— Еще будут с алатской стороны…
— И с Омары народ обещался…
Они синхронно рассмеялись.
— Похоже, свадьба будет шумной! — Катерина наконец оделась и на мгновение задумалась. — У нас еще церемония в Священной роще, ты не забыл?
— Забудешь тут, — ворчливо ответил Белый, подтягивая ремень. — Я вообще-то хотел тихое семейное торжество.
— И семейное будет тоже. — Тоном, не терпящим возражений, ответила Катя. — Все. Забрось меня в Квано Най, а сам давай в Москву. Завтра у тебя прием в Георгиевском. Забери новую парадку, и чтобы был у меня самым красивым! Я проверю!
Все награды до уровня Георгия II степени включительно из-за большого количества награжденных вручали в подразделениях, но и тех, кому выпало получить высокие награды в столице, набралось почти три сотни.
Награждали не только военных, но и гражданских специалистов. Ученых, производственников и просто рабочих, чьим трудом была создана материальная база победы. Потом начали награждать офицеров и солдат. Тех, кого сейчас латали в госпиталях и восстановительных центрах, просто объявляли, откладывая коробочки с наградами в стороны или передавая родственникам. Белый уже получил награды за Новую Европу и оборону столицы на общем построении батальона. Орден Мужества и медаль «За оборону Москвы». Даже Малыш щеголял новыми медалями, временами прислушиваясь к их мелодичному перезвону. Но сегодня лейтенант Малыш Белый скучал дома, а его названый папа получал свои награды в одиночестве.
— За проявленное мужество, инициативность при решении особых задач, званием Героя России и медалью «Золотая Звезда» награждается капитан лейб-гвардии Чарский — Белый…
Кроме «Золотой Звезды», к его удивлению, он получил еще и Георгия II степени за Москву.
Среди награжденных было много алатов, среди которых Алексей с радостью узнавал знакомые лица. Принца Крао вызывали аж четыре раза, так что к впечатляющей коллекции наград добавились и российские ордена.
Общий стол для награжденных был по традиции тоже накрыт в Большом Кремлевском дворце. Устроители банкета специально посадили орденоносцев вперемежку, чтобы люди, которые в обычной жизни могли и не встретиться, познакомились лично. Рядом с Алексеем сидел крепкий мужчина лет пятидесяти с глазами глубокого старика. Как и у всех ученых, приказ о его награждении был полон таких расплывчатых фраз, что было совершенно непонятно, за что именно была вручена высшая награда империи — орден Святого апостола Андрея Первозванного.
Мужчина оказался интереснейшим собеседником с поистине энциклопедическими знаниями и, судя по реакции, успевал не только удерживать нить беседы, но и тщательно контролировать ближайшее пространство.
— Вы, я вижу, все пытаетесь понять, за какие заслуги мне вручили столь высокий орден?
— Это, Афанасий Сергеевич, совсем не третья частная единой теории поля. — Алексей улыбнулся. — Повадки разведчика, но есть некий рассинхрон в моторике. Стало быть, уже не полевой. Но «Первозванный», это нечто совсем запредельное. Что-то вроде вскрытия кодов правительственного уровня или вербовка члена императорской семьи Небесной империи. — Алексей усмехнулся, видя, как на мгновение спина собеседника окаменела. — Не нужно жать вызов тревоги. — Он выложил на стол перед разведчиком несколько карточек. — Это допуск уровня два «А», это «имперский вездеход», а это служебная карточка — дешифратор тоже «АА».
— Ты меня так заикой оставишь. — Платов подцепил кончиком вилочки кусок заливного осетра и, махнув рюмку водки, отправил закуску в рот. — Ты не из санинских будешь?
— Нет, — мотнул головой Алексей. — Но с Дмитрием Егорычем очень хорошо знаком.
— Кто бы сомневался, — буркнул Афанасий Сергеевич. — Ладно, давай за все хорошее. А то я, вон, вижу, как к тебе с двух концов уже плывут.
— А… — Алексей улыбнулся. — Это однокашник мой, Ганс и принц Крао. Если я их хоть чуть-чуть знаю, то вечер не будет скучным.
Так и случилось. Большой компанией, человек в двадцать, они доехали до одного из столичных ресторанов, где продолжили торжество.
Оставшееся до свадьбы время пролетело как один миг. В указанный час кортеж из лимузинов алатского и российского производства уже заходил на площадку перед резиденцией великой княжны.
Сама княжна появилась в сопровождении государя, одетая в длинную белоснежно-белую шубу с капюшоном, из-под которого выглядывал только кусочек подбородка.
Алексей распахнул двери лимузина, и, ведомая отцом, девушка скрылась в машине.
Через минуту, когда все снова расселись, кортеж поднялся в воздух и взял курс на центр Москвы.
Алексей уже стоял у алтаря, когда за его спиной раздался общий вздох. Катерина, сбросив шубку на руки подруге, шагнула вперед. Платье из отдельных, словно висящих в воздухе мелких белых соцветий облегало точеную фигурку сверху донизу, как одно живое облако. Но не это было причиной всеобщего изумления. В полумраке, который царил на входе в храм, было явно заметно, что вся фигура девушки светится переливами нежно-голубого цвета, среди которого, будто зарницы, мелькают алые сполохи. Общее впечатление усиливала подаренная жрицами диадема из светящихся камней, образовывавшая вокруг головы мерцающий нимб.
— Господи Боже святый… — Патриарх Московский Никанор, высокий мужчина могучего телосложения, в сверкающем золотой парчой одеянии, размашисто перекрестился. — Ангелица! Затем перевел взгляд на Алексея и, чуть приблизив лицо, тихим ровным голосом произнес: — Обидишь крестницу, не взыщи. И из-под земли достану!
Сам обряд Алексей запомнил плохо, потому что не сводил восхищенного взгляда с Катерины, казавшейся ему действительно сошедшим с небес ангелом. И только вспышка розового света, когда священник объявил их мужем и женой, на мгновение осветившая весь храм, заставила его пораженно охнуть.
Уже в машине, смотря на простое колечко из серого твердого материала на своей руке, он с улыбкой поинтересовался у новобрачной:
— Так что же это? Вот как Малышу, так усыпанный бриллиантами ошейник. А мне…
— А тебе, любимый, простое колечко из оружейной стали. Той самой, что идет на стволы ваших обожаемых больше жен «сороковок». — Катерина рассмеялась, глядя на удивленное лицо Алексея. — Ну разве удержишь такого, как ты, каким-то золотом или платиной?
Белый и предполагать не мог, какое количество людей захотят его поздравить. Тут были и парни его взвода из сороковой бригады, и те, с кем заканчивал Стариновское, и даже академик Абрамян, задвинувший длинную речь относительно того, что армия-де забирает лучших.
Отметились и Старый Лис с Саниным, который для этого оторвался от копания в демовских архивах. Вообще военных на тожестве, проходящем в самом большом зале Новой Москвы — Дворце тожеств, — было подавляющее большинство, но даже на штатских пиджаках и фраках, как сказал классик, «проступали погоны, погоны, погоны». [19]