– Яша, берешь командование на себя. Посмотри сначала у тех вон кустов, потом у вон того вяза…
– Это ясень, господин старш…
– Да хоть бы и береза! Посмотришь у того дерева. Потом скажешь, куда нам дальше двигаться. Остальным не мешать Якову, делать то, что он скажет!
Мишка откинулся на спину и закрыл глаза.
«Приперся, дурак… А если бы здесь засада была? Стрелять умеют только Демка с Роськой, а остальные самострел держат, как мартышка скрипку. Нет, всё я сделал правильно. Эти – в маскхалатах – знают, что здесь воинское поселение, значит, если я смылся, то сюда могли прийти очень серьезные дяди с очень острым железом. А их осталось трое, в лучшем случае четверо, но один или двое раненые. Нет, никаких засад! Будут уходить, но если придется тащить раненых, то уходить медленно. До темноты надо определить хотя бы направление их отхода…
Но как-то они меня неквалифицированно взять пытались. Или убить? Даже не понять, что именно им было надо – ни то ни се. А дед говорил, что выучены так, как нигде не учат. Две разные «диверсионно-разведывательные группы»? Глупость. Опять же, «спецсредства» – точно так же, как «люди в белом», что-то в глаза лошади бросают. Такое ощущение, что «спецсредства» оказались в руках у новобранцев, только один действовал вполне профессионально – вычислил мое укрытие, незаметно и бесшумно подобрался, ушел от выстрела. Вообще-то не я его, а он меня грохнуть должен был – просто не повезло. Один опытный боец в сопровождении «салаг»? Странно, так вроде бы не бывает…»
Мишка вздрогнул от прикосновения к лицу чего-то влажного, открыл глаза и увидел стоящую возле него на коленях Юльку, обтирающую ему лицо смоченной чем-то тряпицей.
– Ты-то чего сюда?..
– Молчи! Куда тебя такого отпускать? Голодный, побитый, напуганный…
– Это я-то напуганный?!
– Нет, я! На-ка попей. – Юлька сунула Мишке в руку баклажку с каким-то травяным настоем. – Пей, пей, поможет.
Уговаривать Мишку не пришлось, сильнейшую жажду он ощутил еще на опушке леса, когда закончился бег.
– А теперь поешь. – Из развернутой тряпицы появилась вареная репка и кусок жареной рыбы. – Что под руку попалось, то и схватила, больно шустро бегаете, еле успела заметить, в каком месте в лес свернули.
«Господи, ну до чего ж золотая девка: обо всем подумала, все успела…»
– Спасибо, Юленька… Умница ты моя…
Юлька на секунду смутилась от столь непривычного обращения, но тут же ощетинилась:
– Вот еще – твоя! Размечтался! – Помолчала и ворчливо добавила: – Ешь давай. Повезло тебе: рубаху разрезали, а до тела не достали…
Наступило неловкое молчание. Мишке хотелось сказать ей еще что-нибудь ласковое, а Юлька наверняка была бы рада это услышать. Но Мишка молчал, как будто ему действительно было четырнадцать лет и не было в его долгой прошлой жизни девушек и женщин…
Паузу прервал подошедший Митька. И так, словно был не мальчишкой, а бывалым воином, обратился сначала не к старшине, а к лекарке, появлению которой вроде бы совсем и не удивился:
– Ну как он?
– Побитый, но ничего страшного, домой его надо, чтоб отдохнул.
– Идти сможет?
– Если недалеко.
«Блин! Разговаривают, как будто меня тут и нет! Безобразие… Ага, сэр Майкл! Добавьте еще: „Распустились тут без меня!“ Можно также и: „Вы меня не знаете, вы меня еще узнаете!“, „Здесь вам не тут!“ и другие бессмертные афоризмы начальствующих идиотов».
– Десятник Дмитрий!.. Гм… Докладывай: что нашли?
– Там, – Митька указал на кусты, – один убитый, в спине твой болт. Рядом лежал раненый. Тяжело – крови натекло много. По следам видно, что его перевязали и утащили. Там же еще и вот. – Митька протянул вымазанный в крови кинжал. – Твой? Под трупом был.
– Мой. – Мишка забрал кинжал, машинально попытался обтереть его о траву, но кровь уже запеклась. – Дальше что?
– Там, – Митька ткнул пальцем в сторону то ли вяза, то ли ясеня, – еще один убитый – жилы на шее перехвачены…
– Там еще самострел и второй кинжал должен быть, – перебил Мишка.
– Нету, – отрицательно помотал головой Дмитрий. – Наверно, забрали. Зато рядом седло с оборванной подпругой, а на коре кровь и лошадиная шерсть. Рыжуха что, об дерево ударилась?
– Угу, я тогда и слетел. Еще что нашли?
– Лошадиный след уходит вон туда, – Митька снова махнул рукой, указывая направление, – а людской – к реке. Куда пойдем?
– По людскому следу. Помоги-ка подняться.
Тело протестовало против любого движения, как демократ против милицейского произвола, Мишка с трудом сдержал стон, но все-таки поднялся и сделал несколько шагов. Дмитрий, не дожидаясь команды, приказал отряду растянуться цепью, и все двинулись вслед Якову. Через пару десятков шагов начали находиться стрелы, выпущенные «людьми в зеленом».
«Не стали собирать, значит, торопились. Вдвоем тащат тяжелораненого, быстро идти не смогут, а в темноте остановятся: по ночному лесу с такой ношей не пойдешь. Есть шанс догнать… но не сейчас, а с утра. Дед наверняка разрешит, даже поможет – его эти „носители маскхалатов“ еще в марте сильно заинтересовали. С утра организует погоню».
След вывел к реке. Митька покрутил головой, поглядывая то вверх, то вниз по течению, ничего не заметил и обернулся к Мишке:
– Лодка у них была, что ли?
– Нет, Мить, здесь брод. Вот от этого камня и до такого же на том берегу. Видишь?
– Вижу, но в воду нам лезть нельзя. Если они с той стороны затаились, подождут, пока мы на середину выберемся, и перестреляют, как уток. Если бы днем да ребята стрелять умели бы… А так – они там за кустами, да еще в одежках этих. Мы их даже и не разглядим.
Митька был кругом прав, приходилось соглашаться, как бы обидно ни было. К тому же Мишка чувствовал, что боец из него сейчас никакой. И не только боец, но и просто ходок.
«Через лес – метров триста пятьдесят – четыреста, да до дому с полкилометра. Больше тысячи шагов… Эх, где вы, трамвайчики питерские?»
– Мить, устал я что-то. Пойду потихоньку, а ты прикажи носилки какие-нибудь соорудить или волокуши – убитых в село дотащить надо.
– Сделаем. Фома, Иоанн! Сопровождать господина старшину!
Ребята гаркнули хором:
– Слушаюсь, господин десятник!
Митька поискал глазами лекарку.
– Юлия, ты тоже со старшиной ступай.
– Ага! Господин десятник. – Юлька оставалась Юлькой – не съязвить не могла. – А я-то с вами покойников таскать собралась! Что ж поделаешь – не судьба.
Мишка думал, что Дмитрий ответит какой-нибудь резкостью или просто проигнорирует девчоночий треп, но вдруг, к своему изумлению, впервые за все время знакомства увидел на его лице улыбку. Перехватив Мишкин взгляд, Дмитрий мгновенно улыбку с лица согнал, но зачем-то посчитал нужным пояснить: