— Придите к нам, о дочери Сафо! — Пиппа хохочет во все горло.
— Но мы же не знаем наверняка, что они все были лесбиянками! — сердито возражает Фелисити. — Так что если хочешь добиться результата, старайся делать все правильно.
Пристыженная Пиппа произносит негромко, мягко:
— Придите к нам сейчас, сюда, в эту пещеру!
— Мы умоляем вас! — добавляет Энн.
Наступает тишина. Все смотрят на меня, ожидая, что я скажу.
— Хорошо, — со вздохом киваю я, глядя на девушек. — Но я делаю это вопреки собственному убеждению, и надеюсь, что в будущем мне не предъявят счет за эти слова как за неудачную шутку.
Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на звуках тяжелого, неровного дыхания Энн, стараясь, чтобы из моего ума исчезли все мысли.
— Сара Риз-Тоом и Мэри Доуд! В каком бы месте этого мира вы ни находились, проявите себя! Вас ждут здесь.
В глубокой тишине слышится звон капель, срывающихся со стен пещеры. Никаких призраков. Никаких видений. Я не знаю, то ли радоваться, то ли огорчаться из-за того, что моя сила не проявилась.
Но мне не предоставилось возможности долго размышлять об этом. В воздухе вспыхивают искры. А в следующее мгновение вся пещера словно заполняется огнем, вокруг вздымаются языки пламени, такие горячие, что у меня перехватывает дыхание.
— Нет!!
Со всей силой я разрываю круг и вижу, что по-прежнему сижу в пещере, а Пиппа, Энн и Фелисити ошеломленно таращатся на меня.
— Джемма, что случилось? — сопя носом, спрашивает Энн.
Я едва дышу.
— Ох, ну ты и напугала нас! От такого описаться можно! — восклицает Фелисити.
— Да, наверное, — отвечаю я, тяжело оседая всем телом.
Руки у меня тяжелые, как камни, но я с облегчением понимаю, что ничего на самом деле не случилось.
— А вообще-то очень странно, — говорит Пиппа. — Я могу поклясться, что на мгновение ощутила какое-то… ну, нечто вроде покалывания.
— И я тоже, — удивленно откликается Фелисити.
Энн кивает.
— Я тоже.
Все они разом уставились на меня. Мое сердце колотится так сильно, что я боюсь, как бы оно не выскочило из груди. Но я заставляю себя изобразить спокойствие, которого и близко не ощущаю, и произношу ровным тоном:
— Не знаю, о чем это вы все говорите.
Фелисити сует в рот кончик локона и облизывает его.
— Ты что, хочешь сказать, что вообще ничего не заметила?
— Ничего.
Я изо всех сил сдерживаю дрожь.
— Ну, тогда, — с торжествующей улыбкой заговорила Фелисити, — похоже, что все мы обладаем капелькой магических возможностей! Жаль, что у тебя их нет, Джемма.
Момент был, безусловно, очень забавным. Они решили, что я не обладаю сверхъестественным даром. Я бы рассмеялась, если бы не была так потрясена.
— Боже мой, Джемма! — Пиппа вдруг наморщила нос, на ее личике отразилось отвращение. — Да ты потеешь, как портовый грузчик!
— Это потому, что здесь черт знает как жарко, — отвечаю я, радуясь перемене темы.
Фелисити встает и протягивает мне руку.
— Идем отсюда. Пора продолжить снаружи.
Мы выбираемся из пещеры. Луна, висящая в тысячах миль над нами, начала убывать, ее край выглядит неровным, как будто надгрызенным, но мы все равно купаемся в ее свете и завываем, словно волчицы. Взявшись за руки, мы кружимся в хороводе, вдыхая прохладный, влажный ночной воздух, до отказа наполняя им легкие. Я чувствую себя гораздо лучше.
— Вообще-то все равно слишком жарко, — заявляет Фелисити. — В этом корсете я просто задыхаюсь.
— Да, а мне бы хотелось окунуться в озеро, — добавляет Энн.
— А почему бы и нет? — задумчиво произносит Фелисити. — Кто-нибудь может меня расшнуровать? Ну, кто-нибудь!
Пиппа прикрывает рот ладошкой и хихикает, как будто чудовищно шокирована идеей купания, но в то же время не хочет выглядеть не в меру стыдливой.
— Но мы ведь не можем…
— Почему нет? Никто нас не увидит. А мне хочется хоть немножко подышать свободной грудью. Эй, Джемма… помоги же мне!
Я поначалу путаюсь в кружевах, шнурках и крючках, но вскоре высвобождаю тонкое белье Фелисити, под которым скрывается нежная кожа. Она сияет в лунном свете, как полированная слоновая кость.
— Ну, кто еще хочет окунуться в озеро?
— Погоди! — Пиппа неловко топчется рядом с ней. — Что ты делаешь? Фелисити… это же неприлично!
— Да что такого неприличного в моих лодыжках и руках? — возражает Фелисити.
— Но мы ведь не должны их обнажать! Это нехорошо, нескромно!
Фелисити идет вперед и на ходу бросает через плечо:
— Делай что хочешь, а я искупаюсь!
Вода выглядит прохладной, заманчивой. Я с некоторым усилием сумела высвободиться из тугого корсета. Тело благодарно расслабляется.
— Ох, нет… и ты туда же? — изумляется Пиппа, когда я прохожу мимо нее.
Холодная неподвижная вода мгновенно впитывает весь жар моего тела, и воздух у меня в легких как будто замерзает, превратившись в две глыбы льда. Когда я наконец восстанавливаю дыхание, то хрипловато кричу Пиппе и Энн:
— Эй, давайте сюда! Вода изумительная!
Пиппа в ответ тоже снимает корсет и шагает в озеро; очутившись в воде по колено, она пронзительно визжит.
— Тише, тише! — предостерегает ее Фелисити. — Если нас тут обнаружит миссис Найтуинг, она знаешь как нас накажет? Заставит преподавать в школе Спенс всю оставшуюся жизнь, как все те старые девы с кислыми лицами, которых она уже здесь собрала!
Пиппа старается прикрыться руками. Ее скромность, безусловно, сильно страдает. Но мне в этот момент на все наплевать, пусть даже меня увидел бы сам принц Альберт. Мне хочется только плыть в чудесной воде, забыв о времени, растворившись в нем.
— Если ты такая уж скромница, Пиппа, ныряй! Спрячься в воде! — насмешливо предлагает Фелисити.
— Вода такая холодная! — жалуется Пиппа очень высоким писклявым голосом.
— Ну, как хочешь, — бросает Фелисити и плывет к середине озера.
Энн все так же стоит на берегу, полностью одетая.
— Я останусь на страже, — говорит она.
А мы подхватываем друг друга под руки, чтобы было немного теплее, и едва касаемся ногами песчаного дна. Мы, наверное, похожи на каких-нибудь водяных.
— Интересно, а что бы сказала миссис Найтуинг, если бы действительно увидела нас сейчас, во всем нашем изяществе, обаянии и красоте? — хихикает Пиппа.
— Да она бы просто рухнула замертво! — отвечает Энн.