Над снимком был заголовок:
«Первые двое жителей экологически чистых домов-лилипутов».
На самом деле в статье ничего не говорилось о Йоханне и Паси Таркиайнене. Речь там шла, главным образом, о новых разработках жилья в Кивинокке. Выделенный под сад участок земли превратился в строительную площадку, и коттеджи в нем были выдержаны все в том же миниатюрном садовом стиле. Целью же объекта было продемонстрировать, как будут строить жилье в будущем. Но весь проект устарел примерно лет на двадцать, несмотря на то что домики сами обеспечивали себя энергией, в них полностью соблюдался «нулевой цикл» переработки отходов, в них все было основательным, они не наносили вреда окружающей среде. Но сама наша окружающая среда успела уже настолько измениться, что все эти новшества оказались бесполезными и бессмысленными. Кроме того, домики были довольно дорогими для обычных людей, а те, кто мог себе позволить заплатить за такое жилье, вряд ли решили бы переехать в Кивинокку. В наши дни все эти дома населял отчаянно смелый народ: полузабытый район Кивинокка пользовался скверной репутацией сразу по нескольким причинам. По территории вокруг залива Ванханкаупунки было разбросано примерно с десяток остовов небоскребов, у строителей которых кончились средства и время прежде, чем они смогли завершить свое дело. Но это не означало, что там не было населения. Просто живущий там народ не искал себе проторенных путей.
В статье тринадцатилетней давности рассказывалось о том, что молодая пара, студент-медик и журналистка, довольны своим новым домом. «Здесь есть все: продуманность и надежность, близость к природе и к городу, наличие разветвленной транспортной сети». Эти слова якобы произнес Паси Таркиайнен.
Я снова посмотрел на снимок.
Что поразило меня в нем сильнее всего?
Тот факт, что моя Йоханна когда-то жила вместе с Паси Таркиайненом? Что она жила в Кивинокке, всего в паре километров от того места, где находится сейчас наш дом? Или то, что раньше я ничего не знал ни о том ни о другом факте.
Я встал, прошел в гостиную, открыл дверь и вышел на балкон. Мне нужно было посмотреть в сторону Кивинокки. Там, конечно, было темно, как и почти везде в наши дни. Кое-где горели костры, но в остальном мыс был полностью погружен во мрак, смутно можно было различить лишь угловатые контуры высоких черных зданий небоскребов.
Почему Йоханна никогда не рассказывала мне о Таркиайнене и о том месте в Кивинокке? Впрочем, почему она должна была мне об этом рассказывать? Когда мы познакомились с ней десять лет назад, а спустя полгода поженились, для нас обоих жизнь началась сначала. Поэтому зачем нам было заводить разговор о Паси Таркиайнене или о крошечном домике, в котором она с ним жила тринадцать лет назад?
С тех дней, когда она жила в Кивинокке, прошло много времени. Когда мы познакомились, она уже проживала в Хаканиеми в однокомнатной квартире с кухней. И это был ее дом в течение уже не менее полутора лет. Итак, осталось еще полтора года между временем написания статьи и ее переездом в Хаканиеми.
Что-то произошло, и произошло очень быстро. Может быть, в этом не было ничего особенного: просто закончилась юность. И все же обнаружение на месте преступлений Целителя ДНК Таркиайнена, а также исчезновение Йоханны наводили на другие мысли.
Я вернулся на кухню и опять стал рассматривать фотографию, одновременно отогревая ноги. Снимок был сделан таким образом, что фигуры Йоханны Мерилэ и Паси Таркиайнена были обрезаны по пояс. Они располагались на фотографии с левой стороны. Справа находился небольшой домик желтого цвета с солнечными батареями на крыше. Это мог быть их дом или любое другое похожее строение по соседству. В заголовке было написано: «Йоханна Мерилэ и Паси Таркиайнен переехали в Кивинокку из Каллио».
Я сверился со списком прежних адресов проживания Таркиайнена. Одним из них был дом номер 7 по улице Пенгеркату в Каллио. Я попытался поискать прежние адреса, по которым жила Йоханна, но все, что обнаружилось, была ее квартира в Хаканиеми, о которой я и так уже знал.
Я подумал еще минуту, потом снял трубку телефона.
Было уже почти семь утра.
Несмотря на такую рань, Эллина ответила сразу же.
— Йоханна нашлась? — перебила она меня, не дав даже толком поздороваться.
— Нет, — ответил я. — Вы пока еще в Хельсинки?
Эллина замешкалась с ответом.
— Мы пока еще здесь, — наконец тихо проговорила она.
Я немного подождал, надеясь, что она скажет что-то еще, но этого не произошло. Казалось, в тишине можно было слышать, как она моргает или наклоняет голову.
— Эллина, все в порядке? — спросил я.
— Нет, — ответила она резко, почти грубо, потом минуту помолчала и более осторожно и мягко добавила: — Мы не уезжаем. По крайней мере, не сейчас.
— Что случилось?
Снова молчание. Мне казалось, что я слышу, как она собирает и пытается упорядочить мысли. Потом она заговорила спокойным, ровным тоном:
— Ахти вчера ходил в подвал, чтобы собрать наши вещи, и там его покусала крыса. Сначала мы не придали этому значения, но вчера вечером у него поднялась температура, он пожелтел, его рвало и мучили судороги. Нам пришлось вызвать доктора. Иначе он бы просто умер. Ты сам знаешь, что сейчас нет никакого толку ехать в больницу.
— Да, знаю, — подтвердил я, ожидая, чем же кончится ее рассказ.
— Доктор не соглашался прийти без нашего предварительного согласия расплатиться на месте наличными. У нас были деньги, которые дал ты, но этого оказалось мало. И мне пришлось продать наши билеты на поезд.
— Этого хватило?
— Этого хватило на визит доктора и на антибиотики. И еще он сделал Ахти какой-то укол.
— Но сейчас с Ахти все в порядке?
— Он спит, — снова ответила Эллина так тихо, что я сильнее прижал трубку телефона к уху, чтобы лучше ее слышать. — Или на него так подействовало успокоительное. Он дышит неровно. Дыхание затруднено, как будто ему не хватает кислорода.
— У него была температура?
— С того времени нет.
— Прости, Эллина, — проговорил я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал более оптимистично. Мне нужно было как-то заполнить паузу. — Я уверен, что Ахти справится с этим и вы сможете уехать. Но я хотел бы поговорить с тобой еще об одной вещи. Это касается Йоханны и Паси Таркиайнена.
В телефоне повисло мертвое молчание, там не было даже никаких посторонних шумов. Эллина ничего не говорила. Я отвел аппарат от уха, чтобы убедиться, что нас не разъединили. Судя по состоянию дисплея, она все еще была на связи.
— Ты здесь, Эллина? — Я старался, чтобы мой голос звучал уверенно.
— Паси Таркиайнен? — спросила она немного растерянно. Казалось, до нее только что дошло, что она все еще говорит по телефону.
— Прежний друг Йоханны.
— Да-а-а-а.