Сегодня Бону Сальдерсу все-таки не доверили мечту его суровой жизни – «Хаун Дог», но зато во внутренность его большого друга аэродромная команда загрузила «М-110», любовно и нежно называемую среди летчиков «Мышонком». Весил этот грызун 22 000 (двадцать две тысячи) фунтов. «Мышонок» относится к классу «ФАБ» (фугасных авиационных бомб) и достойно занимает среди своих американских родственников первое место. В идеальных условиях рыхлого грунта «Мышонок» роет воронку величиной с футбольное поле. Сейчас идеальный, чистый эксперимент несколько нарушился наличием зданий и бетонированных причалов, так как Сальдерс сбросил его на Хайфон – большой порт Юго-Восточной Азии.
Почему, скажите мне, авиабомбы предпочтительнее авиа же ракет? Верно, они гораздо дешевле. Однако относительно «ФАБ М-110» я в этом не уверен. Возможно, «Мышонок», кроме своей непосредственной тяжелой работы по выворачиванию стальных балок и бетонных опор, подкидыванию их в небеса и ускоренной разборке кирпичных строений на дискретные составляющие, еще проводит агитационную работу среди населения? Я, конечно, не могу это доказать, но вот интересный случай. Когда-то в пустыне Аризоны один не слишком крупный астероид провел такую агитационную работу, что его кратеру местные племена поклонялись целый миллион лет после падения, до самого знакомства с представителями очень молодой религии – христианами. Наш уважаемый «Мышонок» «М-110» очень бы хотел ему уподобиться, но аборигены последнее время увлеклись еще более молодой и прогрессивной религией – марксизмом-ленинизмом. Так что как агитатор двадцатидвухтысячефунтовый (26 букв, ничего себе!) грызун все же не очень удался, но зато как разрушитель поработал очень славно.
Когда он, сбрасывая тормозной парашют, ударился о Землю-маму, все окружающие строения попытались освободить ему как можно больше места в округе. Все биологические системы крупнее бактерии, да и последние тоже, но только в центре события, так же как и здания, ускоренно разложились на самостоятельные элементы.
Находящийся в сомнамбулическом состоянии Бон Сальдерс счастливо улыбался под кислородной маской, хотя со своего рабочего места по-прежнему наблюдал только большой, обрезанный периметром окна участок неба и мог видеть приземление своего малютки только в собственной голове: он не слышал даже звука, порожденного подрывом внутренностей «М-110», а гигантский самолет, плывущий в небесах со скоростью восемьсот восемьдесят километров в час и теперь плавно увеличивающий ее по команде Сальдерса, даже не колыхнулся, и его восемь двигателей не дали сбоя тяги. Некоторым из сплоченного экипажа, то ли от избытка кислорода, то ли от счастливого разрешения стресса (сами представьте, много-много часов подряд тащить за спиной пристегнутого к парашюту «Мышонка»), на мгновение привиделась вспышка света, но это был обман зрения или небольшое мозговое замыкание. Еще по одному «Мышонку» сбросили два ведомых напарника «Б-52». Все они входили в общее звено, а командиром у них был все тот же Бон Сальдерс. А внизу, в городе-порте Хайфоне, стало очень шумно.
Кроме таких малогрупповых рейдов, основную неблагодарную работу делали самолеты, идущие плотным строем на высоте десять тысяч метров. Они осуществляли ковровую бомбардировку.
Когда радиолокационные устройства дальнего обнаружения засекли циклопическую группировку самолетов, идущую на сближение, и ощутили нарастание помех во всех диапазонах, они тут же сообщили об этом куда следует. Население привычно заняло места в убежищах, вырытых везде, где можно: на улицах, площадях, парках и подвалах. В этих условиях очень хорошо знакомиться, можно найти будущую спутницу жизни или закадычного друга. Долгое сидение в тишине в ожидании опасности стимулирует откровенность, и не обязательно начинать с разговора о погоде, это вообще не принято. Чаще начинают так: «Как думаете, это опять «зеленые мухи»?» «Зелеными мухами» в Северном Вьетнаме называли «Ф-4» «Фантом» – основной истребитель-бомбардировщик с грузоподъемностью семь тысяч двести пятьдесят килограммов, сущую мелочь по сравнению с подлетающими сейчас к столице монстрами. «Нет, – мог ответить сосед по закопанной в землю стальной бочке с жесткими деревянными сиденьями или вообще тростниковыми циновками на полу, – мне думается, сегодня нам повезет, это просто «гляделка». «Гляделками» назывались беспилотные самолеты-разведчики с фотоаппаратами, которые прилетали с далеких авианосцев, дабы оценить ущерб, то есть славный труд своих, управляемых обученными людьми, коллег. Это было необходимое мероприятие, поскольку пилотам, штурманам и наводчикам зарплата начислялась в соответствии с количеством разобранных на кирпичи каменных строений и оторванных человеческих конечностей.
Стая «Б-52» вышла в помеченный на плане сектор неба. Интеллигентные пилоты сверили координаты и часы, после чего открыли бомбовые люки. Бомбы были разные, почти всех видов, за исключением атомных, водородных, химических, бактериологических и прочих «массового поражения». Подавляющее большинство составляли фугасные и зажигательные, иногда встречались «ОДАБ» – объемно-детонирующие авиационные бомбы – достижение научно-технической революции второй половины двадцатого века. Их содержимое – высококалорийное жидкое топливо, после приземления вначале растекается по округе, а уже потом бухает. Часто оно затекает в неплотно закрытое убежище, а потом уже… Тогда дискуссия новоиспеченных приятелей и их невольных слушателей прерывается. Вот я и говорю, люди, ведите дневники, может быть, кто-то потом прочитает ваши мысли, а так – все коту под хвост.
Иногда в развалины падали бомбы-ловушки, эдакие веселые сюрпризы для пожарных и спасательных команд. Только откопали вы потерпевшего, только подскочившие санитары собрались везти его на ампутацию остатков рук-ног, как «бу-бух» – и нет ни санитаров, ни спасателей.
Да, вообще-то, какие к черту спасатели. Содом и Гоморра. Был город – и нет его. Какие пожарные, когда сплошной очаг – пять на пять километров в поперечнике.
А «Б-52» на форсаже – тысяча километров в час – несутся прочь над Южно-Китайским морем. Легко им и свободно от осознания выполненного долга, пустых бомбоотсеков и подкрыльевых подвесок.
Трагедия произошла ночью, во время распевки «Наш паровоз вперед летит!». Несмотря на все призывы экипажа «Варяга», за последнюю неделю в небе не только не пролетел ни один паровоз, но даже самолеты и те лишь дважды пробарражировали в отдалении. Скучна и бессмысленна была жизнь. Может, там, в недоступном для них мире, уже развязана империализмом и завершилась всемирной катастрофой термоядерная война? Как можно было это проверить? На борту не имелось ни одного счетчика Гейгера. И вот теперь их резиновый плот остается не только последним прибежищем социализма, но и остаточным явлением человечества? Не хотелось в это верить, да и нельзя настоящим комсомольцам, будущим членам партии и бывшим октябрятам, терять оптимистическую веру в революционную правду коммунистического завтра. А потому для укрепления коллективизма, для всемерной готовности к грядущему славному прибытию в освобожденный Сайгон, для вовлечения масс в культурно-нужный досуг моряки и старались достигнуть на славном поприще пения великого мастерства.