Если военные инженеры берутся за дело, это всегда качественно, быстро и невероятно дешево. Не сиди вся «цэрэушная» агентура, а также все тайно сочувствующие в местах не столь отдаленных, у американских министров глаза бы вылезли из орбит, узнай они, во сколько обходятся новейшие советские разработки, причем производящиеся с нуля. Тех резидентов, которые передали бы такие таблицы, заподозрили бы в давнем провале и сочувствии мировому сталинизму. В самом деле, то, на что в Соединенных Штатах ухнули бы миллиард, а то и десяток, здесь обходится миллионов так в тридцать. Причем рублей! Может, все-таки не зря африканские царьки выменивают на пароходы бананов именно русское оружие, а не «made in USA»? Соотношение «цена-качество» у него и вправду лучше, а если еще сменить корону на скромный скипетр секретаря партии соцориентации какого-нибудь Непала, то будет дополнительная скидка, плюс прием на ковровой дорожке во Дворце съездов для получения инкрустированного ордена.
В общем, через очень короткое время часть радиолокаторов бдит еще и по поводу защиты космоса от освоения империалистами.
Однако, как ни прискорбно сообщить, к РЛС имеются претензии. Радиолокационные станции – тети большие и снабжены великолепно-мощными передающими вибраторами, а также не менее сложной, жутчайше чуткой приемной аппаратурой. Перепад между чувствительностью и мощностью того и другого достигает трехсот квинтильонов единиц. И тем не менее даже «Днестр-М» не обнаружит ничего выше шести тысяч километров над Землей. А ведь где-то там, за радиационными поясами нашей планеты, теоретически допустимы так называемые геостационарные орбиты. Что, если Соединенные Штаты, используя какие-нибудь четырехступенчатые носители, научатся забрасывать свои спутники-шпионы туда? Да еще как-нибудь лихо, ускоренно, так, чтобы они еще над Атлантикой, то есть до соприкосновения с русской системой обнаружения, успели удалиться выше чувствительности системы слежения. Что тогда? Мы тут будем, понимаешь, беспечно попивать чаек, умиляться чистоте локаторного индикатора, а они преспокойненько раскинут уже изобретенные, но покуда не опробованные солнечные батареи и начнут шпионить за нами сверху. Не слишком ясно, что можно разглядеть с подобной – геостационарной – дистанции, однако видим же мы кое-что на Луне, а ведь до нее вдесятеро дальше.
Словом, требуется проконтролировать космос надежно, во всем диапазоне высот. И что же теперь, строить локаторы уже в два с половиной километра длиной? А то и во все двадцать пять, исходя из законов физического мира об убывании мощности пропорционально кубу расстояния? Учитывая, что и существующий локатор пожирает энергию и воду приблизительно так же жадно, как город в пятьдесят тысяч душ, возводить излучающую станцию, эквивалентную по расходной части Москве или Киеву, да еще только ради теоретически допустимых геостационарных чудо-станций – верх идиотизма. В конце концов, целью государства рабочих и крестьян является не зондирование запланетной территории, а повышение благосостояния этих самых тружеников. Понятно, благосостояние возможно только в безопасности, но не стоит сводить все совсем уж к паранойе. Вполне можно подумать, и соорудить нечто менее разорительное для социалистической экономики. А для думанья и моделирования в СССР имеется самый большой в мире штат научных работников. К тому же, для этих славных малых в белых халатах любой понедельник начинается в субботу. Им лишь дай повод поменьше ходить в курилку, загрязнять пепельницы папиросами «Казбек». Итак, кто у нас там бездельничает более обычного? Институт Андрея Львовича Минца – академик из похохатывающего превратился в яростного сторонника ПРО – загружен под завязку, Днепропетровский, Загорский, Московский и кое-какие прочие заводы-разработчики тоже. И вообще, ну ее, эту радиолокацию, надобно нечто похожее на студенческие посты с ТЗК, но в соответствующем научно-техническому веку исполнении. Вот пожалуйста.
