К ним подошел приземистый азиат с темными волосами с проседью. Отто представил его.
– Это Кацуюки Фуджима, – сказал он, не будучи твердо уверенным в том, что произнес имя правильно.
– Да, все верно. – Японец кивнул Отто. – Очень приятно с вами познакомиться. Я биолог из Нагойского университета.
– Он тоже побывал на острове Хендерс, совсем недолго, – сказал Отто. – Помогал собирать образцы в самый последний день.
– Какая радостная встреча, – сказал Джеффри, озадаченно взглянув на Нелл.
Нелл вздернула брови.
– Странно.
– Верно, – согласился Кацуюки.
К ним приблизился худой бледный темноволосый мужчина с бородкой и черными, как угольки, глазами.
– Здравствуйте! Меня зовут Дмитрий Лагунов. – Стройный русский сверкнул очками. – Похоже, я – единственный биолог, не побывавший на острове Хендерс. Очень рад знакомству с вами. А это – Клаус Райнер.
Нелл и Джеффри поприветствовал высокий светловолосый немец в очках и деловом костюме без галстука.
– Здравствуйте. Я – всего-навсего инженер-электрик, – сказал он. – Работаю на электростанции.
Джеффри и Нелл обменялись рукопожатием с Клаусом.
Максим прошагал к кожаному креслу, стоявшему во главе стола, спинкой к красному бархатному занавесу.
– Прошу всех садиться!
Его basso profundo [20] привлек всех, словно сила природы. Все сели за стол по разные стороны от дальнего конца.
– А сейчас вы скажете: «Наверняка вы все гадаете, зачем я вас здесь собрал»? – со смехом проговорила Нелл. – Потому что это прозвучало бы очень забавно.
Остальные гости, скрывая волнение, нервно рассмеялись.
Максим усмехнулся.
– Что-то в этом роде. Похоже, вы все уже перезнакомились. – Он кивнул официантам, которые вошли через железную дверь с подносами закусок и шампанского. – Позвольте поприветствовать вас, мои дорогие гости. Благодарю всех вас за то, что вы приняли мое приглашение.
Гости подняли наполненные шампанским бокалы.
– Интересно, сможет ли кто-нибудь из вас определить, что вам подали на закуску? – поинтересовался Максим, когда на стол было поставлено большое блюдо.
Сомнений быть не могло – это были жареные грибы. Интереснее стало потом, когда все положили себе понемногу на тарелки и принялись разглядывать эти грибы, от которых пахло мясом и острым гранатовым соусом.
– Armillaria, – первой высказалась Нелл. – Медовый гриб!
– Ага! Наш ботаник, Нелл – с недавнего времени Бинсвэнгер, – совершенно права! Очень хорошо! – Максим поднял руку. По его сигналу один из слуг приглушил свет в комнате.
Когда стало темно, все ахнули. Грибы, лежащие на тарелках, наколотые на вилки и отправленные в рот, засветились зеленым, голубым, оранжевым и сиреневым цветами. Грудь Максима затряслась от смеха.
– Объясните остальным, пожалуйста, Нелл.
Нелл оправилась от изумления.
– Армиллария – биолюминесцентный гриб, – сказала она. – Грибы являются плодовыми телами одного из самых долгоживущих грибков. Один отдельный организм способен распространиться на площади более трех квадратных миль и жить тысячу лет. Они испускают фосфоресцирующий свет, когда растут на гнилых деревьях. В стародавние времена скандинавы метили ими тропы в лесу во время долгих северных ночей.
– Прекрасно, – мурлыкнул Максим, словно леопард. – Она просто великолепна, Джеффри!
– Но это не фосфоресцирующее свечение, – возразила Нелл. – Фосфор дает белый или светло-зеленый свет. А это свечение… скорее можно называть радужным. Радужный грибок.
– Прекрасное определение, Нелл! – одобрил Максим.
– Они съедобные? – спросил Отто, чем вызвал дружный смех за столом.
– О да! – Максим отправил в рот порцию оранжевых и розовых грибов и запил шампанским. – И довольно вкусные.
Максим поднял левую руку.
Его слуги поставили на дальний край банкетного стола три коробки, накрытые черной тканью.
– А теперь мне бы хотелось, чтобы вы рассказали мне все, что вам известно о том, что я вам сейчас покажу.
Слуга сдернул ткань с первой коробки, которая на поверку оказалась аквариумом из оргстекла, наполовину наполненным водой. Гости Максима встали и сгрудились вокруг аквариума. Через некоторое время они разглядели внутри живых существ.
– Вот это да! – воскликнул Отто и рассмеялся, глядя на светящегося морского паука, охотящегося за чем-то вроде плавучих ракушек. – Не может быть!
– Аммониты? – ахнул Джеффри.
Ученые, раскрыв от изумления рты, наблюдали за миниатюрными моллюсками, раковина которых напоминала свернутый бараний рог.
– Но ведь они вымерли шестьдесят пять миллионов лет назад! – вскричал Кацуюки.
– Нет, доктор Фуджима, – сказал Максим.
Джеффри широко улыбнулся.
– Вы нашли их здесь?
– Да! – радостно ответил Дмитрий.
– Пожалуйста, расскажите мне о них, Джеффри, – попросил Максим.
Официанты подали очередную закуску – эскарго из аммонитов.
– Было время, когда они правили морями и их размеры достигали десяти футов в поперечнике, – сказал Джеффри. – Римский историк Плиний Старший дал им название, когда исследовал окаменевшие раковины вблизи от Помпеев и заметил их сходство с бараньими рогами, с которыми изображали египетского бога Амона. Того самого, в честь которого был назван фараон Тут – Тутанхамон. Но это невозможно…
– Аминь, – подхватил Отто.
– Не смейтесь, – негромко проговорила Нелл. – Возможно, мы унаследовали это слово из-за традиции поминать Амона в молитвах.
– Ну надо же! – расхохотался Максим. – Продолжайте.
– Некоторые полагают, – продолжил Джеффри, – что эти существа носились по поверхности океана подобно лыжникам с реактивными моторчиками. Охотились же они с помощью головы и щупалец, как кальмары.
– Что ж, те, кто так думает, совершенно правы, – заметил Максим. – Я сам видел.
– Да вы представляете, какого масштаба это открытие? – воскликнул Кацуюки, у которого заметно дрожали руки. – Это просто чудо!
Отто поднял руку, и они с японцем хлопнули друг друга по ладоням.
– И как они на вкус? – осведомился Максим.
– Так это мы их едим? – ахнула Нелл.
– Oishii! – похвалил Кацуюки и сам перевел японское слово: – Превосходно!
– Съедобно, – со смехом выразил свое мнение Отто.
– А вот это – морской паук, – сказал Джеффри, указав на разноцветное восьминогое существо, протягивающее невероятно длинные членистые лапки к быстро плавающим аммонитам. – Одно из самых странных членистоногих. Этот экземпляр невероятно ярок. По-видимому, это ветвь, отделившаяся от всех остальных артроподов примерно полмиллиона лет назад.