— Я считаю, что нам следует обсудить состояние дел в человеческом мире, — сказал он, усевшись на своем обычном месте во главе стола. — Давайте начнем с отчета наших исполнителей. Рассказывай, Хриза, что вы с Геласом предприняли, чтобы нейтрализовать расклад Мага?
Жрица приняла деловой вид, стараясь не замечать насмешливого, пронизывающего взгляда сидевшей напротив Гекаты.
— Я с прискорбием должна сообщить, что все попытки противостоять влиянию Мага пока не дали никаких заметных результатов, — сказала она официальным тоном. — Полагаю, присутствующие примут во внимание, что карты Таро — один из самых могущественных талисманов власти. Но мы с Геласом не теряем надежды, и, разумеется, работа продолжается.
— Как обстоят дела с отношением людей к творцам, к Единому? — поинтересовался Император. — Можем мы как-то повлиять на них с этой стороны?
— Хм-м… в общем, мы стараемся… — замялась Жрица.
— Совершенно бесполезно, — подал голос Воин с другого конца стола. — Те, на кого нужно бы повлиять, давно не считаются ни с творцами, ни с Единым. А те, на кого мы еще можем влиять… они не стоят никакого влияния. Вероятно, нужны другие средства, но мне пока ничего подходящего на ум не идет. Маг, тот живо придумал бы…
— Опомнись, что ты говоришь! — оборвала его Жрица. — Так и стал бы он тебе придумывать!
Геката хмыкнула. Воин замолчал и смущенно заерзал в кресле.
— Продолжай, Гелас, — подбодрил его Император, сделав вид, что ничего не заметил. — Чем там занимаются эти люди?
— Творят, — ответил Воин. — И еще воюют.
— Как обычно, — подытожил Император.
— Не совсем, — заметил тот. — Они изобрели орудия массового творчества. И орудия массового уничтожения.
— Ну да, их же стало много. — Император понимающе кивнул.
— Орудия массового уничтожения — это для тех, кто не заслуживает индивидуального уничтожения? — поинтересовалась Геката.
— Вроде того, — подтвердил Гелас.
— А орудия массового творчества — это для тех, кто не способен к индивидуальному?
— Примерно так. Но и они кое-чего достигают — берут массой. Это мы, творцы, привыкли работать отдельно. Конечно, нас не так много, как этих людей… В последнее время мне все чаще кажется, что они разнесут свой шарик к чертям, — поделился он своими тайными опасениями.
— Кто такие черти? — спросила Судья.
— Это один их продуктов их творчества, впрочем, уже устаревший, — пояснил Воин. — К ним посылают все, что нежелательно иметь поблизости.
— И получается?
— Когда как. Все-таки люди — это еще не мы, да и слово в плотном мире обладает недостаточной силой.
— Нужно проследить, чтобы не разнесли, — вставил замечание молчаливый Иерофант. — Иначе куда мы денем миллионы бездомных искр?
— Да, Гелас. — Император сразу посерьезнел. — Этого допускать нельзя. Действуйте другими средствами. Даже если люди не прислушиваются к служителям Жрицы, к чему-то же они прислушиваются? Проследите, как они сами влияют друг на друга, а затем делайте то же самое. Это личность трудно убедить, а толпа внушаема. Ищите способы.
— Конечно, — поддакнула Жрица. — Мы постараемся, громовержец.
— Если у вас все, то тогда, может быть, вернемся к своим делам? — предложила Геката, никогда не отличавшаяся ни тактом, ни терпением. — У меня уйма работы.
— Кстати, о твоей работе, — ухватился за ее слова Император. — Можешь ты объяснить нам, над чем ты работаешь?
— Это еще зачем? — Она вскинула на него изумленный взгляд. — С каких это пор творцы должны объяснять, над чем они работают? Когда закончу, сами увидите.
— Видишь ли… — Он запнулся на мгновение, не зная, как начать, не разозлив вспыльчивую Гекату. — Твоя работа… она внушает определенные подозрения. Слишком уж она похожа на нашу разработку для человеческого мира…
— На ваш несчастный жалкий первый блин?! — воскликнула она, выдавая отнюдь не поверхностное знакомство с человеческой речью. — В котором вы сделали все ошибки, какие только можно было сделать? Не смеши меня, Гор.
— Значит, ты признаешь, — осторожно спросил Император, — что занимаешься подобным проектом?
— Занимаюсь, — пожала она плечами. — Ну и что?
— А то, что опыты с божественной искрой запрещены, — выразительно напомнил ей он.
— Но это будет не опыт, — невозмутимо ответила Геката. — Это будет внесение божественной искры в условия, подходящие для развития.
— Я не разрешаю этого! — Он грозно сдвинул брови.
— А и не спрашиваю твоего разрешения, — как ни в чем не бывало ответила та. — Ветви эдемских деревьев ломятся от плодов. Для чего-то эти плоды созревают — так не пропадать же урожаю!
— Ты не посмеешь… — начал он.
— Еще как посмею! — перебил его властный голос Гекаты. — Хотя… — сказала она уже другим тоном, — в этом пробуждении можешь ни о чем не беспокоиться. Слишком мало времени осталось до конца — это у меня только предварительные разработки.
— Но ты не думай, что в следующем пробуждении я тебе позволю…
— Я и не думаю. Ты лучше сам подумай о том, кем ты проснешься в следующем пробуждении. Может быть, после своего сверхмудрого решения избавиться от Мага ты не станешь Императором и ничего уже не сможешь запретить.
— Может быть, и ты не станешь Властью! — рассердился он.
— Возможно, — согласилась она. — Но я останусь Гекатой. Значит, я сделаю задуманное.
— Ты посмеешь нарушить один из главных запретов Единого? — просверлил ее взгляд Императора.
— Может быть, некоторые запреты существуют только для того, чтобы их когда-нибудь нарушили, — лукаво усмехнулась Геката.
— За нарушение этого запрета отправляют в Бездну!
— Дурак ты, Гор, — издевательски хмыкнула она. — Ну что ты можешь сделать с теми, кто не боится Бездны? Да и почему ты так уверен, что в следующем пробуждении Единый выпустит эту палку на свободу? — Она бросила небрежный кивок на Посох Силы.
— Потому что, — ответил он ей разъяренным взглядом, — без Посоха здесь не будет порядка. Потому что тогда творцы не будут чтить законы Единого. Наши талисманы менялись от пробуждения к пробуждению, но только не этот. Посох Силы появлялся всегда.
— Если даже он и появится… — по губам Гекаты заскользила торжествующая улыбка, — однажды ты уже не сумел отправить меня в Бездну. Посмотрим, что будет в следующий раз.
Она засмеялась в лицо Императору. Это был открытый бунт, пусть пока на словах, но Властям было хорошо известно, что слова Гекаты никогда не расходились с делами. Следующее пробуждение обещало стать жарким.