– Красава, смотри, какая у нас бабушка красивая стала, – обратился Мишка к Красаве, – ты ее, наверно, такой и не видела никогда.
– Видела, видела! Только она скоро опять старой станет. Я, когда вырасту, стану ведуньей и сделаю так, стобы она всегда красивой оставалась!
– Вот и молодец, только на ведунью учиться долго надо.
– А меня бабуля выусит, я узе много умею!
– Очень хорошо. А теперь иди к малышам, мне с бабушкой переговорить надо.
– А я и оттуда услысу, если бабуля разресит, а если не захосет, то я и рядом нисего слысать не буду.
Мишка вышел на середину комнаты, снял шапку, низко поклонился.
– Благодарю тебя, Нинея Всеславна, за приют и ласку, за спасение от смерти, а наипаче – за науку и мудрость. Прости, если обидел невзначай, не держи зла, а хочешь – накажи. Я теперь на всю жизнь должник твой.
– Про должок напомню, может быть… Как жизнь сложится, там видно будет, а поблагодарить… – Нинея немного поколебалась, но продолжила: – А поблагодарить и я тебя должна. Вовремя ты сегодня встрял. Наглость, конечно, это. В другой бы раз я б тебя… но сегодня ты вовремя появился. Везунчик ты, любят тебя светлые боги.
– Прости, Нинея Всеславна, не понимаю, о чем речь.
– Да что тут понимать! Первый раз в жизни попробовала я науку тетки Яги испытать, пяток или десяток лет жизни себе прибавить, а у него и этого не оказалось. Чуть у нищего суму не отняла.
– Так он… баба Нинея!!! Как же так?
– А вот так! Он сюда умирать шел, знал, что не одолеет меня, а шел. Ни дружинников княжьих, ни других попов не привел… Хотел в бою погибнуть, как мужчине и должно.
– Можно ему помочь? Я знаю – ты не станешь, но я Юльку попрошу, тетку Настену. Можно что-нибудь сделать?
– Ты мои разговоры с подружкой твоей слышал? Про то, что лекарь частью своей жизни за выздоровление больного поплатиться может?
– Слышал.
– Так в этом хоть смысл есть – больного спасаешь, а этот… мертвым себя отдавал, все у христиан навыворот. – Нинея немного помолчала, потом продолжила: – Ты не бойся, он не сейчас умрет. Когда – не знаю, но осталось ему немного, и помочь нечем. Да и не примет он… гордый. А тебя благодарю за то, что не дал мне глупость совершить, о которой всю жизнь жалела бы. Но в другой раз… а может, и в другой раз тоже прощу. Люб ты мне. Глупый, нахальный мальчишка, но… люб, и все тут! Беляна! Не суетись, я им в дорогу поесть собрала, вон котомка лежит. Ступай, Мишаня, а то до темноты не доберешься, подойди-ка, наклонись – поцелую на прощанье.
Мишка склонил голову, Нинея коснулась его лба сухими горячими губами.
– Ну, ступай. А тебе, подружка, погостить у меня придется!
– Нинеюшка, да я и сама…
– Знаю, догадалась: есть у тебя ко мне дело, только что ж ты сюда попа-то приволокла?
– Да я же не сама…
Дальше Мишка уже не слышал, вышел во двор и обнаружил там Красаву.
– Мисяня, а сказку не досказес?
– Я же не насовсем уезжаю, буду вас навешать.
– А когда?
– Не знаю, но постараюсь поскорее.
Мишка зашагал к телеге, так и стоявшей возле подворья повесившегося Велимира, ощущая непонятно откуда взявшуюся уверенность, что не обманул Красаву. Сейчас он стремился домой, но почему-то твердо знал: очень скоро он начнет скучать по Нинее и ее малышам, найдет повод и приедет навестить. И еще одно он понял, покидая старухино подворье: здесь ему всегда будут рады.
Осень 1124 года. Село Ратное
Уже тронув телегу, Мишка спохватился: а где же Чиф? Вот уж у кого не было проблем! В деревне осталось всего три собаки, все три жили на Нинеином подворье, и все три были суками. Чиф и сам по себе был хорош, но тут, благодаря обстоятельствам, он и вообше автоматически заделался «первым парнем на деревне». Если же учесть, что благодаря своей принадлежности к тварям бессловесным рамками моногамии он ограничен не был и формальными супружескими обязательствами не обременен… не жизнь – малина!
Когда Мишка, вслед за Нинеей, бежал к дому покойного Велимира, он краем сознания отметил, как откуда-то вывернулся Чиф и припустил вслед за хозяином, а потом, когда Нинея схлестнулась с отцом Михаилом, рванул в сторону леса, словно за ним черти гнались. Наверно, почувствовал каким-то своим звериным чутьем, что здесь творятся вещи запредельные, и ударился в панику.
Мишка призывно засвистел и закрутил головой, высматривая пса. Чиф выскочил из ближайших кустов, но к телеге не подошел, а затрусил параллельным курсом, настороженно принюхиваясь. Мишка, прекрасно изучивший все его повадки, понял, что пес все еще напуган и в любой момент готов прянуть в сторону. Все понятно: сегодня хозяин открылся Чифу с совершенно новой, доселе неизвестной стороны – непонятной, а потому опасной.
– Чиф, Чиф, хороший мой, не бойся, иди сюда! Ко Мне, Чиф, ко мне!
Мишка нашарил в котомке с едой завернутый в тряпицу хлеб, отломил кусочек и протянул псу. Очень осторожно Чиф приблизился, долго обнюхивал угощение и руку, его протягивающую, наконец, видимо не обнаружив никаких тревожных признаков, аккуратно, передними зубами, захватил хлеб и не разжевывая проглотил. И все! Страхи мгновенно улетучились, настороженность пропала – хозяин свой, такой же, как всегда, мы куда-то едем, жизнь прекрасна!
«Непрошибаемый оптимизм! Просто позавидовать можно. Вот бы и вам так, сэр. Так нет! Вечно обвешаетесь проблемами, как собака блохами. Вот и сейчас голова пухнет, только перечислить – и то тошно делается.
Во-первых, экстрасенсорные способности. Они у меня действительно есть или проявляются только в присутствии Нинеи, и только тогда, когда она активно ворожит? ТАМ я ничего подобного за собой не замечал, но после всех пертурбаций, которые устроил мне Максим Леонидович, могло, конечно, произойти все, что угодно. Только вот сейчас эту проблему я не решу, да и неизвестно, решу ли когда-нибудь вообще.
Во-вторых, отец Михаил. Сколько ему осталось? Нинея, скорее всего, не ошиблась, да и кашляет он очень уж скверно, тут и врачом быть не нужно, чтобы понять. Жалко-то как, не старый еще – сорока нет. Эту проблему я тоже, наверно, не решу, но попытаться обязан. Подключить к этому тетку Настену, Юльку… Блин!!! Юльку нельзя! Она же обязательно попытается свои новые навыки применить – отдаст попу кусок своей жизни!
Господи! За что Ты ставишь меня перед ТАКИМ выбором? Продлить жизнь отцу Михаилу и укоротить Юльке или оставить все как есть и смотреть на медленное угасание своего друга… Сволочь!!! Развлекаешься с рабами своими, мать Твою! Эксперименты ставишь, как на крысах? А вот хрен Тебе! Считай, что крыса попалась нестандартная! Найду выход, а Ты там хоть удавись, если есть на чем! Богохульствую? Да, богохульствую! А на кой Ты мне разум дал, способный до богохульства додуматься, и даже до того, что Тебя нет? Вот этим-то разумом… Разумом…