«Вот дурашка! Конечно же, я! Ну давай же! Долго ты еще будешь стоять и пялиться на мою задницу? Сорвал бы с меня джинсы и…»
Юрка прекрасно знал, что «и».
Много раз он фантазировал в ванной, как ласкает нежные груди и ягодицы дамочек из потрепанных журналов. Все фантазии заканчивались банально – стуком бабушкиного костыля в дверь.
«Давай-давай, дружок».
Юра пошел за девушкой. Он старался не задерживать надолго взгляд на прелестях своей новой знакомой, а то еще подумают, что он извращенец. Девушка вошла в вагон. Юра следом.
В вагоне девушка молчала, но как-то странно поглядывала на Юру. Он прошел вглубь и сел на свободное место с краю. Откинул голову к стене и закрыл глаза. Юра знал – девушка его предупредит, когда будет выходить. Он даже и не заметил, как уснул. Ему снилась кухня с тумбочкой, покрытой изрезанной выцветшей клеенкой. Он помнил – она заменяла им обеденный стол. Между этой тумбочкой и облезшей батареей сидела голая девушка. Та самая, за которой он шел. Она подмигнула ему и раздвинула ноги. Юра почувствовал возбуждение и… проснулся. Проснулся, почти съехав с сиденья. Он поправил очки и осмотрел вагон. Напротив сидел и дремал старик. Точнее, он усадил свой пузатый рюкзак, а сам висел на лямках. Юра улыбнулся, но, вспомнив, зачем он в этом поезде, посерьезнел и посмотрел в дальнюю часть вагона, туда, где сидела девушка. Она уже встала и подошла к дверям.
«Пора, дружок».
* * *
Юра не знал, где они находятся. Он вообще редко куда выезжал. Только по работе. Его путь занимал минут тридцать. Утром – «Выхино» – «Китай-город», вечером – «Китай-город» – «Выхино». Вот и вся дорога. Сегодня же Юра проделал огромный путь. Он увязался за девчонкой на «Китай-городе», а очутился на станции метро «Битцевский парк». Вот так путешествие, но девочка того стоила. Даже если бы битцевского маньяка не поймали… Да даже если бы эта самая девочка с аппетитными формами оказалась этим маньяком, Юрка все равно бы пошел за ней. За ней в темный дремучий лес.
«Давай, дружок, давай. Сейчас мы с тобой зайдем поглубже в парк и сможем начать нашу игру. Ох, как я возбуждена».
– А как я возбужден, – прошептал Юра. Джинсы спереди разбухли. Боль отдавалась в паху с каждым шагом.
«Ничего, дружок, потерпи, за это ты мне сделаешь больно».
Юра был от девушки метрах в пятнадцати. Он недоумевал, почему бы ей не остановиться, а потом не пойти с ним вместе до места их будущих игр. Ах да, игра же уже началась! Юра обернулся. Дома скрылись за деревьями, на узкой тропинке никого. Девушка тоже обернулась. На лице читался страх. Ну, это же игра!
«Давай, дружок, догоняй». И девушка понеслась не по извилистой тропинке, а куда-то наперерез небольшой полянки. Юра сорвался следом.
Странная игра какая-то. Пока Юрка бежал за ней, девушка продолжала шептать ласковые (возбуждающие) слова, но вслух она кричала совсем другое. Совсем! Но Юре уже начало это нравиться. «Дружок, сделай мне больно…»
– Не надо! Помогите!
«Давай разорви мою хорошенькую попку…»
– Ну пожалуйста, не трогайте меня!
Он не слушал ее вопли, а затем плаксивый голосок. Он слушал ее нежный шепот, шуршащий в его голове. Слушал и делал, как она того просила. Юрка начал душить ее (она так хотела). Они кончили вместе. На лице девушки застыла гримаса ужаса. Но Юра знал: все, что он с ней сделал, – ей понравилось. Ведь перед тем как замолчать навсегда, она ему сказала об этом. Юрка встал, надел штаны и пошел к тропинке, ведущей к метро.
Он был счастлив.
* * *
Юра закрылся у себя в комнате. Как только он услышал грубый смех матери, тут же решил скрыться от нее и отчима. От греха подальше. Оба пьяные, они такое вытворяют, что Юрка, только вспоминая это, становился пунцовым от стыда. «Хоть бы в школе не узнали», – думал мальчик. Над ним и так насмехаются все – от первоклассника до директора школы. Нет, учителя, конечно, жалеют его. Но кому нужна их жалость? Юрке уж точно не нужна. Тем более что стоило ему отвернуться, и сострадание превращалось в насмешки.
Сидя в собственной комнате, Юра чувствовал себя в безопасности. Он сидел за столом и разглядывал журнал, найденный у мусоропровода в подъезде. На каждой странице – голая женщина. Юра пролистал журнал, затем начал просмотр заново, внимательней вглядываясь в каждую складочку на нежной коже.
Юра представлял себе, как ему будет хорошо с ними, с женщинами. Они не будут на него орать и обзывать недоделанным мудаком, как мать. Ему будет хорошо! Обязательно!
За дверью мать кому-то говорила:
– Ничего, девочка. Поживешь у нас немного, а там видно будет, что делать.
Точно не с отчимом. Хоть его и мужиком-то не назовешь, но и на девочку он не походил.
Юра встал, спрятал журнал под матрас и подошел к двери. Прислушался. Он старался не дышать, чтобы хоть что-то расслышать. Слов он не мог разобрать, но в квартире точно была девушка. Раздавался каркающий голос матери (наверняка задавала вопросы, пьяная сука), в ответ слышался нежный щебет девушки. Точно так и должны разговаривать девушки. Юрка даже представил себе, что на кухне с матерью сейчас сидит голая девушка из его журнала. Он почувствовал возбуждение. Вот черт! Только хотел пойти в туалет, а заодно и посмотреть, кого это мать привела. А теперь нельзя.
Мать, когда видит набухшие штаны, все время хватает и приговаривает: «Растет мальчонка, растет!» А потом ржут с отчимом.
Не хотел Юрка, чтобы она его схватила при чужом человеке. Он вернулся за стол.
Красивая она, наверное. Так ничего не выйдет! Надо перестать думать о ней. Иначе мне придется мочиться в бутылку от газировки. Благо их в комнате много. Бутылки были по всей квартире. Мать с отчимом, словно муравьи, натаскивали их в дом.
Вот и славно. Вроде отвлекся, можно выходить.
Юра встал. Сильный удар в стену. Мальчик упал на стул. Сердце гулко билось о ребра.
– Не надо, пожалуйста! – услышал Юра с кухни.
«Что-то с девушкой!»
Какая-то возня… Юра поднялся. Ноги тряслись. Он подошел к двери, прислушался. Возня не прекращалась. Что-то нехорошее происходило на кухне!
Юра отодвинул шпингалет. Мальчику показалось, что звук, производимый этим небольшим приспособлением для запирания дверей, получился ничуть не слабее, чем от танка на полигоне.
Он приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Звуки, доносившиеся из кухни, напомнили…
«Не надо, пожалуйста!» Девушка! Они что-то делали с девушкой.
Юра медленно приближался к кухне.
Выглянул из-за обсыпавшегося угла. Голая девушка! Она действительно была голая. Девушка лежала на полу, широко раскинув ноги. Между ног у нее копошился голый отчим. Его тощий зад то поднимался, то опадал. Руки девушки были закинуты за голову. Мать сидела на ее руках и зажимала рот. Мать тоже была голой. Юра почувствовал возбуждение. Хоть бы они меня не заметили. Он собирался уйти, когда услышал: