Бандиты схватили Богдана и вытащили на середину комнаты. Он не бился, не вырывался, не кричал и не умолял. Хотя Максим был почему-то уверен, что этот клоп будет визжать, как баба. Но покорность заложника не разочаровала его, даже наоборот. Он видел во всем одни только плюсы. Разумеется, если быть на стороне наблюдателя или террориста.
– Пусть споет что-нибудь, – сказал один из злодеев в камуфляже.
Второй ударил Богдана в грудь ногой и приказал:
– Пой!
– А что петь-то? – проблеял Орлов.
– Катюшу, – сказал Максим и криво усмехнулся.
– Катюшу, – повторил за ним террорист.
Маркелов не обольщался по поводу вокальных данных Богдана, но он его приятно удивил. Баритональный голос Орлова разливался по всему помещению. Макс посмотрел на лица заложников, сидящих у стен. Они воспряли, сбросили с лиц маски усталости и страха. Макс не знал, что на них так подействовало – громкий голос певца или мотив героической песни, но он был уверен, что они в любую минуту могут пойти за солистом, словно дети Гаммельна за Крысоловом.
– Стоп! – выкрикнул Маркелов.
В тот же момент бандит сбил с ног Орлова. Песня оборвалась, и лица заложников покрыла вуаль уныния и безнадежности. Так Максу нравилось больше. Он не хотел неожиданностей в своем шоу. Раз уж жизни заложников были в его руках (он посмотрел на пульт), значит, это его шоу и оно должно идти по сценарию. А сценарий у них один – замучить как можно больше офисных насекомых.
Здоровенный боевик схватил Богдана за сальные волосы, выгнул голову и полоснул ножом по горлу. Парень захрипел и задергал ногами. Кровь хлынула на камуфляж. Фонтан пульсировал и затихал. Богдан дернулся в последний раз и затих. Головорез встал с колена и подошел вплотную к камере. Он был весь в крови. Она попала даже на маску и в одну из прорезей для глаз. Кровавая слеза сбежала вниз к черной бороде (террорист, по мнению Маркелова, все-таки должен быть с бородой).
– Вы не смотрите шоу – больше никто не умирает, – с легким акцентом произнес террорист.
Очень простое правило, которое так и хотелось нарушить. Макс улыбнулся и нажал на красную кнопку. Плачущего кровью боевика поглотила тьма. Сегодня Маркелов был более или менее удовлетворен. Ненависть поутихла, и Макс даже захотел есть. Он прошел на кухню, достал из холодильника банку шпрот и банку оливок. Он не знал, чего хочет. Вроде бы не мешало поесть, а вроде… Ему захотелось вдруг совершенно другого.
Он ощупал карманы пиджака, джинсов. Развернулся и побежал в зал. Мобильник лежал на журнальном столике у дивана. Максим схватил его, открыл телефонную книгу, выбрал номер Орлова (он у него был записан как Богдан Комп) и нажал зеленую трубку. Долго никто не отвечал. Маркелов привык к этому – ушлепок с сальными волосами часто игнорировал его, раза с третьего, наверное, брал трубку. Ну а сейчас… Может, его уже? Может – да, а может – нет.
– Да, – сонный голос Богдана раздался в трубке.
– Богдан, друг мой. – Шутливый тон Максима наверняка сбил с толку собеседника. И пока тот не очухался, Маркелов продолжил паясничать: – Как семья? Как сам?
– Слушай, чего тебе надо? – Вместо «здравствуйте» Орлов огрызнулся.
– Да так. Думаю, дай-ка другу позвоню. Пока он жив еще.
На другом конце молчали. Пауза уже начала раздражать, когда Богдан сказал:
– Отсоси у пьяной обезьяны, придурок.
Макс не сразу понял смысл этого предложения и только поэтому продолжал улыбаться. Он даже собирался что-то сказать в шутку, но Орлов отключился.
«Отсоси у пьяной…»
– Ах ты, сука!
Макс снова набрал номер Богдана, но он не взял трубку, ни в третий раз, ни в двадцать третий.
– Сука! – выругался Маркелов и пошел на кухню есть шпроты с оливками.
Пьяный начальник был уже нормой. Он что-то орал, потом переходил на шепот. Вел беседу с собой любимым. Максим Маркелов, несмотря на помятый вид, был в приподнятом настроении и чувствовал себя бодро. Но благая весть о гибели Богдана была омрачена появлением полицейских.
Максим складывал «косынку», когда к нему за перегородку заглянуло не очень приятное лицо. Точнее, оно было вообще неприятным.
– Максим Маркелов?
– Он самый, – сдержанно ответил Макс и снова принялся выискивать подходящие карты. – Может, все-таки войдете? Раз вы уже здесь, – сказал он, увидев, что мерзкая рожа все еще нависает над перегородкой.
Второй уже стоял в проходе. После предложения Маркелова он подошел к его столу и присел на угол. Показал «корочку» в развернутом виде. Слишком быстро, чтобы Макс смог рассмотреть хотя бы фотографию. Но ему было наплевать на то, кто они и чего от него хотят.
– Нас интересует, где вы были вчера с полуночи до часу ночи, – спросил полицейский с мерзкой рожей.
– Могу я узнать, с какой целью интересуетесь?
Тот, что сидел на столе, чуть из штанов не выпрыгнул.
– Можешь, – прошипел он. – Но только у нас в кабинете. Хочешь?
Макс подумал, прежде чем сказать. Вот что ему нравилось в полиции, так это то, что общение с ними заставляет обдумывать каждую букву тех немногочисленных слов, которые приходится им сказать.
– Нет, пожалуй, – отказался Маркелов. – Давайте здесь.
– Где вы были с полуночи до часу?
– Дома, разумеется.
– Кто это может подтвердить?
– Вы знаете… – начал Макс и осекся. Он знал, что они имеют в виду. Орлова убили. Они пробили все звонки перед его смертью, и – оп-ля, придурок Маркелов как раз решил поиздеваться над потенциальной жертвой.
– Я. Я могу подтвердить.
Макс узнал голос, но еще не совсем понимал, что Маша спасла его.
– А вы, собственно, кто? – спросил мерзкий.
– Я – Маша, – просто ответила девушка. – Мы с Максимом были у него.
– И что, он никуда не отлучался? – недоверчиво спросил второй.
– А вы бы отлучились, когда по вам ползает обнаженная девушка?
Полицейские «зависли». «Милая девушка вполне может заставить представителя власти взвешивать каждое слово», – подумал Маркелов.
– Думаю, нет, – ответил и улыбнулся тот, что поселился на столе Макса. – То есть вы подтверждаете, что находились в квартире Маркелова всю ночь и он никуда не отлучался?
– Да, – уверенно ответила Маша.
– Что ж, тогда у нас вопросов больше нет. Извините за беспокойство.
Полицейские направились к выходу, но тут вдруг один с мерзким лицом остановился и пристально посмотрел в глаза Маркелову.
– А о чем вы разговаривали с Орловым по телефону?
Он едва не признался, не рассказал ментам о телеканале «ТеррорТВ». Надо же, выкрутился. Ни хрена ты не выкрутился, мудак. Тебя спасла девица-ресепшеонистка. Серая мышка, которую ты бы и не заметил, если бы не сталкивался с ней каждое утро. Она была неотъемлемой частью каждого утра, как чашечка кофе или собственное отражение в зеркале.