Мне казалось, он раскаивается, что заявился в дом к такой ничтожной личности. А я не мог вести себя иначе. Ненавижу, когда мной манипулируют – пусть даже с благими намерениями.
Он поколебался, но решил проявить твердость и вышел за порог. Я с укором посмотрел на кота, вылезающего из-под тумбочки, – что ж ты, тварь неблагодарная?...
Между этажами меня поймал капитан Лукоморов – блондин, зануда, заместитель начальника патрульно-постовой службы капитана Рябчикова – и как-то озабоченно прижал к перилам.
– Артем, я слышал, вы занимаетесь турбазой «Белые зори»?
Я чуть не вмазал ему под челюсть. Во-первых, не люблю, когда меня прижимают к перилам, во-вторых, любое упоминание этой злосчастной базы уже выводило из себя! Но я проявил титаническую выдержку – ради спокойствия себя и своих будущих детей.
– Александр, – сказал я, – мы никогда не занимались турбазой «Белые зори», поскольку турбаза – лицо неодушевленное. А если хочешь принять участие в расследовании трех убийств, то милости просим в кабинет.
– Жалко, – Лукоморов вытянул небрежно выбритое лицо (впрочем, по сравнению с моим оно смотрелось, как коленка). – На базе опять с утра заварушка, и Неваляев просил меня разобраться.
– Какая еще заварушка? – я тоже вытянул лицо и выбрался из объятий капитана.
– Да мистика какая-то, – Лукоморов отмахнулся и обнял коленкоровую папочку. – Отдыхающие жалуются, что на них пытались напасть, хотя почему-то не напали. А нападающего описывают так, что волосы дыбом... Одна семья уже разругалась с директором и уехала. Дурдом какой-то... Может, у них крыша поехала?
– А ты подумай хорошо, а не так, как всегда, – посоветовал я. – У одного психологически настроенного индивидуума еще может поехать крыша. Но чтобы разом у всей семьи – это сомнительно. Так что съезди, разберись. Там красиво, Александр. Там чудеса, там леший бродит... И желательно сам – не посылай своих бойцов, которых из тайги мобилизовали.
– Предчувствие у меня было, – пожаловался в спину Лукоморов. – Всю ночь ворочался, уснуть не мог...
– Не надо было ворочаться, – бросил я через плечо. – Тогда уснул бы.
С предчувствиями у самого был полный порядок. Я ворвался в кабинет, когда работа была в разгаре. Венька Лиходеев с умным видом морщил лоб, изучая мятую бумажку. Крюгер сходил с ума от трезвого образа жизни, а Яна Владимировна внимательно следила, чтобы это дело не вылилось в бунт.
– На ковер-то скоро пойдем? – умоляюще посмотрел на меня Крюгер. Совсем скрутило мужика – куча денег в кармане, а приложиться к живительному источнику – никакой возможности.
– Бедненький, – ядовито посочувствовал я, – нарушил заведенную традицию... Последней радости лишили.
– Не умею я не пить... – стыдливо уткнулся в пол старший лейтенант.
– Учись, – не отрываясь от бумажки, буркнул Венька. – Перед зеркалом тренируйся.
– Сволочи вы все... – стал удаляться в транс Крюгер. – Отутюжить бы ваши хари...
Янка ехидно замурлыкала: «Перед зеркалом кривым независимо держаться...»
– Криминалисты отписку подсунули, Артем, – поднял голову Венька. – По поводу следов у дома Сычевой. Штумпф еще похихикал: не нашли, говорит, волосинок от серой шерстяной кофты. Но там, где бегал твой партнер по спаррингу, пропахали носом, прежде чем дождь смыл следы. Зафиксированы отпечатки резиновых сапог – сорок второй размер, протектор слабый, средняя длина шага... То есть невозможно определить, кто это был. Мужчина, женщина, ребенок... Надеваешь толстый шерстяной носок на маленькую ногу и не испытываешь дискомфорта.
– Или два носка, – мурлыкнула Янка.
– Они хоть удосужились пройти по следам?
– Удосужились, – кивнул Венька, – до соседней улицы. А там нормальный тротуар, и вся эта халва, разумеется, кончилась. Поисковые собаки нам по штату не положены – сами как собаки. Да и толку при раскисшей погоде от поисковых собак? Наверняка в ближайшем переулке этого типа ждала машина...
Я открыл было рот, чтобы поведать о посетителе в моем доме, но тут зазвонил телефон. Я схватил трубку, удрученно отметив, что звонок – по внутренней линии.
– Не желаете хорошо провести время, Артем Николаевич? – ехидно осведомилась секретарша шефа.
– Ковер постелен, Изольдочка? – сглотнул я.
– Дождались, слава те, господи... – начал растекаться по табурету Крюгер.
Дамочка хихикнула.
– Собралось все милицейское и прокурорское начальство. Ждут не дождутся вас и ваших людей. Игнатий Филиппович с Игорем Витальевичем так орут, что уши отваливаются, ей-богу. Ох, и будет вам сейчас! А если учесть, что Игнатий Филиппович сегодня свою машину о столб размазал...
– Понятно, – обреченно вымолвил я. – Перецеловался со всеми машинами в городе, теперь будет собирать столбы... Как вы думаете, Изольдочка, у нас есть хоть слабая надежда?
– Есть, – развеселилась секретарша. – Вот только шансов у вас нет. Постарайтесь не задерживаться, Артем Николаевич, наше светило дважды повторять не любит.
Несложно предположить, что начальство в этот день будет буянить по полной программе. Мы выстроились в колонну по одному и хмуро потянулись на разнос. У каморки дежурного, который в этот час отсутствовал (безусловно, по уважительной причине), меня схватила за рукав благообразная старушка в платочке.
– Сынок... – забубнила бабушка, – я в «аварийке» на Советской живу... Ты здесь старший? Мне сказали, такой высокий, симпатичный... Послушай, тут ко мне мужчина давеча приходил... а у меня как раз трубу прорвало...
– К дежурному обратитесь, бабушка, – отбился я, – а лучше сразу в ЖЭК – они вам точно помогут...
Она продолжала бубнить в спину, но мы уже восходили на лестницу, готовясь к канонаде.
Светопреставление удалось на славу. Из разряда «бей своих, чтобы чужие боялись». Помимо заявленного начальства, в кабинете Неваляева присутствовали руководитель районной криминальной милиции Забелин, начальник постовой службы Рябчиков, почему-то представитель от ГАИ, следователь из прокуратуры и некий водянистый тип, судя по физиономии, имеющий отношение к безопасности государства (вероятно, прибыл для обмена культурными ценностями). Неваляев был вылитый азиатский диктатор, воняющий химическим оружием. Он орал хорошо поставленным грассирующим «ля» – ежились даже упомянутые господа, включая чекиста. Почему, так растак, в этом паршивом городишке одного за другим убивают людей – не каких-то, прости господи, уголовников, а нормальных законопослушных граждан?! Почему, когда представилась возможность схватить за шкирку преступника, капитан Богатов предпочел получить по голове и отпустить злодея с миром? Где его носит в рабочее время, черт возьми?! Почему он небритый, как потомственный зэк?! Почему подчиненные сидят в кабинете и ни хрена не делают?! Доколе это будет продолжаться?! Сколько людей еще должно погибнуть, дабы уголовный розыск выбрался из спячки?!