Оптико-электронный комплекс «Окно»!
Прошу любить и жаловать.
Случай для опробования уникального «люгера» подвернулся на другой день после дарения. Причем случай настоящий – боевой. На одном из постов вроде бы засекли английских десантников на близкой дистанции. Человек шесть аргентинцев залегли, и начали беспорядочный обстрел подозрительных развалин. Поскольку Саше Гену участвовать в непосредственных боестолкновениях с противником крайне не рекомендовалось, он решил помочь аргентинским товарищам издалека. Все-таки, по пояснениям Алихано, прицельная дальность составляла четыре пятых километра. Не от фонаря же ее взяли, правильно? Замеряли, небось, бегали с рулеткой, или что там у них имелось во времена далекой Первой мировой?
Александр Ген деловито, и не высовываясь – все в соответствии с пожеланиями подполковника Алихано – пристыковал к «парабеллуму» кобур-приклад, дослал первый патрон и навел оружие туда, куда время от времени постреливали аргентинцы. Кстати, не стреляли они уже несколько минут. Может, исконная цель куда-то переместилась, или ее там и вовсе не было? Ладно, какая разница. У Александра просто руки чесались опробовать выданный «люгер» еще разок (впервые он сделал это по бутылкам, расставленным приданными охранниками, сразу же после разговора с командиром отряда). Когда еще будет возможность? Да и будет ли? Вдруг его уже завтра отправят домой. А «люгер» ведь надо отдавать. «Люгер» отдавать, а вот насчет врученных патронов никто не предупреждал. Оставлю Алихано пару штук, решил Ген. И пальнул куда-то в сторону смущавшего аргентинцев строения. В момент прицеливания показалось… Да, нет, не может быть! Вроде как каменистое плато шевельнулось.
Отдача рубанула в истерзанное ремнями и летным скафандром-комбинезоном плечо. Серьезная такая отдача. Впрочем, иного от столь удивительной древности и не ожидалось, да и пробовал Саша уже. Попал он, куда целился, или как в прошлый раз?
Там, куда он пальнул, что-то действительно шевелилось. Натурально корчилось. До цели было всего метров четыреста. Раз там что-то шевелилось, значит… Александр сделал три выстрела туда же. Целился он как положено, с задержкой дыхания и сдвигая спусковую скобу плавненько-плавненько. Кажется, что-то из трех попало снова. В мыслях мелькнуло, что Алихано не будет обижаться за патроны, если по делу. Ведь он попал в англичанина, не иначе. Гринго замаскировался здорово, и совсем не двигался, наверное, пока аргентинские товарищи обрабатывали развалины шагах в пяти от него. Однако теперь развалины «зашевелились». Оттуда в сторону Александра пришла длинная очередь из чего-то скорострельного. Саша вжался в грунт. Вот так, оказывается! Англичанин был не один. Черт возьми, где же аргентинские братья, которые должны его охранять? Всего несколько минут назад он так радовался их разболтанности и неисполнительности, позволившей спокойно удалиться в сторону и пострелять.
Тут что-то автоматическое ожило и с правой стороны. Саша не поднимал головы, но, видимо, аргентинцы все же прикрыли его огнем. Потом что-то не слишком громко ухнуло слева и позади. И тут же засвистело вверху. Ген не успел удивиться, когда где-то впереди бабахнуло. Артиллерия?! Он тут же вспомнил, что в отряде подполковника Алихано есть два переносных миномета. Больше всего импульсивные латиноамериканцы спорили в походе о том, чья очередь сегодня тащить на себе самую тяжелую неразборную часть – опорную плиту. То, что минных метателей действительно два и оба исправны, подтвердилось тут же. Далеко впереди снова ухнуло. Саша приподнял голову. Ветер относил куда-то дым с пылью. Разрушены ли остатки маскирующих врага стен было непонятно. Минометы сработали еще по разу. Дыма, пыли и шума прибавилось. Если сегодня поход продолжится, то у минометного расчета появится маленькая радость – тащить на один ящик боеприпасов меньше.