— Это все, миз Клопек?
— Думаю, да, — ответила та колеблясь.
— Так вы полагаете, ничто не повлияло на ясность ваших суждений, память или способность давать правдивые ответы?
Айрис взглянула на Уолли, который спрятался за своим большим блокнотом. На секунду стало очевидно: о чем-то тут хотят умолчать.
— Точно, — подтвердила Айрис.
— Вы ничего не принимаете от депрессии, стресса, приступов паники, тревожных состояний?
Как будто Надин Керрос читала мысли Айрис и знала, что она лжет. Едва не задохнувшись, Айрис выдавила:
— Обычно нет.
Десять минут спустя они все еще бились над этим «обычно нет», и наконец Айрис призналась, что «иногда» принимает таблетку ксанакса. Однако она весьма умело уклонялась от ответа, когда миз Керрос пыталась выбить из нее признание в том, что она употребляет ксанакс. Айрис запнулась, назвав лекарство своей «таблеткой счастья», но продолжила свидетельствовать. Несмотря на заплетающийся язык и тяжелеющие веки, Айрис заверила толпу юристов слева от нее, что находится в здравом уме и твердой памяти.
Адрес, дата рождения, члены семьи, работа, образование — показания быстро превратились в занудный разговор, пока Надин и Айрис разбирались в родственных связях Клопеков, уделяя особое внимание почившему Перси. Айрис выступала все с большей логичностью и даже два раза чуть не задохнулась от слез, говоря о любимом супруге, который умер почти два года назад. Миз Керрос выясняла подробности о состоянии здоровья и привычках Перси: пристрастие к выпивке, курение, занятия спортом, питание. И как Айрис ни пыталась представить старика в хорошей форме, она описала его с удивительной точностью. Перси представлялся полным больным мужчиной, который питался вредной пищей, пил слишком много пива и редко слезал с дивана.
— Зато он бросил курить, — как минимум дважды добавила Айрис.
Они сделали перерыв через час, и Оскар извинился, сказав, что ему нужно в суд. Но Уолли заподозрил, что он лжет. Он выкрутил руки старшему партнеру, взяв с него обещание присутствовать во время дачи показаний, чтобы продемонстрировать силу перед лицом наземных войск «Рогана Ротберга», хотя едва ли присутствие Оскара Финли привело бы защиту в трепет. Даже когда «Финли энд Фигг» приходили в полном составе, по их сторону стола сидело трое юристов, а теперь на одного меньше. А через десять футов от них по другую сторону стола Уолли насчитал восемь человек.
Семь юристов сидят и записывают, когда один говорит? Нелепо. Но потом Уолли задумался, пока Айрис вяло продолжала, что, вероятно, демонстрация силы — хороший прием. Наверное, «Веррик» так обеспокоилась, что дала указания «Рогану Ротбергу» не экономить. Возможно, «Финли энд Фигг» взяли их на мушку, но сами пока этого не поняли.
Когда они вернулись к записи показаний, Надин попросила Айрис рассказать об истории болезни Перси, и Уолли отвлекся. Он до сих пор злился, что Джерри Алисандрос пропустил очередную судебную процедуру. Сначала Алисандрос строил большие планы, связанные с участием в процессе, записями показаний со своей свитой, когда он эффектно вступит в дело, начав сражение с «Роганом Ротбергом», и отвоюет хоть какой-то участок земли. Но еще одно срочное дело, возникшее в последнюю минуту в Сиэтле, оказалось более важным.
— Это всего лишь взятие показаний, — заявил Алисандрос взволнованному Уолли по телефону за день до этого. — Простейшая процедура.
Действительно простейшая. Айрис рассказывала об одной из давних грыж Перси.
Роль Дэвида была сведена к минимуму. Он присутствовал лишь как живое тело, настоящий юрист, занимающий место в пространстве, и ему было почти нечего делать, разве что писать и читать. Он изучал научную работу Управления по пищевым продуктам и медикаментам по отравлению свинцом у детей.
Периодически Уолли вежливо вставлял:
— Возражаю. Это наводящий вопрос.
Прекрасная миз Керрос умолкала и выдерживала паузу, желая удостовериться, что Уолли закончил, потом говорила:
— Можете отвечать, миз Клопек. — И к тому моменту Айрис уже рассказывала ей все, что она хотела слышать.
Строгий лимит в два часа, установленный судьей Сирайтом, был соблюден. Миз Керрос задала последний вопрос в 10.58, потом любезно поблагодарила Айрис за то, что та была таким хорошим свидетелем. Айрис потянулась к сумке, где лежал ксанакс, Уолли отвел ее к двери и заверил, что она прекрасно справилась.
— Когда, вы думаете, они захотят выплатить компенсацию? — прошептала она.
Уолли приложил палец к губам и выпроводил ее.
Потом пришла Милли Марино, вдова Честера и мачеха Лайла, унаследовавшего коллекцию бейсбольных карточек и первого человека, рассказавшего Уолли о крейоксе. Сорокадевятилетняя Милли была привлекательна, довольно подтянута, очень неплохо одета и явно не злоупотребляла лекарствами в отличие от предыдущей свидетельницы. Она пришла дать показания, хотя до сих пор не верила в иск. Они с Уолли все еще спорили по поводу наследства ее супруга. Милли продолжала угрожать, что откажется от участия в иске и найдет другого юриста. Уолли предложил дать ей письменную гарантию, что она получит компенсацию в размере миллиона долларов.
Миз Керрос задавала те же вопросы. Уолли выдвигал те же возражения. Дэвид читал все тот же документ и думал: «Осталось еще шесть».
Наспех перекусив, юристы собрались снова, чтобы выслушать показания Адама Гранда, ассистента менеджера пиццерии со шведским столом, мать которого умерла в прошлом году, после того как два года пила крейокс. (Это была та же самая пиццерия, которую теперь часто посещал Уолли, исключительно для того, чтобы оставить в туалете свои брошюры «Опасайтесь крейокса!».)
Надин Керрос взяла тайм-аут, и допрос свидетеля проводил ее заместитель Лютер Хотчкин. Надин, очевидно, продиктовала ему свои вопросы, потому что он задавал такие же.
За время своей невыносимой карьеры в «Рогане Ротберге» Дэвид выслушал множество рассказов о ребятах в отделе судопроизводства. Судебники были особым племенем, дикарями, делали ставки на огромные суммы, сильно рисковали и ходили по лезвию ножа. В каждой крупной юридической фирме отдел судопроизводства был самым ярким подразделением компании, где обитали самые интересные личности и раздутые эго. Во всяком случае, так утверждала городская молва. Теперь, периодически бросая взгляды на другую сторону стола, Дэвид серьезно сомневался в справедливости этой молвы. За всю свою карьеру он никогда не присутствовал при более монотонном действе, чем взятие показаний. А ведь это был всего третий свидетель. Дэвид едва не заскучал по своей нудной работе, вынудившей его копаться в финансовых дебрях непонятных китайских корпораций.
Миз Керрос отдыхала, но ничего не пропускала. Этот начальный этап дачи показаний был не чем иным, как маленьким соревнованием, конкурсом, который давал возможность ей и ее клиенту увидеть и изучить всех восьмерых конкурсантов и выбрать победителя. Выдержит ли Айрис Клопек испытание двухнедельным судом? Вероятно, нет. Она и на показания явилась накачанная лекарствами, и два младших юриста Надин уже работали над ее медицинской картой. С другой стороны, некоторые присяжные могли бы проникнуться к ней сочувствием. Милли Марино могла бы стать отличным свидетелем, но смерть ее мужа Честера от сердечного заболевания была очевиднее, чем в других случаях.