Реденькой цепочкой стали выбираться во двор, щурясь от неяркого солнца. Кандалы не позволили мне завести руки за голову, пришлось поднять их вверх.
Во дворе ждали арбалетчики, держащие нас на прицеле, и люди с собаками – молчаливыми, внимательно следящими за каждым движением и чуть ли не с человеческим выражением глаз. Были еще надзиратели с алебардами, были и «крючники» – люди с баграми. Багры-то им зачем?
Командовал охраной невысокий смугловатый крепыш, чей рост и всклоченная борода делали его похожим на старого гнома. Для полной картины не хватало только кирки. Хотя за пояс была заткнута короткая дубинка. Рядом с коротышкой стоял и наш бригадир. Судя по виду – ночь он провел весело.
– Выходим, выходим, ребятки, неча телиться! – поторапливал «гном». – Спать дома будете, коли доживете. Быстрее, быстрее, детки!
«Гном» шутил, но от его шуток было невесело. Один из арестантов – парень в разноцветном трико случайно или спросонок, шагнул мимо границы, и сразу же в живот и в грудь ему впилось несколько арбалетных болтов…
– Всем стоять! – выкрикнул крепыш. – Оттащите мясо!
Мы замерли, боясь пошевелиться. Охрана насторожилась, собачки напряглись. Двое охранников захватили труп крючьями, быстро оттащили его в сторону, и выход арестантов возобновился.
Когда все вышли, в сарай заскочило несколько псарей и пара охранников. Видимо, для проверки – не спрятался ли кто-нибудь.
– Вот, нашли, – доложили охранники, вытаскивая наружу связанного кузнеца.
– Че это? Нут-ко, кляп-то выньте, – приказал «гном».
Эрхард, освобожденный от кляпа, завыл и принялся кататься по земле.
– Тронулся, – уверенно сказал «гном». – Рановато, правда… Нут-ко, поди сюда, – подозвал он алебардщиков. – Долбани-ка его по башке, чтобы не мучился. Хотя, может, и подождать? – спросил «гном» сам себя и сам же ответил: – Ладно, пусть поживет пока. Тащите-ка обратно, где взяли. Может, оклемается. Старички, – крикнул «гном» тем, кто попал сюда раньше нас, – стройтесь да в рудничок шагайте, неча вам тут уши вялить, работать надо, хлебушек отрабатывать. Шагайте-шагайте, детушки неразумные… Ну, в ногу, ать-два…
Старожилы привычно двинулись в забой, а нас вывели во двор и расставили в две шеренги. Сзади встали арбалетчики, а между нами псари с собачками.
Коротышка, выйдя вперед, начал речь, прохаживаясь вдоль строя:
– Я обер-берг-мастер Торман, – представился «гном». – Что означает – старший горный мастер! Для вас, ребятки, – господин обер-берг-мастер! Властью, дарованной графом Фликом, я могу вас казнить и миловать. Сегодня вы получите пайку бесплатно! Но это первый и единственный раз, чтобы вы, детушки, ноги не протянули. Впредь, чтобы получать дневной паек, каждый из вас должен добыть одну либру 1 серебра в дюжину дней. Или, если проще – одну унцию в день. Но! – глубокомысленно поднял он палец. – За пустую породу вы не получите ни хрена! Каждый, кто добудет столько руды, что его хватит на выплавку чистого серебра, равного вам по весу, будет отпущен на волю. Поняли?
Я мысленно произвел расчеты и содрогнулся. Если предположить, что каждый день буду добывать одну унцию, за год это будет… ну да, триста шестьдесят пять унций и будет. А если вешу я около двухсот семидесяти либр… ладно, теперь уже меньше, то все равно мне придется провести в этом руднике не менее… восьми лет. А то и девять…
Флик, сволочь титулованная, знал, что делал. Даже если он действительно заплатил за меня сто талеров, что составляет сто унций, расходы окупятся быстро. Ну добавим еще мое содержание, расходы на охрану и собачек. Все равно – выгодно!
Украдкой я глянул на физиономии собратьев по несчастью. Судя по сморщенным лбам, они также пытались произвести расчеты. У кого-то получилось, а у кого-то – не очень. Но главное уяснили – добывать руду придется долго! Возможно, кое-кто еще не понял разницы между «рудой» и «чистым серебром». Серебряной руды можно набрать много. Но вот сколько из нее выйдет серебра – это вопрос! Да и кто, кроме обер-мастера, сможет проверить – сколько же драгоценного металла удалось выплавить? А через восемь – десять лет потерявшего все силы каторжника можно смело выпускать на свободу. Это обойдется дешевле, чем похороны. Хотя какие расходы при похоронах каторжников – одна большая яма, которую можно заполнять и заполнять…
Обер-берг-мастер, насмешливо наблюдая за нашими вытянувшимися лицами, утешил:
– Бывает, что в старых отвалах хорошее серебро встречается. Был случай, – назидательно изрек он, закатывая глаза в сладостном воспоминании, – когда два колодника отыскали такой самородок, – развел «гном» руками и сладострастно причмокнул, – что их сразу же отпустили.
Внимательно осматривая каждого из нас, Торман углядел мои кандалы.
– Особо опасный? – полюбопытствовал он у бригадира дорожной охраны. – Буйствовал?
– Не замечал, – честно ответил тот. – В дороге вел себя смирно, сам бежать не пытался и к побегу никого не подстрекал.
– А кандалы на кой? Если он руки стер, как работать станет?
– Продавец сказал, что может десяток голыми руками завалить, а с оружием – так и невесть сколько. Я перестраховаться решил.
– Правильно, что решил, – похвалил «гном». – А чего рожа разбита? Зачем били, если он кроткий, как барашек?
– Это не мы его… Тот, что спятил, – кивнул бригадир на сарай.
– А кто он такой-то? На убийцу-душегуба паренек не похож. Вишь, рожа в шрамах, морда наглая, а на рыле – мозоль от ремешка. Солдат небось беглый. У нас таких тьма-тьмущая бывала…
– Наемник он, – пояснил бригадир.
– Тэк-с, тэк-с, – прищелкнул языком обер-берг-мастер. – Десяток голыми руками, говоришь? А что за бургомистр-то? Из какого городка, как имечко?
– Имя? А вот имени-то своего он не сказал. А я и не спрашивал. Знаю только, что он двух мужичков нам продал – вот этого да сумасшедшего. Тот, что спятил, на наемника в дороге нападал. Мы, – ухмыльнулся тюремщик, – его и поучили малость да попользовали, как положено, чтобы бычков не портил…
– Переучили вы его, – с сожалением причмокнул языком обер-берг-мастер. – Я из-за вашей науки работника потерял, а за него сто талеров плочено! Кто деньги вертать будет?
– Ну, господин Торман, – осклабился охранник. – Мы вам его в целости и сохранности привезли, а уж спятил он или – нет, ваши проблемы. Пока везли – в своем уме был.
– То-то и оно, что мои, – злобно прищурился «гном». – А пользы-то от него? От этого, – кивнул гном на капли крови, оставшиеся от парня в трико, – хоть польза какая. Собачки мясца покушали. А сумасшедший-то? Будет хлеб задарма жрать. А хлебушек-то денег стоит. Работники, они хоть и лопают в три горла, так хоть серебришко рубят. Скормить и его, что ли? Так дороговато мясцо обойдется – двести талеров!
– Ниче! Каторжники его всю дорогу раком ставили и во все дыры пользовали, – хохотнул бригадир. – Они и отработают.