– …Ну, наверное, после этого рассказа у вас будет много вопросов, задавайте, пожалуйста, только по очереди, – завершил выступление Виктор, втайне надеясь, что вопросов не будет. Он ошибся. Первым поднялся с задних рядов паренек атлетического телосложения.
– Вот, пожалуйста, объясните, – пробасил он, – вот вы объясняли на примере гимнастов, а если вместо человечков использовать триггер Бонч-Бруевича на лампах, это будет работать?
– Да, конечно. Да собственно, его и… можно назвать основным схемным решением будущей машины.
– Почему основным? По-моему, реверсивную декаду можно забацать на тиратронах тлеющего разряда, – раздался голос с места.
– Можно… забацать… В устройствах с небольшой скоростью счета, до десятков килогерц. Да, можно такой счетчик объединить в одной лампе – называется декатрон…
«Как хорошо знать старую электронику…»
Дальше вопросы уже посыпались как из мешка.
– Если я правильно поняла, важнейший принцип компьютера – это принцип программы, хранимой в линейной памяти?
– Вы рассматриваете информацию как некую неизменную субстанцию и предлагаете измерять ее наименьшим целым числом, логарифм которого положителен?
– Можно ли считать, что человеческое мышление тоже можно свести к последовательности элементарных действий? И если да, то, когда машины станут мыслить, взбунтуются ли они против людей?
– Господа, мне кажется, что если сделать вроде такой вот матрицы из колец на трансформаторном железе и реализовать процесс считывания-записи…
– А почему бы не использовать телетайп для ввода-вывода?..
– Подождите, я сейчас наглядно нарисую… – Какой-то парень в круглых очках выбрался к доске, взял у Виктора мел и начал чертить какую-то схему. Веселина хотела было призвать к порядку, но Виктор сделал успокаивающий знак и подошел к ней.
– Пусть спорят, обмениваются мнениями, – шепнул он ей на ухо, – в конце концов, это их будущее, и они в нем хозяева.
«Пожалуй, тут мне и дополнять скоро нечего будет. Разве что про маршрутизатор CISCO».
Второй частью культурного мероприятия были танцы. Взбодренная спорами молодежь начала расставлять стулья вдоль стен, а к Виктору подошел какой-то седой старичок, видимо, из преподавателей. Он ухватил руку Виктора и начал трясти:
– Спасибо вам! Доцент Кирпенский, веду высшую математику. Представляете, я никак не могу найти способ показать этим оболтусам, как важно изучать целочисленные методы решения дифуравнений, а вы на примере человечков, так и так… Спасибо! Я обязательно буду использовать эту находку в своих лекциях.
– Очень, очень удачно! – вторила ему дама лет немного за сорок, с крупной рельефной мускулатурой. – Габлинцева, кафедра физкультуры. Не жмите мне руку, она у меня тяжелая. Знаете, вот это, – и она помахала руками в воздухе, – мы обязательно покажем на очередном физпразднике от института. Самолет все показывают, а вот арифмометр – мы будем первые в губернии.
– Да, выйдет эффектно, особенно на стадионе… А вы, наверное, бодибилдингом занимались?
– Нет, двухпудовиками. Раньше в цирке с французской борьбой выступала, да вот как колено повредила, пришлось сюда на службу устроиться.
Возле радиолы суетились девчонки, оживленно споря и выхватывая друг у друга черные диски пластинок. Громко и сочно вступил джаз – чувствуется, немцы вкладывали душу в акустику. Под заводную мелодию фокстрота «Малютка» в клубном зале весело закружились пары; соседство с иконами в красном углу смущало народ не больше, как какой-нибудь барельеф Ленина в красном уголке общаги не мешал в семидесятых крутить диско под самодельную цветомузыку на тиристорах. Виктор и Веселина вышли из общежития и направились по дорожке к воротам. Старые деревья, что высаживались еще до революции на участках у деревянных домов, были сохранены при сносе. Их кроны заслоняли свет единственной лампочки на одном из столбов с осветительными, телефонными и радиопроводами, чтобы эти в избытке были расставлены во дворе, и практичное население уже привязало к ним массу веревок для сушки белья. У самой тропинки бушевали джунгли из кустов сирени.
– А что же вы не остались танцевать?
– От имени и по поручению первичной ячейки я должна вас проводить. Еще натанцуюсь. У нас радиолу постоянно заводят. А вы танцевать любите?
– Конечно, только, наверное, это бы здесь странно выглядело.
– Ничего странного, тут у нас и преподаватели заходят. Иные поют романсы под гитару и фортепиано – видели там, за стульями, сзади стоит? У некоторых очень красивый голос. Вы не поете?
– Чего нет, того нет. И на пианино не научился играть.
– Зато вы очень интересно про все рассказали. Представление устройства в операционной системе в виде документа…
«Как она быстро, однако, все ухватывает. И вообще все остальные. А может… Может, их всех специально готовили? Ступин говорил о создании института. Так, а возраст юных дарований? Где-то на глаз курс пятый, хотя черт их знает, они все тут выглядят старше своих лет. То есть мы – моложе. Собрали способную молодежь основывать компутер сайенс и пригнали сюда натаскивать? А может, наоборот, в качестве экспертов? Разобраться в том, что несет пришелец? Или то и другое? И вообще – теперь в мире будет не «компутер сайенс», не «информатик», а калькуляциология или счетоведение…»
Их ослепил яркий свет фар. Веселина резко стянула его с дорожки в кусты. Где-то справа за ветками сирени, урча, неторопливо проехала машина, видимо, к одному из подъездов длинной блокированной двухэтажки преподавателей в шотландском стиле.
– Что это, Бэрримор? – машинально пробормотал Виктор.
– Тсс… – прошептала Веселина, – обнимите меня немедленно, тогда на нас не обратят внимания! Вот так. Теперь целуйте!
– Кто не обра… – начал Виктор, но тут их губы сомкнулись, и он почувствовал, как пылают щеки и лицо его новой знакомой.
«Вот это соборная молодежь! Или… Это провокация? Хуммель и компания еще в городе, и этот, типа Сиднея Рейли…»
Веселина висела у него на шее, крепко обняв обеими руками. Виктор сильно прижал ее к себе левой рукой за талию, а правой залез в карман, вытащил браунинг и выставил его в темноту. Тут до него дошло, что он стоит спиной к дорожке и на него могут напасть сзади, а оружие его направлено, собственно, в деревянный столб радиосети. Он резко повернулся, как в танце, крутнув партнершу вокруг себя; но теперь выходило, что он прикрывает себя девушкой, а это как-то некрасиво. Под звуки оркестра Эмброуза, доносившиеся из раскрытых окон клубной комнаты, Виктор в ритме квикстепа затянул Веселину за столб и прижал к нему; теперь столб прикрывал их обоих. Подобраться к ним сзади не давал большой старый куст сирени.
– Какой вы пылкий! Целуйте же меня, целуйте, осыпайте своими жаркими ласками мое лицо…
«Вообще-то, скорее, шею…»
– Продолжайте, продолжайте… Ай! Этого пока не надо. Мы еще слишком мало знакомы…