Девушка, чьи волосы, лишившись ленты, вырвались на свободу, спрашивает:
— Элеонора, а она обещала, что это будет именно сегодня?
— Да, — отвечает другая девушка высоким, напряженным голосом. — Она скоро придет. Мы войдем в сферы и получим все, все, чего только можем пожелать.
— И она думает, на этот раз ты сможешь взять нас с собой?
— Она так говорит.
— Ох, Нелл, это прекрасно!
Элеонора. Нелл. И я впервые вижу ее, идущую к остальным. Она полнее, чем теперь, вьющиеся волосы блестят, лицо спокойно, однако я ее узнаю: Нелл Хокинс, до того, как ее коснулось безумие…
Снова мои уши наполняются шорохом крылышек насекомых:
— Смотри внимательно…
Я как будто смотрю из окна бешено мчащегося поезда, все стремительно пролетает перед глазами… Девушки на скале. Женщина в зеленом, лицо скрыто. Ее рука сжимает руку Нелл. Ужас, нарастающий в глазах девушек…
Все исчезает. Я сижу на полу, дыша с трудом. Они показывают на платяной шкаф. Что же это может быть такое? Я ведь все там обшарила и ничего не нашла… Красная обложка дневника моей матери выглядывает из кармана пальто. Я тянусь к тетради.
— Это? — спрашиваю я, но девушки уже превратились в туман, и он рассеивается.
Комната становится такой же, как всегда. Видение закончилось. Я по-прежнему не имею представления, что же девушки хотели сказать. Я снова и снова перелистываю дневник, ищу какую-нибудь подсказку, но ничего не вижу. Я переворачиваю каждую страницу и наконец натыкаюсь на вырезку из газеты, сохраненную матерью. Когда я читала эту статью в первый раз, я решила, что это какая-то мелодраматическая фантазия, к тому же изложенная дурным языком. Но на этот раз меня пробирает ледяным холодом от того, что я читаю…
Три девушки в Уэльсе отправились на прогулку, и больше их никто не видел…
Я снова вчитываюсь в полустертые слова, чувствуя, как кровь все быстрее и быстрее мчится по венам.
Юные леди, бывшие любимицами в школе святой Виктории… чистые, светлые дочери Империи… всеми обожаемые… они просто отправились погулять у моря, поднялись на утес, не догадываясь о трагической судьбе, ожидавшей их… единственная выжившая… обезумела, как Шляпник… имеется кое-какое сходство с историей, случившейся в Шотландии, в школе Мак-Кензи… трагическое самоубийство… она утверждала, что у нее бывают видения, пугала других девушек… довели до смерти… другие похожие истории… Академия мисс Фэрроу для юных леди… Королевский колледж…
Названия всех этих школ мне знакомы. Я их знаю. Где же я могла слышать их прежде? И тут кожа покрывается мурашками: мисс Мак-Клити. Эти школы перечислены на листке, который она хранит в сумке под кроватью. Она вычеркнула их все. Осталась только школа Спенс.
Мы с Нелл Хокинс шагаем через безрадостный прогулочный двор Королевского госпиталя в Бетлеме. Двор расположен за зданием. День прохладный, но если Нелл хочет гулять, я буду гулять. Я сделаю что угодно в попытке докричаться до этой таинственной девушки, потому что уверена: где-то в глубине измученного ума Нелл лежит тот самый ответ, который мне так нужен.
Лишь несколько самых отчаянных душ решились сегодня выйти наружу. Нелл отказывается надеть перчатки. Ее крошечные руки покрылись пурпурными пятнами от холода, но она, похоже, не обращает на это внимания. Когда мы отходим на безопасное расстояние от дверей Бедлама, я протягиваю Нелл обрывок газеты.
Нелл держит бумажку в руке, и эта рука дрожит.
— Школа Святой Виктории…
— Вы ведь там учились?
Нелл вдруг опускается на скамью, как воздушный шар, из которого внезапно вышел весь воздух.
— Да, — говорит она, как будто что-то припоминая. — Я там училась.
— И что случилось в тот день у моря?
Глаза Нелл, полные боли, обращаются ко мне, как будто это она ждет ответа от меня. Она зажмуривается.
— Джек и Джилл поднялись на гору, чтобы набрать ведерко воды, — бормочет она. — Джек упал и сломал себе шею, и…
Она разочарованно замолкает на какое-то время.
— Джек и Джилл поднялись на гору, чтобы набрать ведерко воды. Джек упал и сломал себе шею, и…
А потом она начинает повторять те же слова снова и снова, все быстрее и быстрее:
— ДжекиДжиллподнялисьнагоручтобынабратьведерководы Джекупалисломалсебе шеюи… ДжекиДжиллподнялисьнагоручтобынабратьведерководыДжекупалисломалсебешеюи…
Я не в силах это выносить.
— И Джилл упала следом за ним, — заканчиваю я стишок.
Нелл снова открывает глаза. Они слезятся от холода.
— Да. Да. Но я не упала следом.
— О чем вы говорите? Я не понимаю.
— Мы поднялись на утес… на утес…
Она раскачивается на месте.
— Чтобы набрать ведерко воды. Из воды. Оно вышло из воды. Она заставила это явиться. Она его позвала.
— Цирцея? — шепчу я.
— Она — пряничный домик, она ждет нас, чтобы сожрать.
Странная миссис Соммерс проходит неподалеку, дергая себя за брови, когда никто этого не видит. Она подбирается все ближе и ближе, пытаясь услышать, о чем мы говорим.
— Но чего Цирцея хотела от вас? Чего она искала?
— Путь внутрь.
Нелл хихикает так странно, что у меня по спине бегут мурашки. Ее глаза бегают вправо-влево, как у ребенка, который хочет поделиться каким-то неприличным секретом.
— Она хотела внутрь. Она хотела. Она хотела. Она сказала, что мы станем ее новым Орденом. Королевами. Королевами с коронами. Джек упал и сломал корону…
— Мисс Хокинс, пожалуйста, посмотрите на меня. Можете вы мне рассказать, что там случилось?
Она выглядит такой печальной, такой отстраненной…
— Я в конце концов не смогла взять ее туда с собой. Я не смогла войти. Не целиком. Только вот так. — Она показывает на свою голову. — Я могла видеть разное. Я рассказывала ей. Но этого было недостаточно. Она хотела туда. Внутрь. Мы ее утомили. Она…
Миссис Соммерс подкрадывается еще ближе. Нелл внезапно поворачивается к ней и начинает пронзительно кричать, испуганная женщина бежит прочь. Мое сердце бешено колотится от вспышки Нелл.
— Я ей была нужна, я могла вернуть магии ее полную силу. У меня была сила, чтобы провести ее внутрь, отвести ее к Храму. Она всегда только этого и хотела, — шепчет Нелл. — Нет, нет, нет, нет! — отчаянно кричит она.
— Мисс Хокинс, — снова заговариваю я, пытаясь вернуть ее к прежней теме. — Это была мисс Мак-Клити? Она была там, в той школе? Она и есть Цирцея? Вы можете мне сказать?
Нелл обхватывает меня рукой за шею и притягивает к себе мою голову, пока мы не соприкасаемся лбами, и ее крошечная рука оказывается неожиданно сильной. Кожа на ее ладони шершавая, как джутовый мешок.