Конвоир отводит нашего командира в сторону, и к ним подходит егерь с пистолетом.
Указывает старшине на бревно – мол, садись. Сам легко опускается на корточки напротив. Здоровый и сильный мужик, моща из него так и прет.
– Вы есть командир? – на неплохом русском языке спрашивает егерь.
– Ну…
– Что есть «ну»?! Отвечайт!
– Я… я командир.
– Звание?
– Старшина.
– Гут! – кивает немец. – Тогда вы обязаны отвечайт офицеру. Кто напал на конвоиров из охранный баталион?
– Иди ты…
Егерь стремительно выбрасывает вперед руку! Блямс!
– Лотар, подними его.
Напарник немца поднимает с земли Корчного и пихает его на бревно.
– Еще раз. Кто напал на конвоиров? У вас их шинели и оружие.
– Мы…
– У вас нет машинпистоле… автоматов, да! Кто стрелял в конвоиров?
Старшина молчит. Сплевывает кровь, скопившуюся в уголке рта.
– Не хотеть говорить?
Корчной не отвечает.
– Так. Коммунистен?
– Нет… русский я… с вас хватит.
– Ага! – Немец даже повеселел. – Лотар!
– Яволь!
– Выведи его наверх. Пусть Фридрих отведет его куда-нибудь и пристрелит. Не слишком далеко, пусть остальные слышат выстрелы.
– Так… может быть, попросту здесь его грохнуть? Они еще и увидят!
– Нет, Лотар! То, чего не видишь, – всегда страшнее, чем события, которые наблюдаешь! Пусть они помучаются перед смертью неизвестностью! Да и кроме того, такие, как этот русский, иногда что-то кричат патриотическое перед смертью. Всю картину нам испортить может.
– А кого в лагерь приведем?
– Ну мы же не всех тут перестреляем! Одного – двух – прочие окажутся более откровенными!
Напарник кивает:
– Яволь!
Толкает старшину прикладом.
– Ауфштейн! Подымайсь!
Командир встает. Как-то боком, припадая на одну ногу.
– Марш!
Фридрих его сейчас поведет… Значит, один из фрицев вылезет наружу?
Угу… интересный расклад…
Но все оказывается иначе – конвоир свистит.
И неподалеку от меня раздается звук шагов.
Часовой!
Екарный бабай – я его не усек!
А он здесь один или пост парный?
Трещат кусты, немец особенно не скрывается.
А вот и он…
Неслабый такой мужичок – пудов шесть в нем точно есть. Винтовка в здоровенных руках выглядит легкой тростинкой.
– В чем дело? – интересуется прибывший.
– Этого русского надо расстрелять.
Здоровяк пожимает плечами и сбрасывает предохранитель.
– Не здесь… Отведи его куда-нибудь… не особенно далеко.
– А чем это место не подходит?
– Надо, чтобы другие этого не видели.
Фридрих кивает:
– Хорошо.
Подталкивает старшину прикладом.
А руки-то у Корчного связаны! Не такие уж немцы лопухи… не хотят рисковать.
– Комм! – И еще один удар, старшина аж захрипел.
Но на ногах устоял и зашагал вперед.
Лотар, посмотрев им вслед, поворачивается и спускается вниз.
А Фридриха никто не окликнул… Он один?
Не факт. Но и уйти с поста просто так немец не может. О полученном приказе никто, кроме него и Лотара, не знает, и напарник, если он есть, обязан будет окликнуть своего товарища – куда это тот наладился с поста?
Ну что ж… подождем оклика.
А сам тихонечко следом, благо тут не потеряешься. Старшина идет, особо не разбирая дороги, а немец – тот вообще топает как слон. Понимаю, что это только сейчас, навряд ли его взяли бы в такую часть, если бы он не умел ходить тихо. И он наверняка это может. Но сейчас ему скрываться не от кого и незачем. Они отходят от низинки метров на пятьдесят, и немец, не снижая хода, забирает чуть влево. Это зачем?
А тут пригорочек небольшой. Фридрих поднимается наверх – оттуда обзор лучше. Вот он останавливается и поднимает винтовку…
Нет оклика – он здесь один!
Отсюда я хорошо вижу его лицо. Немец совершенно спокоен, он делает свою привычную работу и ничуть этим не взволнован.
Да и я отчего-то больше не трясусь от ярости.
Бах!
Старшина замирает на месте, не успев опустить приподнятую ногу.
Стук.
Это падает на землю винтовка Фридриха, а мгновением позже рядом оказывается его тело. С остатками головы…
А я уже несусь назад. Впрочем, несусь – это, разумеется, преувеличение. Крадусь быстро, если так можно сказать. Немецкий маузер свое дело сделал, оставляю его на месте выстрела. Мне сейчас СВТ пригодится больше. И магазин там более вместительный, да и затвор передергивать не нужно. А скорострельность сейчас – ох как нужна будет!
А старшина?
Я ему нянька?
Пока подбегу, пока расскажу да развяжу, пока он очухается… уже второго следом поведут. У немца на поясе висит штык – авось сообразит Корчной.
Внизу мало что изменилось.
По-прежнему сидит на корточках командир «охотников». Егерей? Или как их на самом деле сейчас называют? А не один ли хрен?
По-прежнему стоит рядом Лотар.
Стало быть, выстрел их никак не побеспокоил, они именно его и ждали. Как хороший аргумент перед началом очередного допроса.
Только вот собеседник у них уже другой… Агапов это. Самый худой и изможденный. И не скажешь ведь, что у мужика две попытки побега!
Быстрый взгляд на прочих фрицев – где они?
Да тута… сидят и курят. Правильно, в засаде-то да на маршруте не подымишь! На табачный запах у оголодавшего солдата ух какое чутье! За версту унюхать может.
Вот и терпят фрицы. А сейчас – некого больше опасаться. Сколько было убежавших? Десять.
И пленных – десять.
Было.
Сейчас – восемь (как немцы думают).
Ну и пусть думают так подольше…
Быстро вытаскиваю из кармана носовой платок и увязываю им две М-24. Самое то, они в основном фугасные, осколков не так уж и много, авось наших не зацепят. Да и кидать я их стану так, чтобы упали между фрицами и пленными.
Рискованно?
А то ж…
Только вот без этого риска у меня шансов нет. Совсем нет, ни одного.