– Правильно, – согласился я, разглядывая стол – что бы еще съесть?
Жак, превратно истолковав мою мысль, стал оправдываться:
– Извини, капитан, – все на скорую руку. Сыр, ветчинку бери. Повар клянется – через полчаса печенка будет готова. Он ее пока в сливках вымачивает. Знаю, что ты куриную печень уважаешь.
– Печенка… – усмехнулся я, вспоминая, как не побрезговал ограбить нищего.
– То, что бургомистра пока убивать не будешь, – хорошо, – продолжил Оглобля свою мысль. – Мне же время нужно, чтобы узнать – кто вместо него будет. Сам понимаешь…
– Другие у меня пока заботы. Слово дал, что людям помогу.
– Выкладывай, – заинтересовался Оглобля.
Коротко, как только мог, рассказал ему о побеге с рудника, о слове, данном парням, и о серебряном обозе, который мы решили ограбить.
Выслушав мой рассказ, задумался. Пожал плечами.
– Ну что тут говорить? Надо ребятушек выручать. Да и серебро лишним не бывает. Когда тебя разбойники будут ждать?
– Через месяц, – сказал я, вспоминая, как мы «уламывали» атаманов. Я чуть язык не стер. Народ-то недоверчивый. Спасибо, жадность оказалась сильнее.
– Месяц… – хмыкнул Жак. – Месяц – это хорошо. Как раз успею.
Не договорив, что он должен успеть, Жак посмотрел на кувшин с остатками «пойла», скривился, будто лимон сожрал, и решительно встал из-за стола. Сделав шаг к закрытому внутреннему оконцу, грозно стукнул в него костылем.
– Печенка подходит! Айн момент! – отозвался испуганный голос трактирщика.
– Хрен с ней, с печенкой, пусть доходит. Скажи Анхен, чтобы вино несла. И – побыстрее, – хмуро приказал Жак.
– А у вас что нового? – поинтересовался я.
– Да все по-старому, – пожал мой друг плечами. – Да, вот еще что, – вспомнил он. – Искали тебя в городе.
– Кто?
– А хрен его знает. И не просто тебя, а молодого графа фон Артакса. Ну или как-то так.
– Может, графа д’Арто? – насторожился я. Неужто опять родственнички? Ну неймется же им! Когда же меня в покое оставят?
– Точно! – обрадовался Оглобля. – И портрет твой показывали. В ратуше, а потом у нас, на рынке. Ты там молодой совсем, кроме меня, никто не узнал, а я, как ты понимаешь, говорить не стал. Ну где же вино, мать вашу?!
От вопля содрогнулась перегородка. Если в столовой зале были посетители, то, наверное, удрали, а к нам влетела глухонемая (но все понимавшая!) служанка, тащившая в каждой руке по бутылке вина.
– Вот так-то, капитан, – довольным голосом сказал старый друг. – Много ли надо для счастья? Крыша над головой, вкусная еда, бутылка вина да девка, чтобы было кому юбку задрать.
– Особливо если ты хочешь задрать, – усмехнулся я.
– Вот-вот… Хуже, коли хочешь, да не можешь. Мне тебя жалко, капитан, – притворно вздохнул мой друг, потягивая вино. – Вот, коли мне не всхочется, так у меня хоть винцо останется. Пей, жизни радуйся. А ты что будешь делать?
– Мемуары писать, – брякнул я. – Или цветы разводить.
– Чего? – поперхнулся Жак. – Какие цветы?
– Жак, да к тому времени, когда мне хотеться не будет, меня уж и на свете не будет. Наемники столько не живут.
– Не гневи Господа, капитан. Ему виднее, кому и сколько на этом свете отпущено, – неожиданно серьезно заявил Жак, удивив меня несказанно. Вроде раньше за ним не водилось такого.
– Да я и не спорю, – зевнул я. Вести диспут на очевидную тему не хотелось. Вспомнилось, что последние две ночи не спал. Превозмогая себя, сквозь зевоту, спросил: – Парни мои где сейчас? Ну те, кто в особом отряде числились.
– Где же им быть? Все по своим гильдиям разошлись. В городскую стражу их Лабстерман не взял, побоялся. Если надо – сегодня же всех найдут.
– Пожалуй, не сегодня, – решил я, почувствовав, что от хорошей еды и чувства безопасности на меня накатывается дремота. – Сейчас бы поспать не мешало. Поспать, а потом доспехи искать. Где они теперь, интересно?
– Ты чем слушал? Я же сказал, что гнедой в конюшне стоял, а Эдди его расседлывал и мешки снял. Так что все на месте, у фрау фон Артакс, – захихикал Жак.
– У кого? – вяло переспросил я и зевнул.
– У фрау Уты фон Артакс! – откровенно заржал Оглобля. – Ты что, не знаешь, как твою жену зовут?
– Э… – оторопел я, а сон слетел. Хорошо, челюсть поставил на место, иначе – вывихнул бы.
Жак, сволочь, продолжал издеваться:
– Фрау Ута после твоего отъезда явилась в ратушу и потребовала, чтобы ее теперь именовали не вдова Лайнс, а фрау фон Артакс, горожанка вольного города Ульбурга, жена наемного воина, выполнявшего особые услуги и задания городского совета. То есть – временно имевшего статус горожанина. Патер подтвердил факт венчания.
– Как же так? Какой патер? – озадаченно промямлил я.
– Настоятель церкви Святой Магдалины отец Изорий, – любезно подсказал Жак.
– Так какого же хрена… – начал закипать я, но из уважения к сану пропустил все то, что хотел сообщить о патере: – Да как же такое возможно?!
Жак Оглобля посмотрел на меня как на несмышленыша:
– Внесла фрау Лайнс десяток талеров и стала фрау фон Артакс. А может – все двадцать. Сколько у тебя денег оставалось? Тыща? Две? Монет на хорошее дело можно не жалеть. Деньги господину патеру позарез нужны, а отпущение греха великий понтифик ему за два талера выдаст. Священному престолу деньги тоже не помешают. А вдова Лайнс или вдова фон Артакс – какая разница?
– А ей это зачем? – продолжал недоумевать я.
– Ну, капитан, – развел руками Жак. – Ты же у нас герой. В Ульбурге любая девица или вдова радехонька стать фрау Артакс. Тем паче – фон Артакс. Ты исчез, но мертвым-то тебя никто не видел. Значит – жена, а не вдова. Удобно. А вдовой останется – твоя наследница. Она уже насчет доли в прибыли от пивных справки наводила.
– Еще и швабсонское дворянство мне придумала, – фыркнул я.
– Ну – звучит солиднее. Сам-то подумай – что такое Артакс? Не то – имя, не то – фамилия, не то – кличка какая. А фон – у-у! – протянул Жак.
– Ладно, разберусь, – махнул я рукой. – Пусть тешится, мне не жалко. Оружие, доспехи и деньги я у нее отберу. Хочется ей быть фрау фон Артакс – пусть будет. Только – недолго.
– Я тебе пару парней дам. Помогут. Только не сейчас, позже.
Посмотрев на Жака чуть пристальней, я понял, что мой старый друг что-то не договаривает.
– Рассказывай, – предложил я. – Сижу как на иголках.
– Да… – скривился «король». – Есть тут заморочки.
– Могу помочь?
– Можешь, капитан, еще как можешь. Только дела тут такие… Даже не знаю, как и объяснить. Захочешь ли ты во все это влезать?