Милях в двух от засады был обустроен лагерь, где нас ждали те, кому было поручено кашеварить. Война войной, добыча добычей, а кушать надо.
Чтобы перенести добычу, пришлось распрягать коней, а возы перетаскивать на руках, плутая между деревьями и камнями. Намучились, перематерились, но справились…
Трупы охранников и возчиков, раздетые до нижнего белья, а какие и совсем голые (разбойники – народ хозяйственный и не брезгливый…), сброшены в старые угольные ямы. Своих оставили на поляне, сложив в ряд. Охрана хотя и была застигнута врасплох, но умирала не просто так. Мы насчитали две дюжины убитых, а сколько раненых, что отдадут Богу душу, даже и считать боязно… Но хоронить пока некогда. Потом!
Не нужно быть охотником или следопытом, чтобы понять, что на дороге что-то произошло. Свежий снег перемазан кровью, а в лес теперь вела не тропка, а целая просека, промятая людьми и лошадьми. Будь за нами погоня – особо и искать не нужно. Но погони, по моим прикидкам, быть не должно. Ни один из солдат графа Флика живым не ушел. А там, пока ждут обоз, потом ломают голову – что же с ним случилось, потом шлют подмогу – много воды утечет, и мы уйдем, разбредемся по норам и щелям… Но вначале нужно сделать главное!
Конечно, рано или поздно граф фон Флик отловит парочку разбойников и узнает подробности. Равно как и мое имя. А что он узнает? Мое имя? Пусть…
Люди графа постараются разыскать старого наемника. Благо сил и средств у владельца рудника (пусть и истощившегося) хватит. Ну а у меня врагов и так полно.
Я задумался, припоминая имена недругов. Первым в списке был сын Гамилькара, как бишь его? Дамилькар? Камилькар? Что-то на «кар»…
Ему бы радоваться, когда пехота короля Рудольфа атаковала кавалерию его отца, трон кочевых племен был освобожден для его задницы… Или не трон? Что там у кочевников подставляют коронованным особам? Ан нет, сынок прослышал, что некий Артакс, командир полка наемников, собственноручно убил его отца и поклялся сварить убийцу в масле. Я зарубил в этот день многих, но не запомнил, чтобы под руку попалась хотя бы одна венценосная особа. Тем более что кожаные шапки кочевников одинаковы. Кто там еще? Видимо, нужно добавить к списку наместника императора Восточной империи. Слышал, тип – очень мстительный. Он не простил бы мне и смерти собственного пса, не то что начальника разведки Прокопия Зария. Герцог Фалькенштайн, само собой. Бургомистр Лабстерман… Ну я теперь добавлю к списку врагов еще и имя графа фон Флика.
Чего разбойники умеют (и любят!) делать, так это делить добычу. Все в этом мире имеет свою цену, и в общий «котел» ссыпается все – от телеги с конями до последней тряпки. Сегодня иной случай. Лошадей уже поделили по количеству отрядов. Нужно еще возвращаться домой и везти добычу. То, что захватил каждый из нас на поле боя, тоже не учитывали. По сравнению с тем, что захватили в обозе, – мелочь, даже если считать, что чистого серебра из руды выйдет раза в два меньше.
Все содержимое возов было высыпано в общую груду. Предстояло самое трудное – поделить так, чтобы не осталось обиженных. Будь это талеры, дело стояло бы за малым – временем, требующимся на подсчет монет да отделение фальшивых и порченых от полновесных.
Грязно-черные камни, содержащие серебро. По мне – взвесить бы всю кучу, да разделить по количеству оставшихся в живых (прибавив половину доли на вдов и сирот), ан нет… Здешние люди в руде разбирались. Знали, какие камни нужно обрабатывать ртутью (а это штука редкая и дорогая), какие расплавить в тигле, а с какими вообще не связываться. В результате почти целый день был потрачен на то, чтобы разделить серебряную руду на кучки сообразно ее качеству, и только потом стали делить на количество…
Отказавшись от доли, я не стал наблюдать за дележом, а ушел к шалашу, который успели построить Хельмут и Всемир. Нужно было привести в порядок собственную добычу – доспехи и оружие, некогда принадлежавшие рыцарю фон Шлюффендорфу. Имущество седоусого забрать не успел – кто-то опередил. А ведь наверняка у старого солдата были полезные вещи.
Я снял с убитого фона всё, кроме штанов. Снял бы и штаны, но они оказались испорчены кровью. Зато камзол был почти новый и сидел как на меня сшитый, а дырку спереди можно заштопать. Суконный плащ, подбитый лисьим мехом, был особенно кстати. Накинул его на плечи и с удовольствием ощутил, что зимы теперь можно и не бояться.
Помнится, шлема или каски Шлюффендорф не носил, а на голове у него было что-то вроде шапки с меховыми наушниками. Видимо, отлетела в сторону, и теперь она у кого-то в мешке. Утешил себя тем, что головной убор управителя мне все равно был бы не по размеру.
Меч оказался неплох. Не такой, как я привык (мой на ладонь короче), а этот по длине напоминал палаш, но ничего, сойдет.
А доспехи дрянь… Управитель кичился гербом, но кирасу носил из простого железа, что держит только касательный удар, но не устоит перед копьем. Странно, что стрела не прошибла панцирь насквозь. Видимо, застряла в позвоночнике Шлюффендорфа. Посетовал – зря я стрелял управителю в живот. Но с другой стороны – если отдать доспех кузнецу, то пробоину можно и заварить, а вмятину выправить. Покамест принялся исправлять панцирь с помощью подручных средств – пары камней. Плохая кираса – всё лучше, чем голое брюхо.
– Чего мучаешься? – услышал я довольный голосок Марты. – Ты теперь сотню панцирей можешь купить…
Фрау сгибалась под тяжестью мешка. Но даже в сумерках была заметна улыбка, напоминавшая оскал. Я вздрогнул и пожалел, что не наступила полная ночь.
– Вот… – плюхнула женщина к моим ногам мешок. – Тут на тебя и на меня…
– Я же от своей доли отказался, – пожал я плечами, возвращаясь к прерванному занятию.
– Ну и что? Атаманы решили, что так нельзя… Ты все это дело затеял, тебе тоже доля положена. Всем, кто на обоз ходил, – один талант руды. Тем, кто кашу для нас варил, костры жег, – по четверти таланта. Ну а нам, атаманам, по два. Решили, что не будем мерить – десять человек привел или двух. Правда, – скривилась Марта, – тут и хорошее серебро, и так, выжимки.
– Это сколько? – посмотрел я на мешок.
– Твоих два таланта да моих два, – гордо пнула Марта добычу.
Я присвистнул. Тащить на горбу мешок, весивший четыре таланта 1, сумел бы не каждый мужчина. Я бы, скажем, тащил. Но – недолго…
– Лютик против был. Ну которому ты зубы вышиб, – уточнила она со смехом. – Заверещал – раз Андрияш от добычи отказался, то нечего ему серебро и давать, но Курфюрст пообещал Лютику язык оторвать и в глотку засунуть, так он и заткнулся. Так что бери серебришко и владей, – заключила она.
– И куда мы с ним? – озадаченно спросил я.
– Куда ты – не знаю. А я, когда все утихнет, в империю Лотов подамся. Там, говорят, серебро дороже, чем у нас.
– Не далеко ли?
– Ерунда! – отмахнулась Марта и начала рассуждать: – Так… Если у нас серебро к золоту меняют пятнадцать к одному, то у Лотов будет один к десяти…