надо надеяться. Однако, пока не приду в себя, не стану с ней встречаться, о визите в милицию расскажу по телефону. Считай, Федор, что ты еще дешево отделался.
И он позвонил Маке на мобильный.
– Федечка, ты где? Я соскучилась!
– А ты где?
– Еду домой уже, переодеться надо. Ты скоро будешь?
– Минут через двадцать, если не застряну в пробке.
– А почему у тебя голос такой?
– Какой?
– Суровый!
– Короче, я скоро!
Он отключил телефон. Его трясло.
Подъехав к дому, он увидел в окнах свет и опять позвонил ей.
– Федя, где ты? И куда делся твой компьютер?
– Мака, спустись, пожалуйста, тут для тебя сюрприз!
– Да? Сейчас, Федечка!
Она выбежала из подъезда, такая хорошенькая, аппетитная. И стала в недоумении озираться.
– Мака! – окликнул он ее.
– Федя, ты почему не на своей машине?
– Это твоя машина, вот ключи…
– Федечка, любимый! – взвизгнула Мака и повисла у него на шее. – Это правда моя машина?
– Твоя! Вот на нее документы, держи и постарайся не разбить ее, когда сядешь за руль…
Он с трудом произносил слова, у него перехватило горло от обиды и ненависти. Она что-то почуяла, но еще ничего не понимала.
– Ты почему такой?
– Мака, я очень тебе за все благодарен, но жить с тобой дальше не хочу! Прости, если есть за что, и давай расстанемся без скандалов.
– Федя, я ничего не понимаю!
– Все крайне просто. Я случайно услышал твой разговор с Алиной.
Она онемела. Краска медленно отхлынула от лица.
– Я понимаю, я стар для тебя, но с меня довольно. Мы оба сделали глупость, я давно это понял, но не хотел ранить твои чувства. А поскольку чувства оказались пшиком, то зачем обоим мучиться, чего ради? Правда же? И я даже благодарен тебе, что ты не дала себе труда притворяться с подругой. У меня как камень с души свалился. Ну вот, пожалуй, и все. Да, если хочешь, можем поменять квартиры. Ты там сделала ремонт и…
– Федя, ты что-то не так понял, наверное.
– Да все я правильно понял, не считай меня таким уж лохом.
– Зачем же ты мне машину купил? В качестве отступного?
– Можешь считать это платой за обязанности прораба, которые ты так рьяно выполняла. И еще, если что-то из того, что ты купила для моей квартиры, захочешь оставить себе, ради бога. Ну прощай!
– Федя, а ты, значит, меня не любишь?
– Нет, не люблю.
– Ты любишь Ангелину?
– Никого я не люблю. Прощай, Мака!
– Федя, тебе надо писать для театра. Хорошо выстроил сцену прощания. Молодец. За машину спасибо. Занавески я оставлю себе, тебе ни к чему.
– Вот и хорошо. С нелюбимым жить, наверное, трудно.
– Но иногда это бывает удобно и выгодно. Где еще я за два месяца заработала бы «пежо»?