– Да, – едва разлепив губы, сказал Саша скорее для того, чтобы тишина не разорвала его мозг.
– Ну, ты нашел меня, – улыбнулся мужчина, – старичок.
Вот, черт бы его побрал, и настал тот момент, когда ты не знаешь, что с ним делать дальше.
– Ты можешь использовать… Ну же, старичок, включай фантазию! Ты можешь использовать все, что под рукой. Например, канцелярский нож.
В руке Дока появился нож с длинным тонким лезвием. Он, улыбаясь, закатил рукав, воткнул нож в запястье и сделал глубокий надрез до локтевого изгиба. Саша зажмурился в ожидании фонтана крови. Но вместо крови из раны заструились цифры, словно жучки обволокли предплечье, а когда исчезли, на руке мужчины не было ни царапины.
– О, старичок! – поднял в изумлении брови Dr Weber. – Это не наш метод. Подожди. Тут главное – не сдаваться.
Он убрал руку за спину, а через секунду достал обрез двустволки двенадцатого калибра.
– Может, это?
Саша напрягся. Когда у придурка в руках оружие, никогда не известно, в какую сторону он его направит. Но Док его не разочаровал. Мужчина вставил ствол себе в рот и нажал на спусковые крючки. Выстрел получился приглушенным, будто стреляли из оружия с глушителем. И снова – ни капли крови. Голову разорвало на миллионы частиц, но цифры делали свое дело. Через несколько секунд на Истомина смотрело ухмыляющееся лицо убийцы.
– По-моему, я тебе не по зубам, старичок. Нет?
Комната вокруг начала мерцать. Время вышло.
– Я же тебе говорил, что он мой.
Саша вспомнил лицо ублюдка. Он видел его… Черт! На кухне – это бесспорно, но еще и…
Комната и Док исчезли, что-то громко заурчало, будто в животе монстра. Саша открыл глаза. Света доставала какие-то свертки из пакета и складывала на журнальный столик. Увидев, что Истомин смотрит на нее, улыбнулась.
– Ну как ты тут?
Саша встал и вместо ответа спросил:
– Свет, ты можешь меня кое-куда отвезти сегодня?
* * *
Проверка сообщений «ВКонтакте» ни к чему не привела. Кто-то за что-то поставил лайк, пригласил в группу… В общем, в их системе все шло своим чередом. И даже если где-то на ее просторах педофил за пятьсот рублей уговорил какого-нибудь ребенка потрогать себя или какой-нибудь мальчишка, оказавшийся не в том месте, не в то время, доведен до самоубийства одноклассниками, всем вокруг наплевать. Никто даже и не заметил. Лайк за умную мысль, пусть и стыренную где-то. Жми «Мне нравится» и «Рассказать друзьям» и надейся, что дядя в женском платье никогда не придет к тебе. Истомин выключил компьютер. Выпил кофе, приготовленный Светой.
– Что, ничего? – спросила Лобанова.
– Глухо.
Желание рассказать о педофиле в красный горошек он отогнал тут же. Рассказав о переписке, он мог перейти к рассказу и о сне. Странном сне. Он в нем еще сам не разобрался. Да тут вряд ли что и получится без психиатров.
– Ну что, сначала в больницу? – Света убрала со стола, а разовую посуду выкинула в урну.
– Да. Я думаю, нас к нему все равно не пустят, но я хотя бы посмотрю в глаза этим людям.
В коридоре раздались голоса.
– Ты смотри-ка. Дурной пример заразителен, – печально улыбнулся Саша.
– А я тебе говорю, это не наш метод, – раздалось из-за двери.
Истомин напрягся. Он почувствовал себя так, будто вернулся в ночной кошмар.
– Вот так-то, старичок. – Дверь открылась, и на пороге появился Антон. – Включай фантазию, – он говорил по телефону, – старичок…
Переверзев остановился и опустил руку с телефоном. Потом, придя в себя, проговорил в трубку: «Я перезвоню», – и нажал «отбой».
– Вы что, ночевали здесь?
Истомин встал из-за стола.
– Что ты сейчас сказал?
Видимо, Антон почувствовал угрозу от начальника, потому что начал пятиться к двери.
– Я спросил, ночевали?..
– Нет, до этого, старичок.
Даже Света заметила, что Александр зол.
– Я говорил…
– Я тебе помогу. – Саша вышел из-за стола. – Ты сказал: это не наш метод, старичок, включи фантазию.
Саша был слишком на взводе, чтобы заметить замешательство не только Антона, но и Светы.
– Откуда эти фразы? – теряя терпение, спросил Истомин.
– Из словаря фразеологизмов, – попытался пошутить Переверзев.
Александр бросился на него со скоростью «Сапсана». Куртка хрустнула в руках Истомина.
– Откуда ты взял это дерьмо?! Старичок?! Откуда этот херов «старичок»?!
Света попыталась успокоить начальника. Но ситуацию смог спасти только сам Антон.
– Мужик какой-то сказал! – прохрипел парень.
Саша ослабил хватку, но совсем отпускать не спешил.
– Имя, фамилия, где работает?
– Да не помню я! – возмутился молодой человек.
Саша обдумал услышанное. Все действительно могло быть так, как и говорит паршивец. Он нехотя отпустил его. Антон тут же отошел на безопасное расстояние.
– Ты вспомни, пожалуйста, – сказал как можно мягче Истомин. Только окружающим его мягкость показалась похожей на шипение очковой кобры.
Саша подошел к двери, взял с вешалки куртку и обернулся на Антона.
– Вспомни, очень надо, – сказал он и вышел.
* * *
Она ненавидела родителей за то, что оставили ее с этим ублюдком. Надя ненавидела друзей за то, что втянули ее в эти съемки. Ублюдок шантажировал ее. Он заходил к ней в комнату уже в третий раз за сутки. Сутки… Почему она не убежала из дома? И что? Он бы заложил ее, и тогда – тюрьма. Там сотни таких, как Женя, будут указывать на ее место. А место ее незавидное. Ну а сейчас ты в шоколаде? Здравый вопрос, пришедший ей в голову впервые. Когда тебя трахает твой родной дядька, это как, нормально? Это лучше? Вот надо о чем думать.
Она сидела перед компьютером в накинутом на плечи халате. Царапина на левой груди уже подсохла, укус на плече посинел и жутко болел. После первого изнасилования ей хотелось отмыться, а потом, замотавшись в простыню, спрятаться под кровать. Не хотелось никого видеть и слышать. Не хотелось жить. Но разве не для того, чтобы жить, как прежде, она позволила?..
После второго изнасилования она поняла, что, как прежде, она жить уже не сможет. Прятаться ей уже не хотелось, ей больше ничего не хотелось. Она просто сидела на полу и ждала.
В третий раз он пришел под утро совершенно пьяный. Она молча скинула халат и легла, раздвинув ноги. Когда он вошел в нее, низ живота обожгло, будто он не член в нее ввел, а раскаленный лом. Боль была невыносимой, но она терпела. Дядька поскуливал, хрюкал и матерился. Надя поняла, что он не может кончить. И тогда он ее ударил. Сначала по лицу, потом схватил за грудь, оставляя глубокие царапины.