– Во наглый! – возмутился Чанба.
Тзана весело рассмеялась, а Сергий махнул рукой: «Вперед!»
Результат переодевания Лобанов ощутил в самом скором времени – все пешие встречные низко кланялись ему, а те, кто ехал верхом, живо спрыгивали на землю и тоже сгибались в малом поклоне, складывая руки перед грудью и маша ими в знак почтения.
Показался город Наньян – третьестепенный провинциальный городишко, обнесенный прямоугольником стен.
– Может, лучше его объехать? – усомнился Искандер.
– Именно это и будет подозрительно, – сказал Сергий. – Давашфари права, нужно действовать по принципу: «Наглость – второе счастье». Слушайте, парни, надо бы как-то оповестить о нашем прибытии. А то крадемся, как тати нощные.
– Эдик! – рявкнул Гефестай. – Дуй в трубу!
Чанба спорить не стал – подхватил с сиденья возницы длинный рог и затрубил.
– Это что было? – сморщился сын Ярная. – Приступ насморка у слона?
– Скорее, понос, – тихо подсказал Искандер.
– Молчите, презренные, – бодро сказал Эдик, – раз нету слуха. А ну, носы вверх! Въезжаем.
Отряд миновал городские ворота и выехал на главную улицу.
Народу было мало, словно всех разогнали на сельхозработы, но те, кто попадались навстречу, мгновенно сгибались в фигуры почтения.
Лю Ху приблизился к карете, выслушивая Давашфари, и пронзительным голосом вскричал:
– Удельная принцесса желает видеть градоначальника!
По толпе разошелся ропот, люди расступились, и в образовавшемся проходе Сергий увидел поспешавшего ханьца в мятом зеленом халате. Завидев целый отряд важных господ, ханец оробел. Цезарь в своей деревне, он терялся перед блеском столичных гостей.
Лю Ху заговорил надменно и властно:
– Госпожа Давашфари, достопочтенная хуан-гуйфэй, исполняет волю Сына Неба и направляется в горы, к храму, дабы поклониться святыням…
– Так, – подтвердил И Ван, теребя нефритовые четки. – О, Амитофу…
Консул негромкой скороговоркой переводил сказанное для Лобанова.
– Десять тысяч лет здоровья Священному Императору! – воскликнул градоначальник, падая на колени.
Го Шу покинул седло и торжественно развернул шелковый свиток, размалеванный иероглифами. Внизу грамоты краснел оттиск императорской печати. Завидя высочайшее повеление, грохнулась на колени вся толпа.
– Госпожа Давашфари, – продолжил Лю Ху с прежним высокомерием, – желает знать, не поступали ли новые известия с севера? Не прибывал ли гонец?
– Был, был гонец! – с жаром воскликнул градоначальник.
Тут занавески на окне кареты раздвинулись, и жителям Наньяна было явлено капризное холодное лицо хуан-гуйфэй.
– Далеко ли ужасные злодеи из страны Дацинь? – вопросила она. – Думают ли власти, как покончить с этим несчастьем, обрушившимся на нас? О-о, – простонала Давашфари, – какая это была ужасная ночь! Повсюду ревет огонь, кричат глупые придворные, а сколько крови пролилось на шелка Высочайшей Госпожи! Мне эта страшная картина будет сниться всю жизнь…
– О, достойнейшая из достойных! – подполз к ней градоначальник. – Рад сообщить, что Сын Неба послал в погоню за злодеями верного наня Цзепе Сицун Цампо, с ним его люди и воины дворцовой охраны…
– И это всё?! – округлила глаза Давашфари. – О-о! Поедем скорее, драгоценный бяо-ци-цзян-цзюнь, [54] – добавила она с легкой мольбой в голосе, глядя на Сергия. Лобанов молча поклонился, прижимая ладонь к сердцу.
– О, достойнейшая из достойных! – взвыл градоначальник. – Как мне хоть узнать этих злодеев? Как не ошибиться?
– Злодеев не много, – благосклонно отвечала Давашфари, – человек семьдесят. Причем половина из них в доспехах дворцовой стражи, отобранной во время того ужасного пожара. А главного злодея вы узнаете легко – у него сильно косят глаза.
– Моя благодарность не знает границ, драгоценнейшая госпожа!
– Служите достойно, – томно произнесла Давашфари, – и не забудьте послать за мной гонца, если случится бой с лиходеями. Сможете одолеть их, сможете одержать победу – обещаю замолвить за вас словечко. Сын Неба благоволит к тем, кто верен и стоек. Возможно, вам будут пожалованы Пурпурные или Желтые поводья…
– О-о-о! – градоначальник закатил глаза в совершеннейшем экстазе.
– Трогайте, драгоценный бяо-ци-цзян-цзюнь, – измолвила Давашфари, и Сергий дал отмашку.
Эдик прилежно затрубил в рог, изображая предсмертный хрип дракона, и кортеж хуан-гуйфэй тронулся. Проехав весь город, беглецы покинули его через южные ворота.
– Пронесло, – коротко сказал Искандер.
– Ты имеешь в виду игру на трубе? – поинтересовался Гефестай.
– Я имею в виду нас. Маскарад мог и не сработать.
– В Поднебесной? – фыркнул консул. – Здесь все люди расставлены строго по полочкам, как посуда у справной хозяйки. Вся жизнь ханьцев расписана и предопределена, подчинена строжайшим правилам, регулируется законом, обычаем и тремя учениями. А выше всех вознесен принцип «сяо» – младший подчиняется старшему, жена – мужу, сын – отцу, нижестоящий – вышестоящему, подданные – императору. Почтение и послушание у ханьцев в крови… Взгляните на наших философов! Го Шу и Лю Ху с И Ваном три года провели вне клетки, и здешние отторгли их, как вкусивших зла свободы.
Даос с конфуцианцем уныло закивали.
– Так что Давашфари молодец, – заключил консул, – она все учла и обратила здешние правила нам на пользу.
– Давашфари – умница! – ласково пророкотал Гефестай. – И красавица…
За занавесочками насмешливо фыркнули.
Через неширокую речку Хуайхэ отряд переправился в тихом месте, где прозрачная вода разливалась по галечному дну. Старый мост давно сгорел, а на строительство нового власти всё не могли собрать денег. Тужились-тужились, и поставили крепкие быки из камня. Осталось сделать настил, но, видать, временный объезд через брод потихоньку приобретал статус постоянного.
Эдик Чанба, пребывавший в задумчивости, неожиданно хмыкнул и покачал головой.
– Ты чего? – поинтересовался Гефестай, деля свое внимание между другом и каретой.
– Да так, вспомнил… Как наш Косой взлетел! Взорлил как! Знаешь, я даже какую-то гордость испытываю – это ж мы его досюда загнали, выдрессировали в погонях. Да-а… Растет человек… Вот только чего это Сын Неба пожадничал так? Чего так мало людей дал этому… как его… наню? Жалко, что ли?
– У Ань-ди сейчас иные заботы, – усмехнулся Искандер. – Померла тай-хоу, и вся власть ему одному досталась. Представляю, какая там нынче грызня идет… Приверженцев вдовы от кормушки оттаскивают, новых и жадных мордой тычут, прикармливают. Баланс интересов нарушен, всё шатается. В принципе, Сын Неба должен быть благодарен убийце за дарованное самодержавие… Если, конечно, это не он сам тюкнул старушку! В любом случае, ему надо сохранить лицо…