— Я спросил насчет амокситрола, доктор Юландер. Уверен, вы его помните.
— Помню.
Дэвид элегантно махнул рукой в сторону присяжных:
— Что ж, расскажите присяжным об этом препарате. Для чего он предназначался?
Юландер съежился на пару дюймов на своем свидетельском месте и снова посмотрел на стол защиты, надеясь на помощь. Потом неохотно начал говорить:
— Амокситрол был разработан как таблетка для прерывания беременности.
Чтобы подстегнуть его, Дэвид сказал:
— Таблетка для прерывания беременности, имеющей срок до одного месяца, — разновидность вроде продвинутой версии таблетки, которую принимают утром после полового контакта, верно, доктор?
— Что-то вроде того.
— Это «да» или «нет»?
— Да.
— Проще говоря, таблетка должна была растворять эмбрион, при этом его останки выводились с другими продуктами жизнедеятельности, это верно, доктор?
— В упрощенной форме — да, именно для этого и был предназначен препарат.
Поскольку в состав присяжных входило как минимум семь католиков, Дэвиду было не обязательно смотреть на них, чтобы увидеть их реакцию.
— Вы проводили клинические исследования амокситрола?
— Проводили.
— И где проходили эти исследования?
— В Африке.
— Где именно в Африке?
Юландер закатил глаза и поморщился.
— Я не могу… м-м-м… Знаете, мне нужно это проверить.
Дэвид медленно подошел к своему столу, покопался в бумагах и достал папку. Он открыл ее и начал перелистывать страницы, возвращаясь к трибуне, а потом спросил, словно прочитал об этом в докладе:
— В каких трех африканских странах «Веррик» проводила клинические исследования своей таблетки для прерывания беременности под названием амокситрол?
— В Уганде точно. Просто я не могу…
— В Уганде, Ботсване и Сомали — это похоже на правду? — осведомился Дэвид.
— Да.
— Сколько африканских женщин приняли участие в исследованиях?
— В ваших документах есть ответ, мистер Зинк?
— Число четыреста похоже на правду, доктор?
— Вполне.
— И сколько денег платила «Веррик» каждой беременной африканке за прерывание беременности при помощи одной из ваших таблеток?
— У вас есть ответ, мистер Зинк?
— Пятьдесят долларов за зародыша похоже на правду, доктор Юландер?
— Полагаю, да.
— Не надо гадать, доктор. Доклад у меня перед глазами.
Дэвид перелистнул страницу, не торопясь и дожидаясь, пока приятнейший для его ушей шепот разнесется по всему залу суда. Надин Керрос снова встала и заявила:
— Протестую, ваша честь. Доклад, на который ссылается мистер Зинк, не упоминался в списке доказательств. Я не видела его.
— О, я уверен, что миз Керрос его видела, ваша честь. Уверен, что все большие шишки в «Веррик» видели его, — возразил Дэвид.
— Что за доклад вы цитируете, мистер Зинк? — спросил судья.
— Это расследование, проведенное Всемирной организацией здравоохранения в 2002 году. Их ученые решили проследить за крупнейшими фармацевтическими компаниями мира и тем, как они используют людей — подопытных кроликов в бедных странах для проверки лекарств, которые хотят продавать в богатых странах.
Судья поднял руки:
— Довольно. Вы не можете использовать доклад, если его нет в списке доказательств.
— А я и не предлагаю принять его в качестве доказательства, ваша честь. Я цитирую его, чтобы поставить под вопрос показания этого свидетеля и якобы безупречную репутацию этой чудесной компании. — К этому моменту Дэвид уже не чувствовал никакой скованности. Разве ему было, что терять?
Судья Сирайт нахмурился и почесал подбородок.
— Миз Керрос, — произнес он.
— Он выдергивает факты из доклада, не заявленного в качестве доказательства, доклада, который присяжные не увидят, если только он каким-то образом не добьется, чтобы его приобщили к доказательствам, — отозвалась Надин, сохраняя внешнее спокойствие, но явно волнуясь.
— Мы поступим следующим образом, мистер Зинк. Вы можете ссылаться на доклад только для того, чтобы оспаривать показания свидетеля, но информация должна передаваться четко и ясно, без всяких изменений и привязки к каким-либо другим вашим целям. Ясно?
— Разумеется, господин судья. Хотите получить экземпляр доклада?
— Это было бы весьма кстати.
Дэвид подошел к столу судьи, достал еще две папки и, с удовлетворенным видом прогулявшись по залу суда, сказал:
— У меня есть экземпляр и для «Веррик», хотя уверен: они уже видели его. Наверное, похоронили в склепе.
— Хватит замечаний, не относящихся к делу, мистер Зинк, — оборвал Дэвида судья Сирайт.
— Простите.
Дэвид передал один экземпляр судье и положил другой на стол перед Надин Керрос. Вернувшись на подиум, он изучил свои записи и вперил в доктора Юландера испепеляющий взгляд.
— Итак, доктор, вернемся к амокситролу. Когда «Веррик» тестировала препарат, интересовал ли вашу компанию возраст беременных африканок?
На несколько секунд Юландер лишился дара речи. Наконец он пробормотал:
— Уверен, что да.
— Отлично. В таком случае какого возраста девушки считались слишком юными для эксперимента, доктор Юландер? Каковы были параметры выбора участниц по возрасту, установленные «Веррик»?
— Участницы эксперимента должны были быть старше восемнадцати лет.
— Вы когда-нибудь видели этот отчет, доктор?
Юландер снова в отчаянии взглянул на Надин, но та, как и другие воины в ее строю, поникла и старалась не смотреть в глаза никому. Наконец, он выдавил совершенно неубедительное «нет».
Присяжный под номером 37, пятидесятиоднолетний афроамериканец, издал какой-то клокочущий звук, явно предназначавшийся для ушей других присутствующих и смутно напоминавший слово «дерьмо».
— Правда ли, доктор, что амокситрол предлагали даже четырнадцатилетним девочкам для прерывания беременности? Господин судья, страница двадцать два, последний абзац, вторая колонка.
Юландер не ответил.
Ройбен Мэсси сидел рядом с Джуди Бек в первом ряду со стороны защиты. Как бывалый ветеран сражений по коллективным гражданским искам, он знал: для него чрезвычайно важно излучать полное спокойствие и уверенность. Но его сердце колотилось от ярости, и ему хотелось прыгнуть вперед и вцепиться в горло Надин Керрос. Как могло такое произойти? Как получилось, что эту дверь не только взломали, но и распахнули настежь?