Старик вкушал трапезу. На разостланной перед ним тряпице лежал черный сухарь и несколько сушеных акрид — местной разновидности кузнечиков, собранных отшельником в прибрежных кустах протекающей поблизости реки. В кривобокой, тщательно отмытой деревянной миске поблескивала родниковая вода. Отшельник обмакивал сухарь в воду, а затем обсасывал размокший верхний слой, помогая себе беззубыми деснами.
На ведущей к пещере тропинке замаячила человеческая фигура. Опять кто-то из этих паломников, этих поклонников, от которых не было покоя. Странно, однако, что он увидел пришельца раньше, чем услышал его шаги. Зрение старика ослабло за последние годы, но слух никогда еще не подводил его.
Приблизившись, фигура превратилась в нищего бродягу — высокого белокурого парня в стоптанных сандалиях и подпоясанной веревкой рубахе под поношенным плащом. Этот, конечно, пришел не поговорить о возвышенном, а посмотреть, нельзя ли чем-нибудь поживиться у святого отшельника. Старик окинул его неодобрительным взглядом и вернулся к своей трапезе.
— Добрый день, святой человек, — обратился к нему бродяга.
— Добрый день, — с достоинством ответил старик.
— Радуйся, отец, небеса увидели твое благочестие, — улыбнулся бродяга, — и решили вознаградить тебя. Говори же, какую ты хочешь себе награду?
Старик нашел его шутку возмутительной, но проявил сдержанность.
— Кто ты такой, чтобы обещать другим небесные дары? — Он сдвинул брови, совсем немного, только чтобы поставить зарвавшегося шутника на место.
— Я? — переспросил Маг. — Бог.
Это было уже слишком, но старика было нелегко вывести из себя.
— Разве так выглядят боги? — сказал он. — Они прекрасны и светлы ликом, они являются в сиянии огня небесного, а не такими оборванцами, как ты.
— Если бы я судил по одежде, то никогда не назвал бы тебя святым, — сказал Маг. — Ты такой же оборванец, как и я. Даже хуже. В обличье, какое ты описал, и дурак узнает бога, но я надеялся встретить здесь мудреца, который различит божество под любой одеждой.
Обычный бродяга так говорить не мог. Неужели…
— Прости мне темноту и невежество, владыка, — осторожно сказал старик. — Но мне было бы легче поверить твоим словам, если бы ты явился мне в истинном облике.
— Сколько же веков я занимаюсь тем, что прощаю людям темноту и невежество, — вздохнул Маг. — Сколько же веков мне еще предстоит этим заниматься… Но как не простить святого человека, если я прощаю грешников?
Он на несколько мгновений принял свой подлинный облик. Юноша со снежно-белыми волосами, в малиновом плаще и белой, подпоясанной веревкой рубахе до колен, появился перед стариком, но тот смотрел сквозь него и недоуменно щурился — куда же вдруг исчез этот странный бродяга?
— Ты доволен, святой человек? — спросил Маг, возвращаясь в плотное тело. Он присел на соседний камень и взглянул на старика. — Боги послали меня, чтобы я вознаградил тебя по достоинству, — продолжил он. — Я подумал, что будет лучше всего, если ты сам выберешь себе награду.
— Но я не видел тебя, — взволнованно сказал отшельник. — Ты вдруг исчез, а теперь появился снова.
— Так ты не видел меня? — понял Маг. — Значит, ты не можешь увидеть мой истинный облик.
— Сделай так, чтобы я смог увидеть твой истинный облик, и это будет моей наградой! — взмолился старик. — Столько лет я мечтал увидеть бога, и вот он стоит передо мной, а я не вижу его!
— Здесь я ничем не могу помочь, — покачал головой Маг. — Способность видеть бога зависит только от самого человека.
— И я никогда не увижу бога? — В голосе отшельника послышалось отчаяние.
— Почему же, может быть, еще увидишь, — утешил о Маг. — Все меняется — и люди, и боги. Возможно, высшие миры когда-нибудь еще станут доступными твоему зрению. Выбирай себе другую награду.
Старик долго не отвечал, рассматривая сидящего соседнем камне бродягу. Обыкновенный парень, такой же, как сотни неимущих оборванцев, вот только глаза… этот взгляд не мог принадлежать человеку. Перед ним был бог, и он предлагал награду. В голове отшельника проносилось прошлое, настоящее, недолгое будущее, толпились все его прежние мысли, желания, чаяния и стремления. Что же ему выбрать, что попросить у богов?
— Спасибо, что мое стремление к вышнему не осталось незамеченным богами, — сказал наконец он. — Это моя лучшая награда, и мне не нужно другой.
— Совсем ничего? — переспросил Маг.
Ему неудобно было возвращаться к Геласу, ничего не сделав для этого старика.
— Ничего, — подтвердил тот. — Я имел многое, но отказался от всего. Люди утомили меня, и я решил уйти от них, но они находят меня и здесь. Сначала это меня сердило, но с годами я смирился — если им от этого становится хоть немного лучше, пусть ходят. В мире мало радости, еще меньше — утешения. Пусть ходят.
— Как же ты живешь здесь, добрый человек? — подивился Маг. — Что ешь, во что одеваешься? — Его взгляд перескочил с нищенской одежды отшельника на его скудный обед.
— Вот в это и одеваюсь. — Старик приподнял пальцами край своего рубища. — Одеяло есть. Ем сухари, когда люди приносят, но чаще питаюсь кореньями и акридами. Коренья, правда, жесткие, зато акриды вкусные — вот, попробуй.
Он протянул Магу одного из сушеных кузнечиков, лежавших перед ним на тряпке. Маг отломил длинную заднюю ножку насекомого и прожевал ее утолщенное основание. На большее его не хватило.
— Кореньев здесь всегда много, — продолжил старик, надкусив другого кузнечика, — а акриды не каждый год появляются. Бывает много, бывает и мало. Все равно еды хватает, раз я с голода пока не помер. Ничего мне не надо, владыка. Ступай с миром.
Маг вернул недоеденную акриду на тряпицу и попрощался с отшельником. Отправив плотное тело в небытие, он полетел к Воину.
— Ты все сделал? — спросил тот, когда он вернулся.
— И да и нет, — ответил Маг.
— Ты говоришь загадками, — недовольно глянул на него Гелас. — Да — это да, а нет — это нет. Одно исключает другое.
— Не всегда.
— Почему я вечно должен у тебя допытываться? — вспылил тот. — Отвечай, как ты наказал тирана? Какую наихудшую кару ты выбрал для него?
— Я оставил его жить.
Некоторое время Воин изучал лицо Мага, не говоря ни слова. Наконец он все-таки решил, что тот не шутит.
— Что ж, — согласился он, — возможно, ты прав. А как ты наградил святого?
— Я спросил, что ему нужно, но отшельник отказался от награды, и я не стал настаивать. Кому нужна награда, которой не хочется? — Маг взглянул на Воина, невеселое его лицо посветлело. — Старик сказал — лучшая награда для него, что его стремление к вышнему не осталось незамеченным богами.