В зале суда Уолли не было. Дэвид сидел один за столом обвинения, пока в зал по очереди заходили члены команды «Рогана Ротберга», а зрители рассаживались по местам. В 8.50 Дэвид подкрался к приставу и сообщил, что ему нужно поговорить с судьей Сирайтом, и это срочно.
— Идите за мной, — сказал пристав.
Судья Сирайт облачился в черную мантию, когда Дэвид вошел в его кабинет. Опустив традиционные приветствия, Дэвид начал:
— Господин судья, у нас проблема. Мистер Фигг в самовольной отлучке. Его здесь нет, и, думаю, он не появится.
Судья разочарованно вздохнул и продолжил не спеша застегивать молнию на мантии.
— Вы не знаете, где он?
— Нет, сэр.
Судья Сирайт посмотрел на пристава и сказал:
— Сходите за миз Керрос.
Когда пришла Надин, на этот раз одна, она и Дэвид сели вместе с судьей в конце длинного стола для переговоров. Дэвид рассказал все, что знал, и без прикрас описал отношения Уолли с алкоголем. Они проявили сочувствие, хотя и не сказали толком, как это отразится на суде. Дэвид признался, что совершенно не готов доводить начатое дело до конца, да и не считает себя подходящим для этого человеком, однако ему и подумать страшно, что фирме придется еще раз представлять дело в суде.
— Давайте посмотрим правде в глаза, — честно сказал он. — Наши позиции не особенно сильны, и мы знали об этом, когда начинали. Мы продавливали этот процесс дальше, как только могли, но лишь для того, чтобы избежать санкций и исков о некомпетентности.
— Вы просите об отсрочке? — спросил судья.
— Да. Думаю, это было бы справедливо при таких обстоятельствах.
— Мой клиент воспрепятствует всяким попыткам затянуть процесс, — возразила Надин, — и я уверена, они используют все рычаги, чтобы завершить его быстрее.
— Сомневаюсь, что отсрочка поможет, — заметил судья Сирайт. — Если мистер Фигг вернулся к бутылке, и пьет так много, что не в состоянии явиться в суд, возможно, потребуется какое-то время на его реабилитацию, пока он сможет полноценно чувствовать себя в процессе. Я не склонен рассматривать вариант отсрочки.
Дэвид не мог спорить с таким логичным заявлением.
— Господин судья, я не знаю, что делать. Я никогда не представлял дело в суде.
— Я не заметил, чтобы мистер Фигг имел в этом большой опыт. На его уровне вы уж точно сможете выступать.
Все трое молча размышляли над этой весьма своеобразной задачей. Наконец Надин сказала:
— Предлагаю сделку. Если вы завершите процесс, я обещаю убедить моего клиента забыть о санкциях по Правилу номер 11.
Судья Сирайт тут же подключился:
— Мистер Зинк, если вы доведете дело до конца, гарантирую, что санкции не будут наложены ни на вас, ни на вашего клиента.
— Отлично, а как насчет исков по поводу некомпетентности?
Надин промолчала, а судья ответил:
— Сомневаюсь, что здесь у вас возникнут проблемы. Я не слышал, чтобы кто-то выиграл иск о некомпетентности против юриста, который всего лишь проиграл дело в суде.
— Я тоже, — вставила Надин. — В каждом деле есть победитель и проигравший.
Разумеется, подумал Дэвид, должно быть, приятно все время выигрывать.
— Поступим так, — решил судья. — На сегодня объявим перерыв, я отправлю присяжных домой, а вы постарайтесь найти мистера Фигга. Если он вдруг появится завтра, мы продолжим так, будто ничего не случилось, и я не стану наказывать его за сегодняшнее. Но если вы его не найдете или он не сможет в дальнейшем участвовать в процессе, мы возобновим разбирательство в девять утра. Вам придется постараться, а я помогу вам в меру моих возможностей. Мы завершим процесс и на этом поставим точку.
— Как насчет апелляции? — спросила Надин. — Потеря двух ведущих юристов может послужить убедительным аргументом для нового суда.
Дэвид через силу улыбнулся:
— Обещаю: апелляции не будет, во всяком случае, я принимать в этом участия не собираюсь. Это дело и так обанкротит нашу маленькую фирму. Мы уже заняли деньги на ведение дела в суде. Я не могу даже представить себе, чтобы мои партнеры потратили еще больше времени, дурачась с апелляцией. Если бы у них была хоть какая-то надежда на победу, им пришлось бы вернуться и снова представлять дело суду. Этого они хотят меньше всего.
— Ладно, так мы договорились? — спросил судья.
— Да, — ответила Надин.
— Мистер Зинк?
У Дэвида не было выбора. Продолжив выступать в суде, пусть даже один, он мог спасти фирму от угрозы наложения санкций и, вероятно, исков о некомпетентности. У него оставался лишь один вариант — потребовать отсрочки рассмотрения. Получив отказ и в этом, он должен был объявить о том, что прекращает участвовать в процессе.
— Конечно, мы договорились.
Дэвид не спешил, направляясь в офис. Он постоянно напоминал себе, что ему всего тридцать два и на этом его карьера юриста не закончится. Как-нибудь он переживет следующие три дня. Через год обо всем этом практически забудут.
Уолли так и не наведался на работу. Дэвид заперся в кабинете и провел остаток дня за чтением протоколов других процессов, рассмотрением показаний по другим делам, изучением процессуальных норм и сбора доказательств. Он то и дело боролся с позывами на рвоту.
За ужином Дэвид без всякого аппетита ковырялся в тарелке, рассказывая обо всем Хелен.
— А сколько юристов с другой стороны? — поинтересовалась она.
— Не знаю. Так много, что и не сосчитать. По крайней мере шесть, а за спиной у них целый ряд помощников.
— А ты будешь за своим столиком один?
— Так развиваются события.
Положив в рот спагетти, Хелен спросила:
— Кто-нибудь проверяет квалификацию помощников юристов?
— Думаю, нет. А что?
— Я подумала, не поработать ли мне помощником юриста следующие пару дней. Я всегда хотела посмотреть на суд.
Дэвид засмеялся — впервые за много часов.
— Да ладно тебе, Хелен. Я не хочу, чтобы ты или кто-то другой наблюдал за этой резней.
— Что сказал бы судья, если бы я появилась с портфелем и большим блокнотом и начала все записывать?
— На этом этапе, полагаю, судья Сирайт закрыл бы глаза на многое в том, что касается меня.
— Я могу попросить сестру присмотреть за Эммой.
Дэвид опять засмеялся, но идея уже привлекала его. Что ему терять? Возможно, это первый и последний суд в его карьере судебного юриста, так почему не повеселиться?
— Мне это нравится, — сказал он.
— По твоим словам, семеро присяжных — мужчины.
— Да.