Здесь, вблизи, сила «слойки» – бомбы, использующей не только реакцию распада ядер, но и синтез легких элементов из изотопов водорода, – ощутилась не какой-то далекой какофонией из отражений и переотражений, способной не более чем дернуть стрелки датчиков слежения, она обрушилась на окружающие километры всесильным молотом, способным уплотнять даже жидкости. Приблизительно четверть кубической мили воды мгновенно вскипела и рванулась вверх перераспределять тепло более равномерно. «Революционный пролетарий» определил положение противника довольно неточно, потому «Атланта» – новейшая лодка класса «Си Вулф» – не угодила внутрь гигантского чайника, однако она познала всю прелесть ударной волны. Удар пришел с самого неудачного ракурса – сбоку. Девятитысячетонную «Атланту» едва не перевернуло, красивый цветок пропеллера схлопнулся в бутон, и самое страшное – ее огромный корпус лопнул сразу по нескольким сварным швам. Переполненный оружием подводный охотник превратился в неуправляемую, потерявшую ход металлическую банку, которая каждую секунду заглатывала в нутро пятьдесят тонн соленой воды. Уже через три минуты в лодке погибли самые хитро забаррикадированные члены команды.
– Повтори-ка еще раз, как его зовут? – переспросил Ричард Дейн по-русски.
– Адмирала? – уточнил Панин, в свою очередь, на языке Ричарда. – Ты же смотрел документы?
– Туго у меня покуда с вашими местными именами-отчествами.
– Понятно.
– Ну так?
– Павел Львович Гриценко, интересная личность.
Оба представителя разведывательных ведомств старались больше общаться, совершенствуя произношение, раз выпала такая возможность, поэтому темы их общения были самые разнообразные.
– Расскажи-ка мне про него, Роман, свои личные впечатления. Разрешается подробно и даже можно повторить старое, для отработки речи.
И Панин рассказал. А когда он закончил, Ричард снова уточнил:
– Значит, у него были сыновья, и оба служили на флоте?
Панин кивнул, этот американский парень нравился ему все больше.
– И сколько было бы сейчас тому, кто выжил?
Панин выдал результат несложного подсчета.
– Знаешь, к чему я все это?
– Для развития речи или я не угадал?
– Похоже, Роман, я знаком с одним дядечкой из этой семейки.
– Да?
– Ей-богу. Вначале я как-то забыл его фамилию и, как ни старался, не мог вспомнить.
– Надо доложить начальству.
– Твое дело. А вообще я претендую на аудиенцию с Адмиралом.
– Что, уже все бумаги изучил?
– Да нет, вообще-то, вы тут столько их настряпали. Как, кстати, мой русский?
– Идешь вверх. Просто диву даюсь твоим успехам.
– Итак, господа, прошу высказываться, – распорядился председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Лино Стаймен.
– Случай беспрецедентный, – констатировал известную всем окружающим истину командующий Седьмым флотом адмирал Харолд Торстейн.
– Как и почти все, творящееся последние месяцы, – добавил Роб Турбиц, директор Центрального разведывательного управления.
– Давайте перестанем сыпать банальностями, господа, – скривился Лино Стаймен. – Надо что-то предпринять.
– Флот ищет, он делает все возможное, – сказал адмирал Торстейн.
– Сколько это еще будет продолжаться? – спросил министр обороны Соломон Текс.
– Мы не факиры, господин министр, – вспылил адмирал Торстейн. – Однако мы многого добились. Мы уже даже приблизительно знаем почерк этой чертовой лодки.
– Вы уверены, адмирал, что там только один «пират»? – едко спросил Соломон Текс.
– Нет, господин министр, но их максимум две, – сбавил тон адмирал Торстейн.
– Это все идет от теоретических расчетов, – продолжил Текс. – Если исходные предпосылки неверны, то…
– Мы должны верить выкладкам специалистов, господин министр, – вмешался генерал Стаймен.
– Хорошо, – повернулся к нему Текс. – Посоветуйте, что нам, – он имел в виду администрацию президента, – говорить мировому сообществу по поводу взрыва?
– Правду, конечно, нельзя, – согласился с невысказанными доводами генерал Стаймен. – У кого есть варианты, господа?
– Взрыв внутри «Си Вулфа» – вот лучший вариант, на котором сходятся аналитики, – предложил адмирал Торстейн.
– Да, это заодно даст объяснение пропажи хотя бы одной лодки, – кивнул министр обороны.
– Боеприпас или реактор? – поинтересовался генерал авиации Келли Хайнхил.
– Лучше боеприпас, – сказал Торстейн. – В крайнем случае, для успокоения всяких «зеленых», имитируем временное снятие с вооружения какого-нибудь вида. С реакторами было бы гораздо сложней.
– Допустим, – министр обороны сделал какую-то пометку в блокноте. – В качестве рабочей версии покуда сойдет. Все зависит от дальнейших событий. Меня интересует вот что: нужно ли нам применять ядерные бомбы, то есть торпеды, против этого сукиного сына? Я понимаю, может, флот стесняется просить разрешения.
– А что, вы намерены его дать? – искренне удивился Лино Стаймен.
– Это вопрос второй, – отмахнулся министр. – Я слушаю, можно ли обойтись без «специальных средств ведения войны»?
– Кто тут у нас бывший подводник? – обвел глазами комнату Стаймен. – Кажется, вы, Кассиус?
– На мой взгляд, – встал контр-адмирал Кассиус Бенет, – сейчас все-таки не всеобщая ядерная война, когда все позволено. Ладно, у этого типа под водой… У него нет ни связи с командованием, ни вообще понимания обстановки – по крайней мере мы исходим из этого, – но у нас, несмотря на некоторую нехватку, полный перевес. На мой взгляд, разрешение на применение не улучшит наши возможности в поиске.
– Ваше мнение, адмирал Торстейн?
– Адекватно. Конечно, он очень глубоководен, но все же не неуязвим.
– Вы меня успокоили, адмирал, – благодарно кивнул Соломон Текс.
– Не думаю, что президент рискнул бы нарушить договор о запрещении испытаний в трех средах, – прокомментировал Келли Хайнхил. – Чем бы мы объясняли новые взрывы – опять неисправностями боеприпасов?
– Генерал, – прервал его министр обороны, – наши главные потенциальные враги в курсе событий, все ядерные страны – официально признанные по крайней мере – тоже. Они ведь не против ведения нами здесь маленькой войны, так что Рубикон уже перейден.
– Наверное, будут возмущения со стороны Индии? – поинтересовался Лино Стаймен.
– Не только, – поморщился министр обороны. – Уже получена куча нот. Даже те правительства, что в курсе, вынуждены были имитировать возмущение. Конечно, оно несколько сглаживается произошедшей трагедией. Но президентом принято решение сдерживать утечку правды, покуда это возможно.